Эдгар Крейс - Кровавое наследство

По ночным улицам Москвы буквально летел ярко-жёлтый «Ламборджини». Выскочив на широкий Кутузовский проспект он резко подсёк «Мерседес». На спидометре болида стрелка лишь на секунду замерла у отметки сотни километров в час и уверенно поползла дальше. Не долго думая водитель резко вывернул перед двигавшейся на дозволенных шестидесяти «Ауди». Затем подсёк мчавшуюся с включенными мигалками скорую. Та в ответ жёстко проревела сиреной, а «Ламборджини» выехал на середину выделенной полосы для спецтранспорта и, не обращая внимания на резко отставшую скорую, уверенно помчался в сторону Красной площади, обгоняя все попутные машины. Так будто бы те не ехали, а стояли на месте. Двигатель суперкара ревел на повышенных оборотах, а мощные лампы дальнего света слепили встречных водителей. Те в спешке тормозили, недовольно пища клаксонами. Но тех, кто были в салоне «Ламборджини», устроенный ими переполох на дороге лишь веселил. Мощные сабвуферы были включены на всю катушку и изрыгали тяжёлый металл. Троица коротко постриженных парней в стильных прикидах время от времени в такт ударнику громко орали: «Нас не догонишь!». Внезапно, как чёрт из табакерки, из боковой улицы выскочила машина ДПС.

– Во, Виталик, глянь потеха! – захохотал сидевший сзади за водителем атлетического телосложения парень, – Менты на своём мусоровозе нарисовались! «Люстру» включили, в матюгальник орут! Развлекуха! Класс! Мне нравится!

Сидевший за рулём Виталик лишь небрежно бросил короткий взгляд в зеркало заднего вида и брезгливо усмехнулся:

– Утрутся легавые! Не их калымаге с моей тягаться. Куда едем, пацаны?

– Уже третий час ночи. Даже не знаю. В клубе мы набрались уже прилично, больше уже и не лезет! Может к мочалкам махнём? – пожал плечами атлет и оглянулся.

Полицейская машина безнадёжно отставала. Через минуту стражи правопорядка поняли, что гонка бессмысленна. Подъехала к четвёрке машин столкнувшихся на встречной полосе и лениво вылезли разбираться.

– А что, можно и к тёлкам, Санёк! – оживился дремавший в кресле рядом с водителем чернявый пацан.

– Ха, Витёк, нарисовался! – с глупой улыбкой на лице снова рассмеялся здоровяк. – Не дружишь ты с пойлом, кореш. Сидишь целый день у батьки в офисе за своим дурацким компом. Постоянной тренировки не имеешь. Вот тебя и укачивает после первого стакана! А вот как про баб услыхал, сразу глазки загорелись и орудие к бою готово!

– А ты бы, Санёк, помалкивал! Не тебе на эту тему рассуждать. Кто в прошлый раз на тёлке вырубился? Эта макаронина так орала, чтобы помогли стащить с неё бегемота здорового, что у меня аж уши заложило! Потом жалилась на тебя, что комар своим хоботом сильнее жалит, чем ты могёшь её оттрахать.

Сашка, и так уже красный от прилично выпитого пойла, стал бурым как варёная свекла. Недовольно засопел словно разъярённый бык на красную тряпку и замахнулся на обидчика, чтобы врезать по его голове, да побольнее. Но тот увернулся, а Сашкин здоровый кулак пришёлся в плечо Виталику, который лениво держал руль лишь одной рукой. Та соскользнула. «Ламборджини» неуклюже вильнул и выскочил на встречную полосу. Ему чудом удалось увернуться от мчавшегося лоб в лоб джипа. Раздался недовольный рёв клаксона. Ярко-жёлтый болид вильнул ещё раз и прижался к тротуару. Виталику удалось наполовину погасить скорость и тут – из подворотни не торопясь вывернул мусоровоз. «Ламборджини» с грохотом врезалась ему в бок. Переднее колесо грузовика сорвалось с оси и вылетело на тротуар, сбив с ног парочку идущих в обнимку влюблённых. Мусоровоз занесло на тротуар. Попавшийся на его пути фонарный столб был снесён. Тяжёлый грузовик остановился. Под его рамой застрял капот «Ламборджини», а лобового стекла у него как будто никогда не было. Стоявший вокруг грохот и крики людей приутихли. Водитель мусоровоза пошатываясь вылез из кабины и удивлённо смотрел на сюрреалистическую композицию совокупления своего мусоровоза с наглым жёлтым болидом.

А в это время к месту аварии не торопясь, с включёнными мигалками подъехала та самая машина ДПС, которая не смогла тягаться с шестью сотнями резвых лошадиных сил «Ламборджини». Старший наряда небрежно бросил сидевшему за рулём помощнику:

– Откатались, мажоры! Вызывай скорую и МЧС. Сами мы этих пижонов из салона не вытащим. Двери, как пить дать, заклинило.

– А есть ли там кого вытаскивать? – пожал плечами сержант.

– Наше дело запротоколировать, а выжить – это уже дело клиента!

Виталик слышал лишь чью-то речь, но толком не мог разобрать слова. Сознание возвращалось к нему медленно. Вместе с ним возвращалась глухая боль в грудной клетке. Голоса становились всё чётче. Наконец он стал понимать речь какого-то пожилого мужчины. «Но откуда в салоне моей машины старик?». Между тем незнакомый голос продолжал:

– Пациент приходит в себя. Пульс сорок девять, Виталий Евгеньевич, если вы меня слышите, попытайтесь открыть глаза.

Действительно, глаза открыть удалось, но с трудом. Увидел перед собой чужие лица. Два человека наклонились и внимательно разглядывали его. Один из них включил маленький фонарик. Виталий резко зажмурился.

– Реакция на свет присутствует, – констатировал обладатель старческого голоса и приблизил фонарик к левому глазу. – Зрачок реагирует. Внутреннего кровоизлияния не наблюдается. Вы можете говорить, Виталий Евгеньевич?

Виталик понял, что находится в больничной палате. Стал вспоминать почему. Это ему с трудом, но удалось. Кроме врачей он заметил в углу скромно стоящего Санька. Тот напряжённо наблюдал за ним. Вновь посмотрел на врачей.

– А сколько я здесь лежу?

– Вторые сутки, Виталий Евгеньевич! Как вы себя чувствуете? Не тошнит?

Виталик попытался встать, но не смог из-за резкой боли в груди. Вновь откинулся на подушку. Потёр перемотанную бинтами грудь и вздохнул:

– Что я беременный, чтобы меня тошнило? А самочувствие могло быть и лучше!

– Чувство юмора – это уже хороший признак, но в целом эпикриз мог быть и гораздо хуже. Вы просто в рубашке родились. После такой аварии и всего лишь сотрясение мозга, небольшие повреждения грудной клетки и сопутствующие гематомы. Где-то недельку ещё придётся полежать у нас, а там посмотрим.

Доктор оглянулся на скромно стоящего в углу посетителя и назидательным тоном произнёс:

– У вас десять минут, молодой человек! В двенадцать часов у нашего больного процедуры, а нам с коллегой пора продолжать осмотр.

Когда врачи ушли из палаты, Санёк с видом побитой собаки подошёл к лежащему на кровати другу и тяжело вздохнул:

– Прости меня, Виталя! Это из-за меня всё случилось. Если бы не этот чёртов мусоровоз, мы бы проскочили.