Харлан Кобен - Пропащий

Призрак заговорил – сверхъестественно тихо и ровно:

– Скажи ему, чтобы больше не прятался, малыш Уилли. Скажи, что из-за него могут пострадать другие люди. Например, ты. Или твой отец. Или сестра. А может быть, даже эта сопливка Миллер, с которой ты сегодня встречался. Скажи ему это.

Скорость движений у него была невероятная. В одно мгновение он выпустил мою руку и ткнул кулаком прямо в лицо. Мой нос словно взорвался. Я откинулся на пол, все вокруг поплыло. Может быть, я даже потерял сознание, не знаю.

Когда я снова поднял голову, Призрака уже не было.

Крест протянул мне мешочек со льдом из морозильника.

– Я надеюсь, твой противник выглядит еще хуже?

– Попал прямо в точку. – Я приложил лед к своему довольно чувствительному носу. – Он просто герой-любовник.

Крест сел на кушетку и закинул ноги в ботинках на журнальный столик.

– Объясни.

Я объяснил.

– Сказочный принц, да и только, – кивнул он.

– Я не забыл сказать, что он мучил животных?

– Не забыл.

– А что у него была коллекция черепов в спальне?

– Наверное, она производила сильное впечатление на дам.

– Не понимаю… – Я убрал лед. Нос как будто выкручивали клещами. – Зачем Призраку понадобился мой брат?

– Вопрос на засыпку.

– Как ты думаешь, мне стоит сообщить в полицию?

Крест пожал плечами.

– Скажи еще раз, как его зовут.

– Джон Асселта.

– Где он живет, ты, конечно, не знаешь?

– Нет.

– Но вырос он в Ливингстоне?

– Да. На Вудланд-Террас. Дом пятьдесят семь.

– Ты до сих пор помнишь адрес?

Теперь настала моя очередь пожимать плечами. У нас в Ливингстоне все помнили всех.

– Про его мать я почти ничего не знаю: она сбежала или что-то в этом роде, когда он был совсем маленьким. Отец его никогда не просыхал. Еще были два брата, оба старше его. Один – кажется, его звали Шон – был ветераном Вьетнама, с длинными волосами и спутанной бородой. Он только и делал, что бродил по городу и разговаривал сам с собой. Все считали его сумасшедшим. Двор у них походил на свалку – полиция то и дело их штрафовала. В Ливингстоне такого не любят.

Крест делал пометки.

– Попробуем разобраться.

Голова раскалывалась, но я попытался сосредоточиться.

– У вас в школе был кто-нибудь, вроде него? Псих, который делал людям больно просто для смеху?

– Был, – ответил Крест. – Я.

Невероятно. В принципе я знал, что Крест когда-то был совершенно отпетым панком. Но представить, что он был кем-то вроде Призрака, что люди содрогались, когда он проходил мимо, что он мог расколоть человеку череп ради удовольствия… Это просто не укладывалось в голове.

Я снова приложил к носу лед, скривившись от боли.

Крест покачал головой:

– Деточка.

– Тебе надо было идти в медицину.

– Твой нос, похоже, сломан, – заметил он.

– Я догадался.

– Пойдешь к врачу?

– Да ну, я парень крепкий.

Это его рассмешило.

– Все равно они мало чем могут помочь…

Крест секунду молчал, задумчиво втянув щеки.

– Что-то случилось.

Мне не понравился его тон.

– Мне позвонил наш любимый федерал Джо Пистилло, – продолжал он.

Я в очередной раз снял лед с носа.

– Они нашли Шейлу?

– Не знаю.

– Что ему нужно?

– Он не сказал. Просто попросил привезти тебя.

– Когда?

– Прямо сейчас. Он сказал, что я тоже понадоблюсь.

– Зачем?

– Будь я проклят, если знаю.

– Меня зовут Клайд Смарт. – Такого мягкого и ласкового голоса Эдне Роджерс слышать еще не приходилось. – Я медицинский эксперт округа.

Эдна Роджерс смотрела, как ее муж Нил пожимает эксперту руку. Сама она ограничилась легким кивком. Женщина-шериф тоже была здесь с одним из своих помощников. У всех были приличествующие случаю мрачные лица. Тот, кто назвался Клайдом, пытался сказать что-то утешительное, но Эдна не слушала.

Наконец Клайд двинулся к столу. Нил и Эдна, женатые сорок два года, стояли рядом и ждали. Они не касались друг друга, не черпали друг в друге силу. Слишком много лет прошло с тех пор, как они делали что-то подобное в последний раз.

Медэксперт закончил объяснения и снял простыню.

Увидев лицо Шейлы, Нил Роджерс отшатнулся, как будто получил удар. Его глаза закатились, и он закричал. Эдне вспомнился крик койота, который чувствует надвигающийся шторм. И она поняла, что чуда в последнюю минуту не случится… Собравшись с силами, Эдна взглянула на дочь. Невольно протянула руку, повинуясь неистребимой материнской потребности утешить, но тут же, опомнившись, отдернула. Она продолжала смотреть, пока взгляд ее не затуманился и лицо Шейлы не начало меняться, становясь все моложе и моложе. Перед ней снова лежал младенец, ее девочка, у которой все впереди и которой еще можно помочь прожить жизнь по-другому… И тогда Эдна Роджерс заплакала.

– Что у вас с носом? – спросил Пистилло.

Мы снова разговаривали в его офисе. Крест остался в приемной. Только сейчас, во время второго визита, я заметил, что кресло за письменным столом, в котором сидел Пистилло, несколько выше моего. Очевидно, в целях устрашения. Клаудия Фишер, тогда приезжавшая в «Дом Завета», стояла позади меня, скрестив руки на груди.

– Посмотрели бы вы на моего противника, – улыбнулся я.

– Вы подрались?

– Нет, упал.

Пистилло был озадачен, но развивать тему дальше не стал.

– Мы бы хотели, чтобы вы изложили нам все еще раз, – сказал он, положив ладони на стол.

– Что именно?

– Как исчезла Шейла Роджерс.

– Вы нашли ее?

– Давайте по порядку. – Он кашлянул в кулак. – В котором часу Шейла Роджерс покинула вашу квартиру?

– А что?

– Мистер Клайн, пожалуйста, помогите нам.

– Я полагаю, она ушла около пяти утра.

– Вы в этом уверены?

– Я сказал «полагаю».

– А почему вы не уверены?

– Я спал. Мне показалось, что я слышал, как она ушла.

– В пять?

– Да.

– Вы посмотрели на часы?

– Вы что, серьезно? Я не знаю.

– А как еще вы могли узнать, что это было в пять часов?

– У меня потрясающее чувство времени. Давайте дальше.

Он кивнул и поерзал в кресле.

– Мисс Роджерс оставила вам записку, верно?

– Да.

– Где была записка?

– В смысле – где в квартире?

– Да.

– А какая разница?

Он выдал самую снисходительную из своих улыбок.

– Пожалуйста…

– На кухонном столе. Стол из термостойкого пластика, если это вам поможет.

– Что было в записке, дословно?

– Это личное.

– Мистер Клайн…

Я вздохнул. Какой смысл собачиться?

– Она написала, что будет всегда меня любить.

– И больше ничего?

– Все.

– Только то, что она будет вас любить?

– Точно.

– Вы сохранили записку?

– Да.

– Я могу посмотреть?

– А я могу узнать, зачем вы меня позвали?