Натали Хард - Эйваз

Я даже почувствовала некоторое облегчение после этих внезапно пришедших в мою голову мыслей – некому меня будет заставлять кипятить воду и выкапывать ямы. А если учитель захочет еще как-то надо мной позабавиться – что ж, пускай, но это будет дохлый номер, я не дам ему больше такого шанса. Теперь буду замечать на своем пути каждую выкопанную им «яму».

Сей-Ман устремил на меня внимательный взгляд, и я перестала жевать, надеясь, что инициатором начала разговора будет учитель. Самой мне сказать было нечего. Приглашать пройти внутрь – глупо, хозяином хижины был он. А вот гостем, как не крути – здесь была я.

– Позволишь? – деликатно протянул он.

Хотя мой ответ ничего не значил – он поступил бы так, как посчитал нужным.

И в подтверждение моих мыслей, учитель сбросил с плеча увесистый рюкзак и прошел к огню, не дождавшись от меня ответа.

Я поправила плед, сползший с моего плеча и оголяющий грудь.

Сей-Ман закашлялся при виде этой картины и резко отвернулся. Я чувствовала, что он напряжен и сердится. Это бывало крайне редко, но все же я знала, каким бывает учитель в моменты внутреннего напряжения. Но мне казалось – это я была вправе сердиться!

А может, он раздосадован тем, что не застал меня в яме?

И я лишила его интересного зрелища?

Вполне вероятно, что его позабавило бы опускать мне туда на веревочке еду и смотреть, как я подпрыгиваю за ней.

Как бы не так!

– Слишком долго, – произнес он.

Я понимала, фраза произнесена специально так, чтобы я задала встречный вопрос: «Что именно долго?»

Но нет, Сей-Ман – я не так примитивно устроена, как тебе кажется – удиви меня!

– Как смогла, – ответила непринужденно я, облизывая пальцы, по которым тек сок. Я поняла, что он и вправду ожидал глупого: «Что?» – вовлекающего тем самым меня в новую, теперь уже словесную ловушку. Ну уж нет. Я не ошибаюсь дважды, учитель. Сей-Ман усмехнулся, прекрасно поняв мою изворотливость.

– Замерзла? – неожиданно обернулся он, разглядывая меня.

Я лишь отрицательно помотала головой…

Чем больше я изучала учителя – тем больше склонялась к мысли, что он – «человек-химера». Природа явно наделила его двумя спиралями ДНК: внутри уживались абсолютно разные стихии, противоположные полюса – лед и пламень. При таких обстоятельствах в глубинах его сознания должен был идти постоянный конфликт, разделяющий разум как бы на две части. Но вот парадокс – снаружи он оставался всегда невозмутимым.

Может, он и правда умеет управлять собой так, что междоусобные войны и катаклизмы его сущностей прекращаются по щелчку пальцев?

Сей-Ман скинул с себя мокрую одежду и, подобрав с пола часть моей, развесил ближе к огню.

Только сейчас я заметила, что он тоже весь промок до нитки. Но где и когда?

Ведь дождь уже прекратился, не думаю, что он застал его в дороге. Мне очень хотелось это выяснить, но, конечно, делать этого я не стала.

А Сей-Ман, склонившись над рюкзаком, достал из него тонкое шерстяное одеяло, полотенце и какой-то пакет, по всей видимости – с провизией. Он быстро растер полотенцем свое тело и, взяв со стола еще один котелок, направился к огню. Вскоре мне была поднесена пиала с горячим чаем.

Сейчас у меня были и хлеб, и зрелище: в пиале – ароматный чай, а перед глазами – разгуливающий практически без одежды мужчина, мощный, коренастый и по-своему красивый. У Сей-Мана была действительно безупречная фигура, я видела такие на фото в модных журналах, что иногда притаскивал Лео.

– Тая, я не должен был так поступать с тобой, признаю… – Сей-Ман медленно повернулся в мою сторону, но я все равно не успела отвести взгляд. – Прости.

Разглядывая учителя, я пыталась представить его прошлое, каким оно у него было: какой у него был дом, какие люди его окружали, какие женщины…

– Тая… Ты меня слышишь?

Я кивнула.

– Ответь мне.

Но у меня словно отнялся язык, я не могла произнести и слова, лишь навязчиво блуждала глазами по мощным рукам, словно вылепленному торсу и поджарому животу…

И все же…

Где он так умудрился вымокнуть?

– Эй… – он присел рядом со мной на кровать, и мой глоток чая застрял где-то посередине. – Тая… – Сей-Ман забрал у меня пиалу и принес свое одеяло, укутав меня сверху еще и им. – Скажи хоть слово… – прошептал он.

– Верни чай, – слегка охрипшим голосом произнесла я, вспоминая, что под одеялом у меня ничего нет.

Кто мог подумать, что учитель сюда заявится?

– Аллилуйя! Ты разговариваешь, – выдохнул он с облегчением. – Нам нужно возвращаться домой – Скурудж голодная.

Но я не отреагировала.

– Все еще сердишься?

Сей-Ман поджал губы, вновь не услышав ответа.

– Тая, ведь я уже извинился перед тобой. Чего ты еще хочешь? Знаю, ты злишься, считаешь меня предателем, а себя несправедливо обманутой жертвой, но я это сделал ради твоего же блага, поверь.

– Вовсе не сержусь. И я тебе благодарна. Позволь немного вздремну, – с этими словами я отвернулась к стене, зарывшись с головой под два одеяла.

Спать не особо хотелось, я отлично выспалась под звездным небом. Но сейчас мне было страшно. Здесь. Рядом с полуобнаженным Сей-Маном. Что-то внутри меня изменилось, точнее – появилось новое, до этого не выходящее на поверхность. Я не знала – хорошо это или плохо, но боялась собственной реакции, и это нужно было обдумать в одиночестве под одеялом.

Я действительно задремала, а когда открыла глаза, Сей-Мана в хижине не было.

Быстро выбравшись из-под одеяла, но вовремя опомнившись, что на мне ничего нет, завернулась снова в шерстяное сукно и в таком виде вышла из хижины.

Сей-Ман сидел на пне и нарезал стебель ротанга на маленькие полоски для плетения. Покер прогуливался рядом.

– О! – воскликнула я и шагнула к птице.

Та подозрительно попятилась от меня и слегка распустила крылья.

– Ладно, ладно, – я выставила ладони в знак понимания. – Всего лишь хотела тебя поблагодарить, о, великая птица, за твою щедрость!

– Ты о чем? – усмехнулся Сей-Ман.

– Покер принес мне зайца, не дав погибнуть от голода. Он не бросил меня, – вздернув подбородок, заявила я.

Мой подтекст был прозрачней воды.

– А-а-а… – протянул учитель и перевел взгляд на Покера. – Ну, тогда – конечно…

Я с подозрением прищурилась, но Сей-Ман лишь усмехнулся уголками губ.

– Что ты хочешь сделать? – кивнула я на заготовки в его руках.

– Заплечный рюкзак и корзину. Тая, одежда уже высохла. Одевайся, мы выдвигаемся к вершине.

Я напыщенно выпятила грудь, желая с издевкой отдать честь, но в последний момент сдержалась…

Прошло пару недель…

Я чувствовала, что мы по-прежнему общаемся с учителем не так, как раньше, словно эта проклятая яма разделила нашу жизнь на «до» и «после». Конечно, так оно и было, и этот момент не мог пройти не замеченным, но когда-нибудь мы похороним его на окраине наших воспоминаний, и он забудется. С другой стороны – я замечала, что учитель вовсе не изменился, изменилось что-то во мне, и на этом фоне мне казалось, что изменился и он.