Маргарита Яар - Пока он жив, я мертвая. Триллер

– Ах, оставь свои бредни, хватит!

– Миша!

– Все, я сказал.

Керч раздраженно бросил трубку. Достал бутылку с минеральной водой и выпил из горла.

Алик свернул в сторону дома и сбавил скорость. Ехать домой не хотелось. Он закурил.

Еще в школе он сторонился своих одноклассниц с жидкими косичками и притупленным взглядом. Посмотрев в пятом классе зарубежный фильм для взрослых, он навсегда стал рабом роскошной жизни, холеных богатых женщин и утонченных отношений. Он не мог представить себя рядом с одноклассницей, одетой в мятую школьную форму с бантом на голове. Ему было противно видеть, как на переменах девчонки щелкают семечки, как жирными от сочных чебуреков руками, хватают его тетрадки. Как визжат, если нечаянно прикоснешься, проходя мимо…

Себя он видел исключительно красивым статным парнем сжимающим в объятиях прекрасную женщину в шелках и драгоценностях.

Золотые волосы на подушке, канделябры, шампанское в серебряном ведерке, шикарные рестораны, круиз и Лазурный берег.

Школа прошла серой полосой не оставив никакого следа в душе. Художественный институт, куда он поступил, совпал с периодом, когда в семье перестали считать деньги, и шаг к мечте был сделан. Своих однокурсниц он откровенно презирал. Его передергивало, стоило только представить поход в кино с одной из этих жеманных кукол в китайском барахле. А совместное поедание попкорна и жалкие прикосновения коленок в душном зале, вперемежку с запахом дезодоранта и мыла, вообще вызывали в нем омерзение.

Он пользовался огромным успехом у девушек, но ни одна из них не могла похвастать, что он хотя бы прикоснулся к ней. Его находили странным, одно время даже думали что он гей, но он сторонился и ребят. Его оставили в покое только после того, как самая красивая девушка на курсе призналась ему в любви и плакала, говоря ему это. Несколько девушек стали невольными свидетелями этого признания. Они разнесли по всему институту, как он смотрел с отвращением на потекшую тушь, мокрый нос и дрожащие руки девушки, и смеялся. Все решили, что он со сдвигом. Больше попыток пробиться к нему не делали.

Достаток в семье рос, и он упорно шел к жизни, которая рисовалась в мечтах. И для этого все средства для него были хороши. Пока все сбылось только наполовину. Он красив и привлекателен, как герой любовник из его любимых фильмов. Он живет в Париже, куда перевелся на учебу при первой же возможности. Имеет очень красивое и изящное хобби приносящее неплохой доход. Единственный сын, родители его обожают, они богаты, но этого все еще мало.

Скоро все должно измениться. Деньги потекут рекой и он займет то положение в обществе, о котором мечтал еще со школы.

И вот тогда рядом с ним будет самая прекрасная и изящная женщина.

Машина остановилась у дома, и Алик быстро поднялся по лестнице.

Навстречу вышла приятная ухоженная женщина в дорогом домашнем костюме. Лидии, яркой блондинке с коротко стриженными волосами, было сорок семь лет. Но выглядела она лет на десять моложе. Керч женился на ней, когда она училась на третьем курсе педагогического института. Будучи старше жены на пятнадцать лет, он довольно твердо стоял на ногах имея собственный магазин ювелирных украшений. Лида ни дня не работала, и с удовольствием занималась только семьей и собой.

Сына Лида очень любила и постоянно опекала.

Алик улыбнулся матери и прошел в свою комнату.

– Алик, обед на столе.

– Я только освежусь. Сегодня жарко.

Помощница по дому поставила чайник. Расставила тарелки, налила суп. Лидия села за стол и стала ждать сына. Алик быстро вернулся, сел и стал есть.

– Папа говорил с тобой?

– О том, почему я без девушки?

– Да, – Лидия немного смутилась.

– Но, мама, я еще не встретил такую, как ты, – Алик улыбнулся. – Ты ведь знаешь, что все эти размалеванные девчонки с синими волосами и сигаретами во рту, полном металлических шариков, не по мне!

– Знаю. Но ведь есть много хороших примерных девушек. Не обязательно из богатой семьи. Ты просто не ищешь!

– Примерные, как ты говоришь, отчего-то дешево выглядят. Жалкие и невзрачные. Сплошь в рыночном барахле. Копеечная бижутерия, хебешное белье…

– Оденешь ее в фирменное, в чем проблема?

– Дело не в шмотках. В девчонках нет породы. Даже те, что хорошо одеты, выглядят так, как будто им дали эти вещи поносить.

– Мне страшно за тебя, Алик! Ты даже в школе ни с кем не дружил.

– С кем я должен был, по-твоему, дружить? С визжащими куклами? Носить за ними потертые портфели, пить из одной дешевой банки мерзкое пиво в подворотне?

Лидия слушала, не зная, что сказать.

– Мне со школы противны эти дешевые заигрывания на уроках. Тупые записочки, идиотское хихиканье.

Алик встал и налил себе кофе.

– Моя женщина должна быть богиней. Красивой, ухоженной, гордой. И роскошной. Она должна быть достойна того, что я поднесу к ее ногам. Должна ценить дорогие подарки…

– И где же ты, мой мальчик, хочешь найти такую? В Европе?

– Да. Только когда сам буду достаточно богат.

– Не надо лезть в авантюры отца, Алик! Это рискованно.

– А как еще стать богатым? Без риска это невозможно.

– Не всегда счастье в деньгах, сынок!

– И когда ты это поняла? Когда в двадцать лет вышла замуж за богатого ювелира?

– Алик!

– Или сейчас, когда транжиришь добытые авантюрой деньги отца?

Лидия задохнулась от возмущения.

– Ты сама преклоняешься перед деньгами, мама! Скажешь нет? А хочешь, чтобы я не пытался стать богатым, и взял в жены простую примерную девушку? С чего бы это простую?

– Алик, что ты говоришь?

– Оставь меня в покое! Мне не интересны местные девушки. Ни богатые, ни бедные!

Лида вздохнула. Алик вышел из комнаты, примирительно поцеловав мать в макушку.

Утро не принесло облегчения. Труп не выходил у Керча из головы. Что, если его опознают и весть об этом просочится в прессу? Ведь Липша сразу все поймет. Достаточно газетам только намекнуть, что труп не местный, как этот придурок начнет подозревать самое худшее. И что тогда?

Керч опять набрал номер телефона Алика. Где его носит? Телефон постоянно вне доступа.

Керч раздраженно бросил трубку. Невозможно ни до кого дозвониться, когда срочно надо!

Он достал бутылку с минеральной водой и сделал несколько глотков.

В дверь постучали. Вошел заместитель с оценщиком Липшей.

– А, Вячеслав Андреевич, присаживайтесь, – добродушная улыбка вновь засияла на лице Керча.

Оценщик осторожно сел на предложенное кресло и растянул рот до ушей. Выпуклые глаза при этом наполовину прикрылись, и, казалось, он сейчас уснёт.

– Михаил Александрович, – квакнул Липша. – Я буду здесь еще два дня. После этого я отбываю. А ведь я еще ничего не видел! Где товар?