Харлан Кобен - Второго шанса не будет

– Твоя мать сказала, где ты, – пояснил Эдгар.

– А в чем дело? – Я отступил на несколько шагов.

– Присядь.

Я нажал на тормоз и сел слева от кресла. Отец смотрел прямо перед собой, голова склонилась направо, как всегда в минуту усталости. Я повернулся к Эдгару. Он переменил позу.

– Не знаю даже, как сказать, – начал он.

Я промолчал. Он посмотрел в сторону.

– Эдгар?

Невнятное мычание.

– Выкладывайте.

Он кивнул, словно ценил мою прямоту. Он из тех, кто не любит ходить вокруг да около.

– У меня снова требуют выкуп, – сказал он.

Я невольно подался назад. Не знаю уж, что я рассчитывал услышать – быть может, что Тару нашли мертвой, – но такого… В голове не укладывается… Я открыл было рот для вопроса, но тут обратил внимание на сумку, лежащую у него на коленях. Эдгар открыл ее и извлек пластиковый пакетик на липучке – точь-в-точь такой же он показал мне восемнадцать месяцев назад. Я прищурился. Он протянул мне пакетик. Что-то вздулось у меня в груди. Я заморгал и всмотрелся в содержимое.

Волосы. Внутри пакета были волосы.

– Вот их аргумент, – сказал Эдгар.

Я не мог выговорить ни слова – просто смотрел на волосы. Затем медленно опустил пакет себе на колени.

– Они понимают, что мы вряд ли поверим им на слово, – сказал Эдгар.

– Кто – они?

– Похитители. Они заявили, что дают нам несколько дней. Я немедленно отправил волосы в лабораторию. Предварительные результаты анализа ДНК пришли два часа назад. Для суда мало, но вообще-то убедительно. – Эдгар судорожно проглотил слюну. – Это волосы Тары.

Сказанное я услышал. Но не понял и отрицательно замотал головой:

– Может, они просто сохранили их…

– Нет. Это тоже поддается проверке. Волосы принадлежат ребенку примерно двух лет.

Пожалуй, я и сам уже понял это. С первого взгляда было видно, что эти волосы совсем не похожи на локоны моей дочурки. Да и откуда бы? Волосы Тары должны были потемнеть, сделаться гуще…

Сердце у меня бешено заколотилось. Голос Эдгара донесся откуда-то издалека:

– Может, надо было сразу тебе сказать, но я решил, что это явный подвох. Мы с Карсоном решили не обнадеживать тебя понапрасну. У меня есть друзья. Им удалось ускорить проведение анализа. – Он положил мне руку на плечо.

Я не пошевелился.

– Она жива, Марк. Не знаю уж, как так получилось и где она сейчас, но Тара жива.

Я был не в силах оторвать взгляд от пряди, запечатанной в пакетик. Тара. Это волосы Тары. Блеск, золотистый оттенок. Я погладил их сквозь пластик. Очень хотелось сунуть пальцы внутрь, прикоснуться к дочери, но я боялся, что у меня разорвется сердце.

– Они требуют еще два миллиона. Снова предостерегают – забудьте про полицию, у нас там есть свой источник. Посылают тебе очередной мобильник. Деньги у меня в машине. В нашем распоряжении примерно сутки. Это люфт на лабораторную проверку волос. Тебе следует быть готовым.

Эдгар протянул записку. Я поднес ее к глазам. Шрифт тот же, что и полтора года назад. На месте сгиба строчка:

ХОТИТЕ ПОЛУЧИТЬ ЕЩЕ ОДИН ШАНС?

Я покосился на отца. Он по-прежнему смотрел прямо перед собой.

– Я знаю, ты думаешь, я богат, – вновь заговорил Эдгар. – В общем, так оно и есть. Но не настольно, как тебе, возможно, кажется. Я связан биржевыми кредитами и…

Я перевел взгляд на него. Зрачки у Эдгара были расширены. Руки дрожали.

– Короче, у меня не так много свободных средств. Я вовсе не набит деньгами.

– Честно говоря, я и не рассчитывал, что вы примете участие.

Я сразу увидел, что эти слова сильно его задели. Мне захотелось взять их назад, но что-то удержало. Я снова взглянул на отца. Лицо оставалось неподвижным, но – я присмотрелся – по щеке покатилась слеза. Это ничего не означало. Отец и раньше плакал без всякой видимой причины.

Но тут – не знаю уж почему – я проследил за его взглядом, устремленным куда-то за футбольные ворота, мимо двух женщин, бегущих трусцой, в сторону улицы, пролегавшей примерно в ста ярдах отсюда. На тротуаре, заложив руки в карманы, стоял мужчина во фланелевой рубахе, темных джинсах и бейсболке. Он не сводил с меня взгляда.

Не поручусь, что это был тот самый человек: темная фланелевая рубаха с красными полосами не редкость. Но мне показалось… Возможно, я ошибся. Я ведь находился довольно далеко. Мне показалось, что мужчина нагло улыбается. Я вздрогнул.

– Марк? – раздался голос Эдгара.

Я поднялся и напряг зрение. Мужчина во фланелевой рубахе не шелохнулся. Я бросился к нему.

– Марк!

Похищение дочери не забывается. Закроешь глаза – и видишь похитителя. Он все время с тобой. И таких моментов, как этот, ждешь и ждешь. К чему приводит ожидание, мне известно. Не зря рванулся напрямки. Ошибки быть не могло. Я знал, кто это.

Мужчина поднял руку и помахал мне. Я бежал изо всех сил, но не достиг и середины парка, как на улицу выехал белый фургон. Мужчина щелкнул пальцами, вскинул руку в прощальном привете и исчез в чреве автомобиля.

Фургон скрылся из вида еще до того, как я вылетел на улицу.

Время начало выкидывать со мной странные шутки. То появится, то исчезнет. То ускорит бег, то замедлит. То сойдется в фокус, то рассеется. Но так продолжалось недолго. Медик во мне взял верх. Он – Марк-профессионал – умеет все раскладывать по полочкам. Правда, в больнице это делать легче, чем в личной жизни, где рабочие навыки – ставить перегородки, отделять одно от другого, расслаивать – никак не желают применяться. На работе я способен справится со своими эмоциями, направить в нужную сторону, извлечь что-нибудь полезное. А вот дома не получается.

Тем не менее, кризис принес пользу. Отделение котлет от мух – это вопрос не столько хотения, сколько выживания. Отдаться чувству, позволить себе запутаться в сомнениях, непрерывно думать о ребенке, исчезнувшем полтора года назад – все это способно напрочь выбить из колеи. Быть может, именно на такую реакцию похитители и рассчитывали. Им нужно было, чтобы я утратил почву под ногами. Но чем сильнее на меня давят, тем лучше я соображаю. Тогда я на высоте. Дело проверенное. Стало быть, надо действовать. Стены приняли вертикальное положение. Я обрел способность взглянуть на ситуацию трезво.

На сей раз никакой полиции.

Но это не значит, что следует покорно ожидать развития событий.

К тому времени, как Эдгар передал мне спортивную сумку, набитую купюрами, я кое-что придумал.

Я позвонил Черил и Ленни. К телефону никто не подошел. Я посмотрел на часы. Четверть девятого утра. Номера мобильника Черил у меня не было; впрочем, в любом случае такие разговоры лучше вести не по телефону.

Десять минут спустя я подъехал к зданию Уиллардской начальной школы и поставил машину позади целой шеренги «шевроле» и микроавтобусов. Все начальные школы похожи, и эта не исключение: кирпичная кладка, каменные ступени, один этаж – типовой архитектурный проект, доведенный до совершенной бесформенности многочисленными добавлениями. Иные, правда, выглядят или хотя бы пытаются выглядеть органично, но о большинстве того же не скажешь. Здания построены в 1968–1975 годах. Видок – как правило, голубое стекло и какая-то непонятная плитка – словно у оранжереи после апокалипсиса.