Айя Сафина - Хроники экзорцистов. Книга 1. Поглотитель грехов

Стефания терпеливо дождалась ухода прихожан и наконец полностью завладела вниманием пастора.

– Я очень польщен и благодарен, что вы нашли время так скоро, – пастор даже едва заметно поклонился.

– Ну что вы, не стоит. Это наша работа, – скромно ответила Стефания.

– Мой приход небольшой, но очень славный. Я родился в этом квартале, знаю его до дна трущоб. Подросткам здесь сложно. С ранних лет они сталкиваются практически с полным списком несправедливостей, с которыми только может встретиться среднестатистический человек.

« Средний, средний, средний », – голос Евы в голове подражал заезженной пластинке.

Большая часть прихожан – мигранты из Африки, чья кровь текла и в жилах пастора Лютера. После окончания семинарии пастор Лютер намеренно остался в своем районе, понимая, что никто другой не справится со здешним контингентом лучше, чем человек, проживший здесь юность еще без белой колоратки 1 1 Колоратка или римский воротник – элемент облачения клириков и иных священнослужителей в западных Церквях и церковных общинах, представляющий собой жёсткий белый воротничок с подшитой к нему манишкой, застёгивающийся сзади и надевающийся под сутану, или же белую вставку в воротничок-стойку обычной рубашки. .

Стефания всегда импонировала людям, которые под гнетом жизненных тягот продолжают верить в силу лучших человеческих качеств, видят добрые намерения в замысловатых перипетиях жизни, но самое главное не устают поддерживать людей в беде. Безусловной любви в подобных кварталах гораздо больше, чем в обеспеченных семьях, стремящихся к финансовой безопасности.

– И есть одна семья, – наконец пастор перешел к делу. – Отец работает на станции техобслуживания, мать – кассир в супермаркете. С виду ничем не отличаются от остальных семей, малоприметные и …

« Средний, средний, средний », – пела Ева в голове.

– У них двое детей, хорошие мальчишки. Младший лишь в этом году пошел в первый класс, а старший уже заканчивает среднюю школу. Должен заканчивать, но связался не с той компанией, стал дурить. Здесь такое часто бывает. Не всегда слова божьего достаточно для подростка, чтобы узреть истину в этом многоспектральном мире. В общем, он забросил учебу. Пару раз ночевал в участке…

– Пастор Лютер, позвольте, я вас перебью.

Стефания поняла, что о тяготах здешней жизни можно говорить долго, но она здесь ради конкретной задачи.

– Почему вы подумали, что вам нужна наша помощь?

Перейдя к сердцевине проблемы, пастор тут же сник. Ему было тяжело говорить об этом.

– Ансар – так зовут старшего. Он пришел ко мне за советом неделю назад. Вот так просто заявился сюда. Подростков церковь не интересует. Подростки нашего квартала не верят в бога, либо ненавидят его. Увидеть здесь четырнадцатилетнего парня из плохой компании – чудо. А может, знак Божий. Предупреждение о чем-то опасном, с чем не справится пистолет за поясом.

Пастор перешел на шепот.

– Он сказал, что не хочет возвращаться домой, потому что там что-то поселилось. Я начал расспрашивать его и понял, что он говорит не про родственника. Не про человека…

Стефания наблюдала за поведением пастора, в котором четко прослеживались попытки взрослого человека объяснить необъяснимое. Пастор искал ответы на физической стороне мира, используя логику, наблюдательность, законы физики. Но каждый не отвеченный вопрос заставлял обратить взор на мир по другую сторону невидимой границы.

– Вы посещали их жилище?

– Да, – кивнул пастор Лютер. – Они живут в многоквартирном панельном доме. Многосемейка. Таких здесь десятки построено. Я не заметил ярких признаков беспорядка или опасности…

– Но вы что-то почувствовали, не так ли? – закончила Стефания.

Как уже было сказано, истинные экзорцисты обладают сверхчувствительностью на уровне бестелесных взаимодействий. Чутье Стефании вибрировало рядом с пастором – он что-то вынес из квартиры, где, по его мнению, обитала нечисть. Это может быть остатком вполне объяснимого возбужденного психического состояния жильцов посреди социально-напряженной среды. С другой стороны, именно этот слой общества был излюбленным для бесноватых сущностей. Психически нестабильных, уставших от нужды людей гораздо легче толкнуть на преступление, сломить и перетащить на свою сторону. Криминальная обстановка в подобных районах кипит, ненависть и страх подпитывают котел зла, граница между человеком и чудовищем стирается, и наконец, когда человек теряет свой рассудок и убивает живое существо, через грань проходит демон.

Тщательная исследовательская работа – предварительный этап процедуры. Без веских доказательств одобрения на обряд не получить. А потому уже через полчаса Стефания поднималась по лестнице панельной девятиэтажки, следуя за пастором.

Лифт не работал, но, похоже, никому из здешних обитателей не было до этого дела. Как и жилищно-коммунальной организации. Лестничные пролеты завалены старым хламом, который либо не хотели тащить до ближайшей свалки, либо оставили здесь до лучших времен, когда он может пригодиться. Разумеется, в этой куче мусора развелась живность самого разного размера. Фекалии живности смешались с экскрементами захаживающих в открытые подъезды бомжей, что порождало тошнотворный запах, режущий глаза. Стефания старалась делать маленькие вдохи, но они поднимались на шестой этаж, а потому к концу последнего лестничного пролета легкие Стефании впитали в себя весь аромат окружающих трущоб: запахи отходов, подгоревшего масла на сковороде, засохшей блевоты и урины на стенах.

Дешевое жилье, возводимое со скоростью постройки карточного домика, демонстрировало все возможные изъяны – последствия быстрого строительства: тонкие стены, за которыми раздавались агрессивные крики, нахальный смех и плач детей; течь водопровода и забитая канализация, смердящая на весь подъезд; перебои электричества в проводке, не справляющейся с объемом потребления.

Ева ошиблась. Это не средний уровень. Это практически самое дно.

Наконец в тускло освещенном коридоре пастор постучал в дверь с номером шестьдесят три, написанным мелом по деревянному полотну. Шаркающие шаги обозначили приближение хозяйки. По характерному звуку Стефания даже представила ее розовые в цветочек резиновые тапочки. Сверхчувствительность срабатывает и на такие вот бытовые мелочи.

Дверь открылась, и в проеме показалась мать. Черная кожа блестела от пота, как влажная земля. Белки глаз, как фары дневного света в ночи, изрезаны красными сосудами. Домашний цветастый халат тяжело пах стряпней, прохудившиеся резиновые тапочки истоптаны мощными ногами, испещренными синими паутинками выпирающих вен.