Александр Варго - Плохая шутка

– О чем ты думаешь, роднуля? – полюбопытствовал он мурлыкающим голосом.

«У этого безумца невероятно развита интуиция», – со страхом подумала она. Женщине пришлось приложить невероятные усилия, чтобы заставить себя выдавить ответную улыбку.

– Твои губки красные, как кровь, – нараспев заговорил Вячеслав, не сводя с нее сверлящего взгляда. Светлане почудилось, что в нее уставились два ствола, от которых тянет гарью и кровью.

– Твои губки улыбаются, Белоснежка, – вкрадчиво продолжил «Королевич». – Но в твоих красивых глазах – паника и смятение. Твой мозг перегружен мыслями, как старенький комп, зависающий от нескончаемый череды команд. Мне бы не хотелось портить нашу Сказку, моя чудесная принцесса. Не заставляй меня причинять тебе боль. Мы договорились?

– Послушай, Слава. Пожа…

Закончить ей не удалось – с молниеносной скоростью он перегнулся вперед и с размахом отвесил ей тяжелую оплеуху. Удар был такой силы, что голова Светланы мотнулась назад, как боксерская груша на пружине. Перед глазами ошеломленной женщины взорвался сноп обжигающих искр, губы и нос пронзила хлесткая боль, и рот мгновенно наполнился кровью.

– Я Королевич, а не какой-то блядский Слава. Ты меня с кем-то путаешь, Белоснежка, – нежно промолвил Вячеслав, отстраняясь назад. В его взгляде не было ни злобы, ни ярости, лишь холодное спокойствие. И это пугало Светлану больше всего.

– Ты… ты…

Безудержно кашляя и захлебываясь кровью, она не могла выговорить и слова.

– В следующий раз я ударю тебя молотком, – все так же мягко пообещал Вячеслав. Подняв седьмого гнома, он вытянул его вперед, едва не тыча изуродованной головой в лицо Светланы.

– Хочешь, я положу вас в гроб вместе? А сторожить поставлю Ворчуна. Или еще кого? У меня целых шесть штук в пещере, детка.

– Нет, пожалуйста… – всхлипнула она, глотая кровь, которая продолжала сочиться из разбитых губ и обеих ноздрей.

– Ну ладно, успокойся, – улыбнулся он. – Посмотри на меня, Белоснежка. Пожалуйста.

Светлана опасливо приподняла глаза. Если до этого у нее были какие-то мысли насчет сопротивления, но жесткая пощечина в прямом смысле выбила у нее почву из-под ног, раздавив волю, как подошва ботинка перезрелую сливу. Она тяжело дышала, то и дело сплевывая сгустки крови, попавшие в рот.

– Извини… Королевич, – булькающим голосом выговорила она.

Вячеслав удовлетворенно хлопнул в ладоши.

– Ты быстро учишься, девочка.

Он посветил фонарем себе в лицо снизу, приложив к подбородку. Застывшая ухмылка, бледная кожа, покрытая засохшими каплями фальшивой крови, темные тени на глазах делали его похожим на ожившего мертвеца, который минуту назад выполз из преисподней.

– Неужели ты меня совсем не узнаешь? – хрипло спросил он. – Ведь прошло не так много времени, Белоснежка.

Светлана моргнула, пытаясь унять со свистом вырывающееся дыхание.

«О боже… Неужели мы встречались раньше?!»

Вячеслав прижал указательный палец к губам и направил луч фонаря на нее:

– Тссс… Можешь ничего не говорить. Даже если скажешь, мол, я тебя узнала – не поверю. Твои глаза говорят сами за себя. Ты забыла меня напрочь и сейчас напрасно рыщешь по своим пыльным складам своей памяти, на которых у тебя хранятся знаковые события всей жизни… Поэтому расслабься и послушай одну занимательную историю.

С этими словами он поднялся на ноги и придвинул гнома к Светлане. Прелые лохмотья зловонной куклы коснулись ее покрытой мурашками кожи, и она вздрогнула.

– Вы будете вместе слушать, хорошо? – прибавил Вячеслав.

«Как будто у меня есть выбор», – угрюмо подумала она. Вонь от ободранной головы Олега сводила с ума, щипая глаза и заставляя желудок сворачиваться в тугой узел, и ей стоило громадного труда подавить тошноту.

– В одну из московских школ ходил один мальчик. Обычный, скромный мальчик, которых тысячи по стране, – начал Вячеслав. Он стоял в паре метрах от Светланы, и его мужское хозяйство, обрамленное курчавыми волосами, бесстыдно болталось прямо на уровне глаз пленницы, будто насмехаясь над ее неприглядным положением.

Она глубоко вздохнула. Если еще день назад она с наслаждением бы ощутила этот член внутри себя, то теперь ничто не принесло бы ей такого удовольствия, как взять в руки секатор и кастрировать урода с напрочь сорванным «чердаком». Кастрировать под самый корень, чтобы струя крови из дырки била тугим фонтаном.

– …нравилась одна девочка. Но вот незадача – он учился в первом классе. А она – в седьмом. Поэтому он стеснялся к ней даже подойти, не то что заговорить. Хотя в свои семь лет мальчик выглядел почти как подросток. Итак, близился Новый год, и первые классы вовсю готовились к представлениям. Тот класс, где учился мальчик, должен был ставить спектакль «Белоснежка и семь гномов». Этому пареньку дали роль Королевича. Хотя сначала ему предлагали быть гномом, он очень просил учительницу быть тем, кто спасет Белоснежку… Королевичем. Он хотел выглядеть красивым и мужественным на сцене. А втайне он мечтал, чтобы на этом спектакле присутствовала та самая девушка из старших классов.

Вячеслав потер пробивающуюся щетину на скуле и возобновил повествование:

– На мальчике был надет блестящий зеленый камзол, высокие сапоги и шапка с пером, как у Робин Гуда. У него даже был игрушечный меч в ножнах, хотя в сказке никакого оружия у Королевича не было. Все представление мальчик, спрятавшись за занавесом, следил за зрителями. И в какой-то момент сердце паренька учащенно забилось – он увидел свою возлюбленную. Она сидела на втором ряду, прямо в центре зала… Правда, он был немного обескуражен, потому что девушка не выказывала особого интереса к спектаклю – она зевала, рассматривала ногти и перешучивалась с подругами. Похоже, ей было просто скучно, и, если бы не учителя, стоявшие у стенки, как надзиратели, она давно ушла бы по своим делам…

«Ничего. Это все потому, что она пока не видела меня », – успокаивал себя первоклассник.

Наконец наступил его выход. Мальчик, то есть Королевич, поговорил с гномами, и те разрешили забрать Белоснежку. Конечно, никакого гроба на представлении не было. И никакого яблока тоже. Королевич должен был просто поцеловать ее, как в сказке «Семь богатырей», а она после этого – спрыгнуть со сдвинутых стульев и обнять его… И вот он, самый напряженный момент. Мальчик, трясясь от волнения, наклонился над Белоснежкой, которую, к слову, играла нескладная девчонка с носом-картошкой. Но прежде чем губы Королевича коснулись щеки Белоснежки (целовать в губы ту, которую он не любит, мальчик постеснялся), она неожиданно открыла глаза и, клацнув зубами, тихо сказала:

«Гав».

Вячеслав умолк. Он стоял, с задумчивым видом глядя на раскинувшуюся вдали гряду гор, бескрайних и вечных, как само время.