Андрей Щупов - Бумеранг

– Польша тут ни при чем. Сейчас, Маратик, этим бизнесом занимаются все, кому не лень. Тем паче, что синтетические наркотики становятся с каждым днем дешевле и дешевле, а по силе они значительно злее. Скажем, тот же гуантол немногим уступает героину. При этом запаха практически нет, потому и собаки на границах ничего не находят. Да и пользоваться им куда как просто.

– Это как же?

– А вот так, – раньше дозы фитюлями назывались, а теперь – пластырями. Срываешь целлофановую упаковку и лепишь на любую часть тела. Хоть на задницу, хоть на лоб. Все чисто и стерильно, никакого СПИДА с гепатитом. Прямо через кожу и начинает всасываться. Чуть медленнее, чем от шприца, зато и действие более пролонгированное. С одной дозы можно чуть ли не несколько дней балдеть.

– Так ведь свихнешься!

– Правильно. Поэтому те, кто поумнее, используют эту дрянь на двоих, а то и на троих. Каждый час передают пластырь соседу. Ну, а те, кто совсем без башни – кайфуют по-полной. В конце, говорят, крыша настолько едет, что могут и на четвереньках по улицам бегать, и под машины сигать, и стекло грызть. Короче, ни черта уже не соображают.

– Вот, уроды! – Марат скрипнул зубами. И непонятно было, кому адресовал он свое ругательство – изобретателям нового наркотика, самим наркоманам или хозяевам стоянки. Самого же Стаса более всего разъярил труп Гусли, который они действительно обнаружили в багажнике соседней иномарки. До самого последнего момента Зимин еще надеялся, что хозяева «стоянки» воздержатся от крови, но, увы, получилось именно так, как подсказывало ему чутье. Наверное, лейтенант чем-то себя выдал, а может, сунулся слишком близко. Как бы то ни было, в руки он им не дался. Скорее всего, даже сумел вырваться и побежал. Тогда-то и выстрелили ему вслед. Из израильского пятнадцатизарядного «Ерихона», который позже Марат выдернул из-за пояса широкогрудого мужчины. По крайней мере, убийца ненадолго пережил свою жертву, хотя это и не могло их существенно утешить. Маленькую дырочку на теле Гусли Зимин обнаружил, только перевернув полицейского на живот. Крови почти не было, однако подлая пулька дело свое сделала, перебив позвоночник и застряв где-то в передней части грудины. Наверное, туда и хлынула основная часть крови – в разорванные ткани и лопнувшие от гидравлического удара легкие.

– Дети-то у него есть?

– Да вроде нет. Он ведь рохля по жизни был, стеснительный. Все жениться хотел, а бабы его стороной обходили. – Глядя на лежащего в багажнике Гуслю, Марат мазнул рукавом по лицу – может, влагу дождевую стирал, а может, и слезы. – Брат у него, помню, был, – тоже в ментовке работал. Неплохой мужик, но выпивать пристрастился. Вот и уволили к чертовой бабушке.

– Плохо, – Стас качнул головой. – Значит, невезуха у них – фамильное…

– С невезухой как раз все понятно, нас всех везунчиками не назовешь. Я другое не пойму, – они же мента грохнули! Реального лейтенанта! И все равно остались на стоянке.

– Значит, и впрямь приборзели. – Зимин нехорошо прищурился. – Все-таки Мариночка – крыша не из рядовых!

– А ей-то чего не хватало? – взорвался Марат. – Могла бы под папиным крылышком жировать, за рубеж каждый месяц кататься, в ресторанах сутками сидеть.

– Так уж устроены люди, что обычной пищи им всегда мало. – Стас глянул на раскрасневшегося коллегу. – Людям, Марат, остренького хочется, перченого и запретного. Вот и эта красавица предпочла зарубежью наш захолустный криминал. Наверное, попробовала, разок – и понравилось. Кто знает, может, даже она эту стоянку и придумала. Видал, как все хитро обставили! В машинах исключительно девочки, и никому невдомек, что с клиентами они не сексом занимаются, а исключительно сухой коммерцией.

– Либо совмещали, – задумчиво произнес Марат.

– Как ты сказал? – Стас бросил на коллегу быстрый взгляд. – А ведь верно! Самый простой путь. Быстренько перепихнулись, а между делом пластырь на задницу прилепили. Ясно, что через недельку клиент снова причапает за добавкой.

– Думаешь, Мариночка тоже этим балуется?

– Вот уж навряд ли! Скорее всего, пробует отраву поблагороднее. А может, вообще блюдет себя в чистоте. Разве ты еще не понял? Она ведь не зарабатывать сюда бегает, а людьми управлять. Это для нее, Маратик, не просто бизнес, а форма существования. Видел, как она с нами разговаривала? Как с быдлом. Даже когда я ее дружков грохнул, глазом не моргнула. Значит, видела уже подобные картины. Может, и сама кого-нибудь на тот свет отправляла.

Зимин рассеянным движением надорвал очередной пакетик с гуантолом.

– А знаешь, сбегай-ка к ней да прилепи на запястье. Пусть порадуется жизни напоследок.

– Ты что, хочешь ее…

– Да ничего я не хочу! – огрызнулся Стас. Тут же и остановил коллегу. – Погоди! Сам налеплю. Незачем тебе лишний раз перед ней маячить.

– Послушай, если ты действительно собираешься ее грохнуть…

– Не плачь раньше времени, я ничего еще не решил! – Зимин стиснул кисть клиента с такой силой, что тот немедленно заскулил. – Бери-ка лучше этого барашка и вези на нашей тачке к заказчице. Про наркотики ей ничего не говори, скажешь только, что вырвали из лап крашеной выдры. В это ей легче будет поверить.

– А ты?

– А я следы подчищу. Вернусь чуть позже.

– Но ты… Ты точно не натворишь глупостей?

Стас глянул на Марата так, что друг поневоле отшатнулся.

– Ты чего, чумной? Я же о тебе пекусь! И о ребятах, между прочим. Лысый правду говорил: если ты мочканешь эту лахудру, мэр действительно поставит город на уши. Думаешь, так уж сложно будет нас вычислить?

– Думаю, что нет.

– Вот видишь…

– Ладно, иди. Деньги заказчица нам уже выплатила, так что будет лучше, если своего любимого обормота она получит в целости и сохранности. А я тут придумаю, как быть и что делать. – Зимин вздохнул. – И не паникуй, не трону я твою Мариночку…

Все было проделано быстро и безжалостно. Человек по имени Гуслин Степан Александрович остался лежать бездыханным под кустами акации на некотором удалении от «стоянки любви», Мариночка со связанными руками сидела в «Ситроене», а из пробитого бензобака «Тойоты» тугой струйкой продолжал вытекать высококачественный бензин. Смешиваясь с накрапывающим дождем, он фыркал искрами и все никак не желал зажигаться, и все же упорство Зимина было, в конце концов, вознаграждено, – очередной щелчок зажигалки воспламенил горючее, и, подхватившись озорным пламенем, сияющая дорожка протянулась к обреченной машине. Пряча зажигалку в карман, Стас бегом вернулся к «Ситроену», и очень вовремя. Именно в эту секунду позади гулко ахнуло, жаром опалив затылок, чувствительно толкнув в спину. Юркнув в кабину, Зимин выхватил трофейный «Ерихон», торопливо опустил стекло. Дождь продолжал хлестать по земле, но бушующий факел, в который превратилась иномарка, небесным хлябям было не потушить. Стало светло, как днем, однако и этого Стасу показалось мало. Он включил многочисленные фары «Ситроена», и мертвенно-синий свет ударил по сгрудившимся машинам, по снующим тут и там фигуркам людей. Глядя на них, Зимин подумал, что не мешало бы их поторопить, и, выставив в окно руку с израильским пистолетом, открыл бешеный огонь. Бил, целясь по фарам и колесам. Людей на этот раз не трогал, а у них хватало ума-разума не оказывать сопротивления. Впрочем, мужиков тут и не было, всего-то трое и вылезли на свет божий, – и те, очень может быть, охраной не являлись, приехав сюда за очередной дозой гуантола. Девицы же выглядели совершенно ошалевшими и, щурясь от яркого света, с визгом разбегались кто куда.