Б. Э. Пэрис - Нервный срыв

– О чем ты?

– Ну ты же не говорила, что они придут на барбекю сегодня.

– А они и не должны прийти сегодня. – Я сажусь в постели и, позаимствовав у Мэттью подушку, подкладываю ее под спину. – Я сказала Ханне, что они должны к нам заглянуть, но не говорила когда.

– Но Энди, похоже, уверен, что сегодня.

– Он просто решил пошутить, – улыбаюсь я.

– Да нет, он абсолютно серьезен… Ты уверена, что не приглашала их на сегодня?

– Разумеется, уверена!

– Просто ты как раз вчера весь день возилась в саду…

– При чем тут сад?

– Ну, Энди спрашивал, успела ли ты там навести порядок. Похоже, ты сказала Ханне, что если они придут на барбекю, то у тебя будет стимул прибраться в саду.

– Тогда почему они не знают, во сколько приходить? Если бы я договорилась с Ханной, то назвала бы ей какое-то время. Так что это она ошиблась, а не я.

Мэттью едва заметно качает головой:

– Я не признался, что впервые слышу об их визите, и сказал, чтобы приходили к половине первого.

Я гляжу на него в полном смятении:

– То есть они к нам все-таки едут? Вместе с детьми?

– Боюсь, что да.

– Но я их не приглашала! Ты можешь позвонить Энди и сказать, что это ошибка?

– Ну, наверно, могу… – тянет Мэттью и, помедлив, прибавляет: – Если ты точно уверена, что не звала их на сегодня.

Я напряженно смотрю на него, стараясь скрыть внезапное сомнение. Совершенно не помню, чтобы звала их именно на сегодня, однако в памяти всплывают сказанные на прощание слова Ханны о том, что Энди будет с нетерпением ждать встречи с Мэттью. Мое сердце сжимается. Я чувствую внимательный взгляд Мэттью.

– Да ладно, не переживай, ничего страшного, – говорит он. – Я могу сбегать за мясом для барбекю. И сосисок для детей прихватить.

– Надо будет еще салаты приготовить… – Я чуть не плачу: не хочу их видеть! Не сейчас, когда все мои мысли только о Джейн! – А что же на десерт?

– Возьму мороженого в фермерском магазине – там же, где и мясо. И еще Энди сказал, что Ханна принесет торт: у него завтра, кажется, день рождения. Так что нам хватит.

– А сколько сейчас времени?

– Десять, начало одиннадцатого. Прими тогда душ, пока я готовлю завтрак. Увы, сегодня поесть в постели не получилось.

– Не страшно! – отвечаю я, стараясь скрыть свою подавленность.

– Потом сгоняю в магазин, а ты тут салатов настрогаешь.

– Спасибо, – благодарно бормочу я. – Извини, что так вышло.

– Ну что ты! – Его руки обвивают меня. – Тебе совершенно не за что извиняться. Я же знаю, как ты устала.

Я рада возможности ухватиться за это оправдание, но ведь это ненадолго. Как скоро Мэттью начнет задавать мне вопросы? Учитывая, что я забыла о его завтрашней командировке, сегодняшняя накладка с барбекю – это уже слишком. Отправляюсь в ванную, стараясь не слушать внутренний голос, твердящий, что я схожу с ума. Можно было бы свалить все на Ханну: мол, она так жаждала барбекю, что решила злоупотребить моим приглашением. Вот только на нее это совсем не похоже, и даже предполагать такое глупо. А как насчет моей вчерашней ударной работы в саду, маниакального стремления довести его до совершенства? Я ведь была абсолютно уверена, что это просто способ занять себя и отвлечься; а вдруг я на подсознательном уровне помнила о приглашении и ждала гостей?

Вообще, кажется, я догадалась, как было дело. Разговор о Джейн меня разволновал, и к концу нашей встречи я уже едва слушала Ханну; наверно, в какой-то момент я, будучи в прострации, пригласила их на сегодня.

С мамой такое случалось постоянно. Она слушала, кивала, высказывала свое мнение и даже что-то предлагала, а несколько минут спустя начисто забывала весь разговор. «Я, наверно, витала в облаках вместе с ангелами», – говорила она. Медсестра, которая к ней приходила, называла это эпизодической амнезией. Стало быть, и я тоже витала вместе с ангелами в облаках? Впервые в жизни ангелы кажутся мне исчадиями ада.

После половины первого приезжают Энди с Ханной, и, что вполне ожидаемо, очень скоро разговор заходит об убийстве Джейн.

– Слышали, полиция выступила с обращением по поводу убийства женщины? Просили людей звонить, – говорит Ханна, передавая Мэттью тарелку. – Как-то странно, что никто не откликнулся, да?

– Может, и странно, но я не думаю, что той дорогой по ночам много кто ездит, – отвечает Мэттью. – Тем более в грозу.

– Когда возвращаюсь из Касл-Уэллса, всегда по ней езжу, – весело отзывается Энди. – Что днем, что ночью, что в грозу.

– Вот как? А где ты был в прошлую пятницу вечером? – спрашивает Мэттью.

Все смеются, и мне хочется крикнуть, чтобы они заткнулись. Мэттью замечает выражение моего лица.

– Извини, – тихо произносит он и поворачивается к гостям: – Кэсс не говорила, что была знакома с Джейн?

Энди и Ханна смотрят на меня во все глаза.

– Не очень близко, – оправдываюсь я, проклиная Мэттью за болтливость. – Мы только раз пообедали вместе, и все. – Я стараюсь не видеть перед собой Джейн, укоризненно качающую головой: легко же я отреклась от нашей дружбы.

– О, Кэсс, мне очень жаль! – сокрушается Ханна. – Тебе, наверно, ужасно тяжело!

– Да, тяжело.

Повисает неловкое молчание. Никто толком не знает, что сказать.

– Ну, я не сомневаюсь, что виновного скоро поймают, – наконец произносит Энди. – Кто-то где-то должен что-то знать.

Я с трудом дожидаюсь конца вечера, но, едва Энди с Ханной уходят, мне хочется вернуть их. Хоть меня и утомила эта непрерывная болтовня, но теперь, в тишине, у меня появилось слишком много времени на болезненные размышления.

Я убираю со стола и несу тарелки в кухню. На пороге, взглянув на окно, по поводу которого накануне сомневалась, закрыла ли его перед приемом ванны, я застываю как вкопанная: вчера, когда я готовила карри, у меня была открыта задняя дверь – но не окно.

Когда Мэттью уезжает, на меня накатывает чувство одиночества. Но теперь, по крайней мере, можно сделать звонок, которого я так страшусь. Я нахожу листок с записанным номером, и, пока ищу сумку, звонит домашний телефон.

– Алло? – говорю я в трубку.

Ответа нет – наверно, связь оборвалась. Подождав еще секунд десять, я кладу трубку. Если это Мэттью, он перезвонит.

Бегу наверх за кошельком, затем обуваю первые попавшиеся туфли и выхожу из дома. Сначала я думала поехать в Браубери или Касл-Уэллс, но потом сочла этот план слишком сложным: есть же телефон-автомат в пяти минутах ходьбы, рядом с автобусной остановкой.

Приближаясь к телефонной будке, я чувствую на себе чей-то взгляд. Смотрю направо, налево, потом украдкой оглядываюсь назад. Никого – только какая-то кошка разлеглась на невысокой каменной ограде и греется на солнце. Мимо проезжает машина; женщина за рулем, видимо погрузившись в собственные мысли, даже не смотрит в мою сторону.