Гэвин Смит - Бладшот

Бладшот бросил взгляд на костяшки пальцев и сжал кулак. Наниты исправно делали свое дело, латая нанесенную самому себе рану, и пальцы на глазах становились как новенькие.

Секунду-другую Бладшот смотрел на заживленные костяшки. Жаркий подкожный зуд понемногу унялся. Нет, все это чересчур. Выбравшись из постели, он зашагал из угла в угол, точно зверь в клетке. Инстинктивная осведомленность о работе внутренних органов подсказывала: адреналин на пределе. Реакция на стресс: «борьба или бегство». И где этот Дальтон, когда он действительно нужен? Нет-нет, отсюда надо убираться…

«Ну, и куда ты пойдешь?» – спросил внутренний голос, прозвучавший в точности так же, как его собственный.

Действительно, у него ведь нет личности. Нет ни единой из связей, определяющих человека, делающих человека реальным хоть в каком-либо общепринятом смысле. Его не существует. Придется начинать все с нуля.

Если так, нужно запастись терпением. «RST» он, очевидно, зачем-то нужен, а если так, «ты – мне, я – тебе»… Вот только в эту минуту ему настоятельно требовалось выплеснуть лишнюю энергию, не то он вполне может прикончить первого же, кто подвернется под руку. Больше всего беспокоило то, что мысль об убийстве первого встречного ничуть его не волнует.

Тут двери в кубрик, словно откликнувшись на его мысли, разъехались в стороны, и Бладшот вышел в коридор.

Согласно изначальному замыслу, хрустально-голубая подсветка плавательного бассейна наверняка должна была навевать покой, однако Бладшоту прежде всего напоминала о радиоактивном излучении. Одно непонятно: кто провел эту параллель – он сам, или микропроцессоры нанитов? Если не считать света со дна бассейна, спортивный комплекс был темен. Темен и совершенно пуст. Оглядевшись, Бладшот прошел к боксерскому мешку. Нет, присоединяться к группе «Бензопила» он даже не думал. Не станет он прыгать в кольцо и балансировать мячом на носу (этим «морские котики» пусть балуются). А вот проверить пределы возможностей возвращенного к жизни тела, нашпигованного техническими новинками, было весьма любопытно. Для пробы Бладшот ткнул тяжелый мешок кулаком. Мешок только слегка покачнулся. Ничуть не впечатленный, Бладшот окинул его скептическим взглядом, но тут же вспомнил о вмятине в металлической стенке, принял правильную стойку и ударил еще – как можно быстрее и жестче. На сей раз кулак пробил покрышку мешка, да так, что песок хлынул наружу. Взглянув на дыру в мешке, Бладшот призадумался: да есть ли его новым возможностям хоть какой-то предел?

Отыскав гимнастический мат, Бладшот примотал его скотчем к одной из бетонных колонн невдалеке от центра зала и подступил к ней, как будто безжизненная бетонная глыба и есть противник. Подступил, примерился, раз-другой скорректировал стойку, и, наконец, чутье подсказало, что стойка верна. Возможно, это чутье было результатом многочисленных тренировок, «мышечной памяти», хотя стойка сложилась, выкристаллизовалась из предоставленной нанитами информации о тысячах техник рукопашного боя. Последнее теперь тоже происходило инстинктивно, само по себе. Вложив в удар всю силу, Бладшот нанес «противнику» сокрушительный боковой. И едва не вскрикнул, сморщившись от боли в сломанных костяшках пальцев и еще нескольких костях кисти. Однако боль оказалась не такой сильной, как следовало ожидать. Секунды не прошло, а он уже чувствовал все тот же странный зуд: наниты взялись за починку поврежденного кулака. Раны на глазах затянулись, осколки кости с хрустом встали по местам.

Признаться, Бладшот был разочарован. На миг он замер, взял себя в руки и задумчиво оглядел пятна крови на мате. Тем временем микропроцессоры нанитов деловито рассчитали механическую прочность армированного бетона, силу удара, необходимую для того, чтоб его повредить, и прочность, так сказать, ударной поверхности – в данном случае, костей и мышц, – необходимую для нанесения такого удара. Бладшот ударил снова. Перед самым соприкосновением костяшек с матом в сжатой кисти возникло новое ощущение: мышцы и кости перестроились, прибавили в прочности, однако… Все еще больно. Бладшот оглядел кулак. На этот раз рука пострадала гораздо меньше. Тогда он принялся бить сплеча, наносить колонне удар за ударом, вкладывая в каждый всю возможную силу. Несмотря на боль, дело пошло неплохо: кулаки заживали сами собой и с каждым ударом делались крепче. В воздухе заклубилась бетонная пыль, весь зал содрогался, стойки с гантелями мелко тряслись, но Бладшот, даже не замечая этого, бил все сильней и сильней. Оглушительный рев, последний мощный удар… Колонна треснула. Хищно оскалив зубы, Бладшот снова взглянул на кулак. Крови не было. Если не брать в счет слоя мелкой бетонной пыли, с рукой все было в порядке.

«Что бы еще попробовать?» – подумал он, сдувая пыль с кулака.

Оставив колонну в покое, Бладшот подошел к стойке с гантелями. Пятьдесят фунтов, сто фунтов, сто пятьдесят… Последняя пара оказалась трехсотфунтовками чудовищной величины. Ухватив одну, он стиснул зубы и потянул ее кверху. Треск рвущихся мышц… но боль и на этот раз оказалась не такой сильной, как можно было ожидать. За ней последовал все тот же электрический зуд: наниты взялись устранять повреждения, а их микропроцессоры – считать, каким образом можно достичь силы и прочности опорной конструкции, необходимых для подъема этакой тяжести. Попутно крохотные машины снабдили Бладшота полной подборкой научных и медицинских познаний касательно тяжелой атлетики. Бицепсы вздулись буграми, мышцы в области укрепленных нанитами костей ног и позвоночника тоже прибавили в силе. Казалось, результат их подсчетов, как и в случае с бетонной колонной, окажется не без изъянов, однако учились наниты быстро. Попробовав еще раз, Бладшот сумел взять этот вес.

Бладшот бежал по дорожке. Прочное полотно стонало под ногами. Пульс учащался, однако его частота не превышала пределов частоты пульса напряженно тренирующегося человека. И жжение в легких, и одышка, и боль в ногах для спринта на беговой дорожке были вполне нормальными. И снова Бладшот знал все это только благодаря информации, откопанной микропроцессорами в сети. Ненормальной была только поддерживаемая им скорость бега. Глядя на цифровой дисплей, Бладшот не верил собственным глазам: двадцать восемь миль в час! Он удлинил шаг, мощнее заработал локтями, прибавил прыти. Беговая дорожка запротестовала, шум моторов сделался выше, тоньше. Двадцать девять миль в час – скорость самого быстрого бегуна на свете! Тридцать миль в час – а это уже скачущий галопом конь! Вот теперь легкие вправду горели огнем…

Сидя на бетонной кромке смотрового окна, открывавшего вид в глубину бассейна, залитый холодным синеватым сиянием ламп подсветки, Бладшот переводил дух. После такой нагрузки, которой он только что себя подверг, дыхание выравнивалось на удивление быстро, ну, а нагрузка пошла на пользу. До этого он явно был напряжен, как сжатая пружина: пожалуй, пробуждение из мертвых еще и не то с нервами сделать может. И сон делу тоже не помог. Накопленную агрессию следовало выплеснуть, удалить к чертям из системы, прежде чем ему снова придется иметь дело с каким-нибудь накачанным киборгом из бывших бойцов вроде Дальтона, на каждом шагу силящегося утвердиться в положении альфа-самца…