Андрей Леонидов - Ressentiment

Вернемся к любовникам: парочка свернула под горку, по левой стороне над ними склонилась громада местной церкви, справа был только забор и голый болотистый пустырь. Лучше места и не придумать. Я бесшумно выскользнул из тьмы в пятидесятиметровом промежутке дороги между фонарями, вышел в спину подросткам и напал. Борьба с двумя пьяными в хлам детьми, откровенно говоря, выглядит весьма комично. От них так разило спиртным, кажется, сильный поток ветра мог отправить их в нокаут, а мне даже не понадобились инструменты. Не понадобились пока, разумеется. Не заботясь особенно о технике и красоте удара, амплитудным хуком в ухо я отправил Настю на землю – она погрузилась в приятное течение бессознательно-алкогольного сна, Костя ойкнул и обернулся. Его достаточно было легонько ткнуть в челюсть. После такого приветствия я спокойно прошел за спину, повалился с парнем на землю и без сопротивления забрал шею. Мне, наверное, понадобилось секунд двадцать, чтобы задушить его. Я давил так сильно, что кадык просто вошел в плоскость гортани. Тем не менее, торопиться с таким нельзя. Еще где-то минуту я бы продержал руку в плотном захвате, сдавливая шею все сильнее, если бы гарантированно хотел отправить парня на тот свет. Чувство животной дикости стало захлестывать, но мне удалось через силу вернулся к состоянию душевного равновесия. Сейчас было не время: конечно, ночью по этой дороге люди ходили редко, если вообще ходили, можно было разобраться с подростками прямо тут, но лишний риск – это всегда лишний риск, поэтому я собрался и стал действовать профессионально. После пятого дела страх и суетливость пропали в моем поведении как феномен. У меня оставалось около двух часов, прежде чем начинало светать. Нужно было за это время углубиться в лес.

К моему удивлению, Настя, про которую я на время забыл, упала так, что не разбила себе ни лицо, ни голову. Воистину пьяному море по колено. Вытащил из карманов все вещи подростков, потряс их, чтобы убедиться, что ничего не гремит, взвалил свою ношу на плечи и потащил в сторону топкого пустыря. Через несколько минут пацан начал обретать сознание. Выходил он медленно, сначала начал невнятно что-то бормотать, а потом очень вяло задергался. Пришлось положить ребят на топкую поверхность прямо посреди пустынной поляны, аккуратно поверх одежды стянуть Костины руки, заткнуть ему рот, благо все для этого было припасено и подготовлено.

Я крепко призадумался: нести двоих было очень тяжело, суммарно они весили килограмм 90—100, особенно если учитывать, что пацан в любой момент мог задергаться. Волочить по земле тела решительно не хотелось. В интернете есть много забавных фотографий, как какой-то Казахский тяжелоатлет тащит на себе лошадь. Я всю жизнь занимался спортом, но чуть мы отклонились от дороги, перемещаясь по неровной земле, достаточно быстро начал испытывать усталость. Так дело не пойдет, нужно было искать альтернативный способ. Я остановился, положил детей на землю, сам сел на спину Кости и стал обмозговывать ситуацию.

Если бы дело обстояло не на отпуске, то можно было бы пригнать свою машину, и мы бы отправились в увлекательное путешествие за 150—200км. К несчастью, машину не впихнешь в чемодан и не возьмешь с собой на отдых, но героем моей молодости был Робинзон Крузо, который учил, что выход найдется из любой ситуации. Приспособляйся или умри – таков закон эволюции, как бы тяжело он не звучал.

Заранее оговорюсь, мои милые друзья, эту инструкцию-мануал: я никогда не работал в полиции, имею совершенно поверхностные представления о том, как проходит следствие, как ищут и находят преступников, как исследуют место преступления, разбираются с уликами или работают с психологическими портретами. То, что помогало мне оставаться незаметным, – святая вера в правоту своих поступков и незыблемая уверенность в своих силах. Я действовал всегда, руководствуясь каким-то внутренним принципом, продиктованным мне интуицией и здравым смыслом. Кажется, выходило очень даже неплохо! Помните фильм «Спасти рядового Райна»? В нем был один замечательный персонаж, итальянский снайпер, который целовал свой крест перед каждым выстрелом – про него говорили, что он отлично спит каждую ночь, потому что убивает с чистой совестью – у меня такого креста не было, да и в Бога я верю, честно признаться, весьма посредственно, вот но механизм нашей деятельности чрезвычайно похож.

Обоих ребят мне удалось дотащить до чахленькой рощицы, стоявшей на границе огромного поля. Здесь начиналось шоу, рожденное внутри моей черепной коробки. Я посадил Настю к дереву, она все еще не пришла в себя, тело Кости положил ей на колени. Затем твердо взял кисть Насти в свои руки и стал ее пальцами наносить царапины на тело возлюбленного. Я делал это таким образом, как будто он стоял над ней, поэтому мне приходилось неплохо изгибать руку бедной девушки. Было необходимо, чтобы под ее ногтями остались частицы кожи Кости. Когда с царапинами было покончено, я поменял героев ролями – теперь мне пришлось взять руку парня, обхватить ей запястье и с огромной силой сжать. Перед этим нужно было снова придушить Костю, чтобы тот и не думал сопротивляться, хотя, кажется, парень до конца так и не оклемался после произошедшего.

От боли сжатия девушка стала приходить в себя. Ситуация напоминала какую-то казуальную игру, где нужно раскладывать заказы по столам на время, чтобы клиенты были довольны, только мне нужно было перемещаться от подростка к подростку, чтобы вовремя их усмирять. Девчушка приоткрыла глаза, покачнула головой, взгляд ее был пустой и обескураженный. Настю вырвало. Сначала это показалось мне большой бедой, но позже я понял, что это не так уж и плохо – прошу прощения за интимные подробности (чувствительным читателям лучше не читать до следующих скобок) я перевернул Костю и грудью опустил в рвоту, после отодвинул его на пару метров. (Все, можете читать дальше.) Настя, кажется, начинала постепенно приходить в себя, а это значило только одно: наконец-то наступило время развлечений. С наслаждением вдохнул воздух полной грудью, присел на корточки перед Настей, которая неловко пыталась собрать волосы, подтягивая под себя ноги. Этого я ей сделать не дал, зато дал волю своим чувствам. Кажется, ударил ее раз 30. Нож входил в тело как в масло. На подкорке у меня еще сидела мысль, что нельзя бить слишком глубоко, чтобы имитировать удар подростка, но, в конце концов, наверное, я вышел за всякие рамки.

Нельзя объяснить это чувство человеческим языком. Каждый удар ножа – самый яркий оргазм, который может случиться в жизни, каждый удар – дорожка качественного кокаина на дубовом столе, каждый удар – выигранный билет в лотерею. Нет, абсолютно не так, это куда ярче, чем перечисленные мной вещи. С тех пор, как моя голова пострадала в аварии, я почти перестал испытывать страх, стыд и отвращение. Какое же великое счастье, что то происшествие не лишило меня возможности испытывать наслаждение.