Грег Айлс - Смерть как сон

Лин кивнула, в глазах застыло восхищение.

– Папа! – вдруг крикнул Генри. – Тут два подарочных диска! «Железный гигант» и «Эльдорадо»!

– А вы останетесь у нас ночевать? – спросила Лин, требовательно глядя на меня снизу вверх.

– Конечно.

– А вы научите меня, как делать фотографии?

– Обязательно. Все, что ты наснимаешь этой камерой, мы загрузим сначала в компьютер, а потом уже распечатаем на бумаге. У тебя есть компьютер?

– У папы есть.

– Ну что ж, до тех пор, пока он не купит тебе свой, мы будем пользоваться его. Правда, папа?

Марк показал мне кулак.

– Эх… Ладно, что ж с вами будешь делать. Так как насчет ужина?

– Ты что, Марк, умеешь готовить?

– Ты смеешься? Аннабель!

Через полминуты на лестнице послышались торопливые шаги и из коридора раздался голос пожилой женщины:

– Что это вы так кричите на ночь глядя, месье Лакур?

– Как там ужин?

– Через пять минут.

Аннабель показалась в дверном проеме. Я почему-то ожидала увидеть толстую неповоротливую матрону, но Аннабель оказалась стройной и весьма подвижной. На лице ее светилась приготовленная заранее приветливая улыбка. Лишь когда ее взгляд упал на меня, лицо вдруг мгновенно вытянулось от испуга.

– Ой…

– Аннабель, это Джордан, – поспешно сказал Марк.

– Господи прости… – пробормотала Аннабель, не сводя с меня завороженного взгляда. – Деточка, да ведь вы вылитая… – Она запнулась, вспомнив о находящихся в комнате детях. Медленно, словно ее кто-то толкал в спину, приблизилась ко мне. Я протянула руку, и она пожала ее с неожиданной силой. – Очень приятно.

Она повернулась, машинально потрепала по головам Генри и Лин и медленно вышла.

– Ты можешь быть свободна, когда приготовишь ужин, – крикнул ей вдогонку Марк. – Спокойной ночи!

– Вот только выну бисквиты из печки, и вы меня сегодня больше не увидите, – ответила Аннабель из коридора.

Когда ее шаги затихли, я проговорила:

– Неужели у вас тут до сих пор делают домашние бисквиты?

– Ты давно не была на Юге, – отозвался Марк. – Аннабель лучшая. Просто лучшая. Мы бы без нее пропали. А здорово ты ее… Она чуть в обморок не грохнулась.

Когда мы перешли в столовую, роскошный ужин был уже на столе. Поросенок в медовой глазури, сырные шарики, домашние бисквиты, разнообразные салаты. Я сама едва не грохнулась на пол без чувств от этих запахов, мгновенно заставивших меня позабыть об экзотике азиатской кухни, к которой мне поневоле пришлось привыкнуть в последний год. Этот стол живо напомнил мне о Джейн. В родительском доме мы сроду не видели с ней ни фарфора, ни столового серебра, потому-то это были едва ли не первые вещи, которыми она обзавелась, выйдя замуж. Я переводила взгляд с сервиза «Ройял Долтон» на хрусталь «Уотерфорд» и серебряные приборы «Рид энд Бартон».

– Красота… – проговорила я, шутливо подтолкнув Генри. – Садись со мной. Лин, а ты с другой стороны.

– А разве вы не сядете на почетное место во главе стола? – наивно удивилась девочка.

– Что мне почетное место, если я хочу сидеть с вами?

Лин счастливо улыбнулась, и за одну эту улыбку я готова была поклясться перед всем миром, что ни один волосок никогда не упадет с ее головы. Дети пододвинули свои стулья поближе, мы все уселись за стол и без долгих предисловий принялись за еду. Я сама удивилась, как ловко и быстро нам удалось найти общий язык. Мгновения неловкости возникали лишь в кратких паузах между веселой болтовней. Дети смотрели на меня, не отрываясь. Я понимала, что они ужасно соскучились по домашним вечерам в обществе мамы. В какой-то момент даже глаза Марка мечтательно затуманились…

Тринадцать месяцев назад чья-то злая воля вырвала из их жизни любимую жену и маму. И на том месте в их сердцах, которое безраздельно занимала Джейн, появилась рваная рана. А сейчас она чудесным образом затянулась. Пусть и временно. И все благодаря женщине, родственнице, которая по прихоти природы точь-в-точь походила на Джейн.

– А не пора ли вам, братцы мои, в постель? – поинтересовался Марк.

– Нет! – в один голос закричали дети.

– Может, и правда позволишь им немножко покуролесить сегодня?

Марк нахмурился, всем своим видом показывая, кто здесь хозяин. Но… согласился. Мы перешли в гостиную, где я преподала Лин первый урок фотографии, а Генри тем временем возился со своим новым плеером, вставляя в него диск с «Эльдорадо». Меня поразило, с какой быстротой Лин схватывала все мои советы и указания. Мы отщелкали несколько пробных кадров, и я загрузила их в компьютер Марка. Снимки были очень приличные, о чем я тут же объявила пунцовой от удовольствия Лин. Спустя некоторое время Марк вновь попытался отправить детей спать, но те взбунтовались и кинулись ко мне за поддержкой. Они ее получили, и веселье продолжилось. К счастью, Генри предложил поиграть в салочки и уже через десять минут заклевал носом от усталости, а еще через пять заснул на диване.

Марк сидел в кресле в углу комнаты, сложив ноги на высоком пуфе, и вполглаза смотрел сводку биржевых новостей по Си-эн-би-си. Вымотавшись во время игры с Генри, я тоже отдыхала и не сразу заметила обращенный на меня неподвижный взгляд Лин. А когда встретилась с ней глазами, увидела, что у девочки мелко дрожит подбородок.

– Что с тобой, зайчик? – шепнула я.

Она нахмурилась, смахнула кулачками выступившие слезы, а потом – не в силах совладать с собой – уткнулась мне в грудь и всхлипнула:

– Я скучаю по маме…

На этот раз я тоже не смогла удержать себя в руках и разревелась. Никогда в жизни меня не охватывал столь сходный с материнским инстинкт «защиты детеныша». Даже в юности, когда я фактически в одиночку поднимала Джейн деньгами и советами. Сейчас все было по-другому. В эту минуту я готова была пойти на все – даже на преступление, – только бы защитить Лин и Генри. Но что я могла сделать, как могла исправить то, что с ними случилось? Никак… Оставалось только гладить Лин по волосам и плакать вместе с ней.

– Я знаю, зайчик, – прошептала я, когда снова смогла говорить. – Я тоже скучаю. Но ведь теперь мы вместе и у нас все будет хорошо.

– А вы останетесь с нами?

– Конечно.

– А надолго?

Она шмыгала носом, утирая мокрое личико.

– Надолго. Пока буду вам нужна.

Марк отвлекся от телевизора и глянул в нашу сторону.

– Что там у вас?

– Ничего особенного, – ответила я, пристроив Лин у себя на коленях и потихоньку баюкая ее.

А сама снова и снова вспоминала тот телефонный звонок, раздавшийся у меня дома ночью восемь месяцев назад. «Господи! Господи, сделай так, чтобы это была Джейн! – возносила я про себя неистовую молитву. – Этим детям нужно гораздо больше, чем я смогу им дать».

Через полчаса мы с Марком отнесли спящих малышей в детскую. Со времени исчезновения Джейн они спали в одной комнате, упросив отца переставить их кровати в помещение, смежное с его спальней.