Сюзанна Янссон - Запретное место

– Он упал в болото, так ведь? – продолжала мама Юханнеса. – Во время пробежки? Он всегда бегает. Но как он мог упасть? Кто-то из полицейских сказал, что его, возможно, ударили. Ты что-нибудь об этом знаешь?

Натали посмотрела на нее. Темные волосы собраны в хвост, одежда простая, но опрятная и к лицу.

– Мне известно не больше, чем вам.

– А ты хорошо знаешь Юханнеса? Вы вместе учитесь?

Натали помедлила с ответом.

– Мы только начали узнавать друг друга, можно так сказать, – она опустила глаза. – Я живу прямо рядом с болотом и… это я его нашла. Он был без сознания.

– Но что могло произойти? Я не понимаю. У него опухшая лодыжка. – Ее глаза заблестели, взгляд блуждал вокруг Натали, как будто желая за что-нибудь зацепиться.

– Наверное, об этом мы узнаем, только когда он очнется и сам все расскажет, – сказала Натали.

– Врач сказал, что ближайшие дни будут решающими, – произнесла мама и сглотнула. – Будет понятно, нужна ли операция. Если внутренний отек будет нарастать, придется… придется уменьшить давление. То есть… вскрыть череп.

Натали взяла Марию за руку, а та продолжала говорить:

– Похоже, задет тот участок мозга, который отвечает за регулирование сна и бодрствования, поэтому даже если не произойдет ухудшения, пройдет еще некоторое время, прежде чем он придет в сознание. Я так поняла.

Она отвернулась.

Натали чувствовала странное онемение. Как будто ее отключили от всего этого, как будто она никогда не имела никакого отношения к данной ситуации.

– Понятно, – произнесла она. – Значит, остается только ждать.

Натали встала, посмотрела на Юханнеса, потом на его маму.

– Я пойду. Мне просто не хотелось оставлять Юханнеса одного, но теперь, когда вы здесь…

Мария крепко обняла ее.

– Спасибо. Спасибо тебе, милая.

– Если это все затянется, я могу снова приехать и посидеть с ним, – предложила Натали. – И обязательно сообщите мне, если он очнется. Когда он очнется. У медсестер есть мой номер.

Она направилась к выходу, но в дверях обернулась.

– Кстати, – добавила она, понижая голос, – полиция забрала на экспертизу его спортивный костюм. И маленький пакетик… полный десяток. Золотых десяток. Штук сто точно.

Мама Юханнеса озадаченно посмотрела на Натали.

– Монеты лежали у него в кармане в тот момент, когда его нашли.

Дом, который Майя Линде купила в Фенгерскуге, выглядел старым и большим. Когда-то он был построен для размещения механической мастерской. В тридцатые годы там производили велосипеды, а начиная с восьмидесятых, когда производство прекратилось, разные владельцы пытались обосновать жилые помещения, по крайней мере в части здания.

Дом производил впечатление традиционной избы, правда, необычайно вместительной и высокой: красное деревянное строение в два этажа с большими резными окнами и белой надписью на фасаде: « Механическая мастерская С. Харальдсона ».

Майя сама себе удивлялась. Она никогда бы не подумала, что снова поселится в своих родных краях. Майя выросла в Омоле, в двадцати километрах отсюда. А теперь ее отец серьезно заболел, и Майя не захотела оставлять маму одну. К тому же ее близкая подруга переехала в Фенгерскуг, как это сделали многие художники за последние годы.

В то время как все больше людей покидало Венерланд – так Майя называла земли на границе Дальсланда и Вермланда на северо-западном берегу озера Венерн, – маленький поселок Фенгерскуг плыл против течения. Школа ремесленного мастерства располагалась там уже несколько десятилетий, но в последние годы появились новые учебные заведения, благодаря которым жизнь в округе била ключом – иногда сутки напролет. Два года назад открылась прогрессивная Школа свободных искусств. Рядом с ней появились студенческие общежития и гостевые ателье, благодаря чему каждые полгода сюда стали приезжать новые художники, не только из Швеции, но и со всего мира.

Постепенно художественные учебные заведения получили в свое распоряжение расположенную неподалеку заброшенную бумажную фабрику, таким образом появились большие площади для проведения выставок, театральных представлений и прочих перформансов – в том числе вечеринок. Одно кафе здесь было уже давно, а теперь открылся еще бар и небольшой ресторан. Все больше учителей – и учеников – перебирались сюда жить. А художники, которые, как она, давно покинули родные края, начали возвращаться обратно, покупать тут дома и создавать семьи.

Художественные школы привлекали посетителей круглый год. На Рождество устраивалась ярмарка различных художественных промыслов, летом – спектакли, на Пасху – мастер-классы, а между всеми этими мероприятиями – выставки. По последним опросам Художественная школа была третьим по туристической привлекательности объектом в муниципальном округе.

За окнами стемнело, в комнате было жарко. Отблески от свечей и огня в камине метались по стене. Майя пригласила на ужин свою подругу Эллен, директора новой художественной школы, а также Оскара, приезжего художника, который жил в Фенгерскуге чуть больше месяца. Майя встречала его пару раз в баре на бывшей фабрике, и идея этого ужина возникла благодаря тому, что Оскар помогал Майе с переездом. Теперь, когда все коробки были занесены, а ужин съеден, Оскар и Эллен полулежали каждый на своем диване, а Майя растянулась на большом старом персидском ковре.

– Вы когда-нибудь были на болотах? – спросила Майя, глядя в потолок.

Оскар и Эллен повернулись к ней.

– Нет, – ответила Эллен. – Это ты вспомнила о том, что там произошло?

– Я сегодня там была. Впервые за сорок лет.

– А правда, что пострадавший – из художественной школы? – спросил Оскар, многозначительно посмотрев на Эллен.

– Правда, – ответила Эллен. – Ужасно, когда все это так близко. Наверное, в понедельник устроим в школе собрание, а то уже столько странных слухов ходит. Ты ведь по этому поводу там была?

Майя кивнула.

– Хотя сейчас я подумала немного о другом. Там такая… не то чтобы волшебная, но какая-то сильная энергетика. Я немного поснимала. Просто для себя.

– Можно посмотреть? – поинтересовался Оскар.

– Пока это только эскизы. Может, потом, – сказала Майя. – А что, никто из учеников не ходил туда писать этюды?

– Насколько я знаю, нет. Кстати, это отличная идея, Майя, – одобрила Эллен. – У живописцев как раз в осеннем семестре подвисает один блок, можно было бы предложить какую-нибудь работу на тему природы.

В ту же минуту Майя пожалела, что заговорила о болоте. Меньше всего ей хотелось увидеть там толпы начинающих художников.

Вино вскоре кончилось, Эллен перешла к рассказу о том, как она по ошибке встретила своего будущего, а теперь уже бывшего мужа в Нью-Йорке.