Даниил Заврин - Роман П.

Поляну для посадки Ковальски определил за семь секунд.

Стэн ступил на землю. Высаживаться первым было своего рода ритуалом, которого он придерживался с первой командной должности. Тем временем, Билли ушёл в разведку. Землю он буквально чувствовал, замечая на ней мельчайшие следы. Стэн посмотрел на часы, вертолёт поднялся по графику, а значит, высадка прошла нормально. Через несколько минут индеец доложил, что они могут идти вперёд.

Пять километров прошли без особых проблем. Ни часовых, ни патрульных, более того – Билли вообще не находил никаких следов, хотя община женщин, как минимум, должна насчитывать двадцать-тридцать человек.

– Есть. Двое мужчин. Весят около восьмидесяти килограммов каждый. Много крови. Обоим сзади перерезали горло, сделал это один человек, причем одновременно. Сам метр восемьдесят, весит под сто двадцать килограмм, скорее всего – зараженный, так как одного он держал на вытянутой руке, – констатировал Билли, бесшумно появившись из кустов.

– Стало быть, мы опоздали, – Вудсон посмотрел на гору. – Неужели пиды добрались раньше нас?! Но как они узнали?

– Билли, след четкий? – спросил Кристофферсон, проигнорировав вопрос Вудсона.

– Да, полковник. Чёткий.

– Значит, так: Билли в пятидесяти метрах, остальные как обычно. Виктор, ты со мной. Вы майор, то без самодеятельности, теперь даже поссать – только с моего разрешения.

– Понятно, полковник, – тихо ответил русский, внимательно всматривающийся в гору.

Стэн машинально посмотрел туда же. Теперь, когда в дело вступили пиды или зараженные, оно принимало довольно скверный оборот. Ведь это невероятно сильные, выносливые бойцы, которые пережив заражение, стали крепкими мутировавшими гомосексуалистами, жаждущими лишь воевать и ломать противников, насилуя несчастных в плену.

Билли пошёл по следу достаточно быстро. Индеец моментально определял наличие скрытой опасности, оповещая группу ещё на ранних подступах к врагу. Как пояснял сам Билли, этот дар был у него от отца, лучшего шамана их племени.

Через километр нашли ещё труп, потом ещё. У всех было перерезано горло. И всякий раз Билли задерживался у трупа, уделяя по максимуму допустимого времени, хотя раньше хватало и мимолётного взгляда.

– Что-нибудь не так? – спросил Кристофферсон, дойдя до разведчика. Он специально не стал это говорить по связи, вполне возможно, Билли нашёл что-то неприятное и обдумывал, как это донести непосредственно ему.

– Да. Конкретно эти товарищи – обычные геи, хоть и натренированные. Причём это не какие-нибудь солдаты, это офицеры, сэр. Отполированные, чистые, накрахмаленные.

– Странно, давненько я не встречал естественных. Тем более в офицерских чинах, – Стэн посмотрел на грубое лицо индейца. – Да и потом, зачем им убивать своих? А тем более подбрасывать нам какой-то дешёвый маскарад, ты точно уверен насчет этих товарищей?

– Если хотите, можно снять с них штаны.

– Нет, упаси бог. Билли, просто скажи, что ты уверен.

– Уверен, полковник. Я гомосексуалиста от зараженного легко отличаю. Вы же знаете.

– Ну-ну. Значит, ты уверен, что их убивал именно пид, а не просто физически крепкий мужчина?

– По фактам, по вмятому следу от ботинок можно определить лишь вес, но не внешность. А возвращался противник грамотно, не придерешься. Волос и прочих элементов для анализа не видно. Но, я думаю, вы прекрасно понимаете, что это был не из общины, убить стольких людей бесшумно мог только отлично подготовленный боец. Я уверен, это был пид.

Кристофферсон хлопнул Билли по плечу. Билли вздохнул и приступил к выполнению приказа. Кристофферсон молча наблюдал за его движением, стараясь как можно меньше обращать внимания на подошедшего русского, от которого буквально несло вопросом об их разговоре, но выкладывать всё майору было как-то нелогично. Билли вдруг остановился.

– Десять часов. На самой верхушке.

Стэн посмотрел на дерево. Среди ветвей сидел невысокий коренастый мужчина в зеленом камуфляже, внимательно осматривающий окрестности. В манере поведения определённо проглядывался патрульный. Солдат неплохо замаскировался, у естественных гомосексуалистов военная подготовка также была на высоте.

Кристофферсон остановился в нерешительности. С одной стороны, он не хотел убивать наблюдателя, интуиция подсказывала, тот мог дать ценные сведения. С другой имелся риск быть обнаруженными. Полковник вызвал Тода Брофловски, в таких случаях всё решала возможность всадить дротик точно в цель.

Тод был одним из двух братьев евреев, меткость которого была такой же точной, как и его отчуждённость от иудаизма. Славный малый, достаточно скрытный и достаточно тёмный, чтобы не пользоваться капюшоном в ночных вылазках. Ещё Тод очень сильно походил на своих предков. Нос, уши, курчавая шевелюра и неизменный акцент, с равной силой коверкающей три языка.

Лучше всего Тод говорил по-английски и по-немецки, особенно стараясь в последнем, так как считал язык старого врага наиболее важным. И в чём-то он был прав, немецкие гомосексуалисты были одними из самых опасных. А ещё Брофловски прекрасно знал обо всех болевых точках, которые могут пригодиться для взятия противника живьём.

– Звали, полковник?

– Живьём можешь?

– Живьем? – Брофловски смерил расстояние. Глазомер у него был превосходный. – На 75 процентов.

Он обожал выражать всё в процентах. В его понимании это было более чем профессионально.

– Значит, нужен второй —Кристофферсон позвал брата – Тед, если промажет, снимешь, ясно? Ваши проценты в сумме дадут сто пятьдесят, это более чем приемлемо.

Кристофферсон посмотрел в оптику, он знал, куда будет целиться Тод. В шею. А это недалеко от переносицы, любимого места второго брата. Опять же – из-за убеждений, по которым Тед считал себя посланником небес.

Полёт дротика был тихим, быстрым и совсем не смертельным. Он разил пространство подобно мечу, рассекающему водную гладь. Стэн посмотрел на падающее тело. Если бы патрульный свернул себе шею, это было бы крайне печально. Стэн подошел поближе. Внешне мужчина выглядел довольно заросшим, с густой бородой, усами и бакенбардами. Стэн осмотрел экипировку. Почти всё было нового производства с знаменитой эмблемой – голубой ленивец.

– Буди, – тихо приказал Стэн, отсоединяя рацию и вставляя пистолет с пленному в рот.

Когда патрульный открыл глаза, в них играла муть. Дротик хоть и не был смертельным, но довольно крепко давил на мозги, оставляя после себя головную боль. Часовой медленно приходил в себя.

– Если заорёшь, выстрелю, – сказал Стэн, водя у пленного стволом во рту. – Мне нужно, чтобы ты рассказал о своей тесной компании в горах, постарайся сжато и быстро, без воды.