Ларс Кеплер - Лазарь

– Ее части нашли у меня даже в мозгах, – продолжал Бобер. – Но слишком трудно было удалить… поэтому их оставили, пока не дают метастазов… Я все время чувствую ее, этого не разглядеть на рентгене, но мне кажется, ее маленький мозг сидит в моем… вот откуда у меня эта сверхчувствительность.

Эрика уронила сумку. Очечник и карандаш для глаз покатились по полу и исчезли под стулом. Эрику сильно тошнило – наверное, съела что-то не то.

– О господи, – прошептала она, чувствуя, как взмокла спина.

Эрика опустилась на пол, подобрать вещи, но от усталости просто легла на бок – отдохнуть, собраться с силами.

Пол под щекой был холодным. Эрика закрыла глаза, но дернулась от громкого звука. Это бармен рявкнул Бобру:

– Вон отсюда!

Эрика понимала, что надо встать, пора убираться отсюда. Заставив себя открыть глаза, она увидела, как бармен отступает назад, держа в руках бейсбольную биту и крича: “Иди к черту!”

Здоровяк по имени Бобер смахнул со стойки несколько бутылок и двинулся на Ника.

Эрика услышала звуки ударов, тяжелое дыхание.

Бармен с грохотом повалился на пол, перевернулся, сбил два стула и врезался в стену.

Бобер широкими шагами шел к нему. Отняв у Ника биту, он трижды ударил его по ногам, прокричал что-то срывающимся голосом и разнес стол. Сломанную биту он кинул в Ника, растоптал обломки стола и пинками расшвырял их.

Эрика попыталась сесть. Она видела, как Бобер поднял Ника на ноги, ткнул его кулаком в грудь и что-то крикнул ему прямо в лицо.

– Уймись, – задыхаясь, проговорил Ник.

Он не мог встать на правую ногу, из брови лилась кровь. Бобер одной рукой схватил Ника за горло, второй ударил по лицу. Потом опрокинул его на стол (бокалы и лампа полетели на пол), а стол толкнул так, что тот врезался в стену. Ник повалился на пол.

Эрике пришлось снова лечь. Она видела, как Бобер наклоняется над барменом и бьет его в лицо.

Ник попытался отползти от здоровяка. Кашляя и сплевывая кровь, он просил его перестать. В ответ Бобер схватил его за руку и сломал у локтя.

Ник отчаянно закричал, когда Бобер, не выпуская его руки, попытался сломать ее в другом месте.

Тяжело дыша, Бобер обеими руками сдавил Нику горло, и тот побелел. Рыча, Бобер принялся бить его затылком о пол, но потом вдруг разжал руки и поднялся. Ник, кашляя, пытался вдохнуть.

Бобер качнулся назад.

Он что-то вытащил из кармана, и на пол упал черный спичечный коробок.

Бобер со щелчком выбросил нож с широким лезвием и снова шагнул к Нику, взревев так, что во рту сверкнули зубы.

– Прости, я не хотел тебя обидеть, – простонал Ник. – Не надо меня убивать, честное слово, я…

Эрика щекой ощутила, как пол содрогается под тяжелыми шагами.

Бобер занес руку и воткнул в Ника нож.

Лезвие глубоко вошло в грудь.

Бобер выдернул нож, кровь брызнула ему в лицо.

С яростным воплем Бобер нанес еще один удар.

Ник почти потерял сознание, он лишь слабо и тонко стонал.

Бобер перевернул его, вцепился ему в волосы и начал снимать скальп. Сдернул большой кусок кожи, отшвырнул.

Он словно принял какой-то кошмарный наркотик.

Отшвырнув нож, Бобер взревел, схватил безжизненное тело за ногу и потащил к входной двери.

Ник, должно быть, был уже мертв, но Бобер продолжал пинать его в живот. Сорвав со стены застекленную фотографию Джона Леннона, он грохнул ею о пол так, что во все стороны полетели осколки. Обломки рамы он швырнул на окровавленное тело.

Бобер опрокинул на Ника стол и, тяжело дыша, посмотрел на Эрику.

– Я ни при чем, – слабо сказала она.

Бобер подобрал с пола нож. С лезвия тягуче капала кровь, смешанная со слизью.

– Прошу вас…

Эрика не могла оторвать голову от пола. Бобер подошел к ней, схватил за волосы.

Когда лезвие рассекло ткани, сухожилия и кровеносные сосуды, боль была не такой уж страшной. Невыносимым оказалось другое: ощущение удушья и порыв ледяного ветра, дохнувшего Эрике в лицо.

Проснувшись, Сага услышала, как Ранди орудует на кухне. Он частенько ночевал у нее, а иногда они спали в его старом фотоателье. Ранди вошел, неся Саге чашку кофе и круассан с джемом.

Он был на пять лет моложе Саги – бритая голова, спокойные глаза и скептическая улыбка. Будучи инспектором полиции, он входил в группу по расследованию дел, связанных с кибертравлей.

– Когда я бываю дома в Эргрюте, мама приносит мне завтрак в постель, – объявил он.

– Какой ты избалованный, – улыбнулась Сага и отпила кофе.

– Я знаю, твоя мама…

– Не хочу говорить о ней, – перебила Сага.

– Хорошо. Прости. – Ранди опустил глаза.

– Мне плохо от таких разговоров, поэтому я предпочитаю их не начинать. Лучше оставить все в прошлом, я уже говорила.

– Знаю, но…

– Мы не о тебе говорим.

– Но я здесь, – тихо сказал Ранди.

– Спасибо, – коротко ответила Сага.

Когда Ранди ушел, Сага подумала, не слишком ли сурово с ним обошлась. Ранди ведь не мог знать, через что она прошла. Сага отправила ему сообщение: извинилась и поблагодарила за завтрак.

После работы Сага забрала сводную сестру из школы и отвезла ее к врачу, проверить уши. По дороге домой она спросила про девочек-клоунов.

– Папа сказал, что их на самом деле нет, – ответила Пеллерина.

– Конечно, нет, – подтвердила Сага.

– А я все равно не хочу, чтобы они меня нашли…

Когда они пришли домой, отца еще не было. Сага надеялась, что он скоро вернется – ей хотелось поговорить с ним о его подарке, который она не могла принять. Гном напоминал ей о болезни матери.

Надев фартук в горошек, Пеллерина принялась месить тесто для кекса. Сага смазывала форму.

В дверь позвонили. Пеллерина завопила: “Папа!”

Сага вытерла руки бумажным полотенцем и пошла открывать.

На пороге стоял Йона Линна.

Глаза на серьезном лице были холодными как лед.

– Проходи, – сказала Сага.

Йона оглянулся через плечо, вошел и закрыл за собой дверь.

– Кто в доме? – спросил он.

– Только мы с Пеллериной. А что случилось?

Йона глянул на деревянную винтовую лестницу и дверь кухни.

– Я поняла: ты и правда думаешь, что Юрек жив.

– Сначала это было только теоретически возможно… но я понял, как он действует. – Йона посмотрел в дверной глазок.

– Может, зайдешь, выпьешь кофе?

– Нет времени.

– Я понимаю, из-за последних преступлений на тебя нахлынули воспоминания. Но я не верю, что за ними стоит Вальтер. Посмотри, какие это жестокие убийства – такая агрессивность не характерна для Вальтера… погоди, я знаю, ты сейчас скажешь: это его пособник. Но я, честно говоря, не вижу тут никакой схемы. В отличие от тебя.

– Сага, я пришел сказать, чтобы ты спряталась, укрылась в каком-нибудь безопасном месте – ты и твоя семья… но ты же не станешь прятаться, насколько я понимаю.