Илья Пряхин - День города

Прошуршав по гравию подъездной дорожки, машина остановилась у ярко освещенного крыльца большого трехэтажного коттеджа, выстроенного в стиле средневекового замка, с выступающими по углам островерхими башенками, с закругленными окнами-бойницами, с металлическим флажком, венчающим черепичную крышу. В темноте дом выглядел довольно мрачно, и если бы не два мощных фонаря, освещавших главный вход, да узенькая полоска света, пробивавшаяся сквозь шторы одного из окон на первом этаже, казался бы абсолютно вымершим.

Водитель распахнул дверцу со стороны Манцура-старшего.

– Спасибо, Володя. Завтра будь готов в восемь.

– Хорошо, Максим Александрович. Спокойной ночи.

Поднявшись по ступеням крыльца, Манцур с сыном прошли через тяжелые дубовые двери и оказались в обширном холле. Расположенные вдоль стен и горевшие в полнакала матовые светильники-бра создавали холодный сумрак, в котором призрачно терялись границы просторного помещения. Дмитрий привычно направился к лестнице, ведущей на второй этаж, где находилась его комната.

– Я еще не закончил, – остановил его Манцур.

Дмитрий замер на первой ступеньке, нехотя повернулся.

– Я сообщил тебе сегодня только некоторые детали твоей предстоящей жизни в Москве, полную информацию получишь перед отъездом. А сейчас я просто хочу, чтобы в оставшиеся две недели ты был пай-мальчиком: развязался, наконец, со своими отморозками, стал тише воды и ниже травы, чтобы в городе вообще забыли о твоем существовании. А то ведь, ты знаешь, я могу и сопровождение к тебе приставить. Не доводи меня до крайностей, Дима.

– Хорошо, отец, – ровным, абсолютно трезвым голосом произнес Дмитрий, повернулся и стал медленно подниматься по лестнице.

Тяжелой походкой уставшего человека Манцур направился по длинному коридору в левое крыло дома, к своему кабинету. Мимо спальни жены, из-под дверей которой пробивалась тусклая полоска света, он прошел, не замедляя шагов, задумчиво глядя под ноги, на покрывающую лакированный паркет широкую ковровую дорожку.

Не зажигая свет, он пересек темный кабинет, тяжело опустился в кресло, на ощупь нажал кнопку включения стоящего на столе ноутбука. После короткой загрузки на засветившемся экране появилась заставка новостного портала «Шмаров сегодня». Равнодушно пробежав глазами незатейливые местные новости, о большей части которых Манцур знал еще до того как они случились, он загрузил почту, просмотрел последние вечерние сообщения. Некоторые оказались довольно важными и требовали быстрого ответа, но он лишь пометил их, чтобы не забыть еще раз посмотреть утром.

Вновь вернулась тупая ноющая головная боль, Манцур поморщился, привычным уже движением потер ладонями абсолютно лысый череп, откинул спинку кресла, приняв почти горизонтальное положение. Тяжелый груз забот и нерешенных проблем вместо обычного злого азарта, впервые вызвал незнакомое чувство равнодушной апатии. Наверно, их, этих забот и проблем, за короткое время появилось слишком много.

За Дмитрием – это уже очевидно – придется установить в Москве плотный контроль, который будет стоить приличных денег при, возможно, весьма сомнительной эффективности. Сын с готовностью пользовался всеми благами обеспеченной жизни, азартно пробовал все, что могут дать немалые деньги, оставаясь абсолютно равнодушным к процессу зарабатывания этих денег, демонстративно не интересуясь бизнесом отца, и даже позволяя себе пренебрежительные фразы о «папане, который пашет, как конь, света белого не видит, и все ему мало, будто с собой унести сможет». Конечно, оставалась надежда, что со временем перебесится, остепенится, возьмется за ум, но Манцур не привык при планировании своего будущего оперировать таким сомнительным фактором, как надежда.

Самохин – начальник городского УВД, не создавая явных проблем, в последнее время стал вызывать у Манцура какое-то беспокойное ощущение постоянного дискомфорта. Его публичный выпад после идиотской выходки Димы на трассе оставался пока единственным случаем открытого конфликта, однако полицейскому с завидным постоянством удавалось как-то ненавязчиво напоминать о себе, создавая иллюзию некоего недремлющего ока, придирчиво наблюдающего за всей деятельностью бизнесмена. Внезапная проверка офиса торговой сети с какими-то невнятными пояснениями цели визита; посещение для «неформальной беседы» директора принадлежащего Манцуру молокозавода; облава на складе стройматериалов и тотальная проверка всех работников с целью поиска иностранцев-нелегалов – все эти события, незначительные по отдельности, складываясь в цепочку, постепенно создавали ощущение нависшей угрозы.

Самохин был одним из тех очень немногих людей, которых Манцур попытался и не смог купить. Предложение было сделано аккуратно, со всеми предосторожностями, причем выглядело довольно щедрым. Однако полицейский не проявил к нему никакого интереса и, более того, примерно после этого случая стал проявлять столь нездоровый интерес к бизнесу Максима Александровича. За время своей предпринимательской деятельности Манцур выработал для себя один нехитрый, но безотказный принцип: успех и безопасность твоего бизнеса прямо пропорциональны количеству людей, регулярно получающих от тебя деньги. Люди из окружения партнеров – настоящих и потенциальных, сотрудники конкурентов, служащие госорганов и работники муниципальных предприятий периодически получали на карточки анонимные переводы, частота и размер которых зависел от уровня человека и степени его полезности. Расходы эти окупались сполна, получаемая информация серьезно помогала в конкурентной борьбе, в вопросах защиты бизнеса, давала возможность играть на опережение, принимать правильные и своевременные решения.

И каждую неудачную попытку купить нужного человека Манцур воспринимал болезненно не только потому, что не удалось посадить своего «крота» на нужное место, но и потому что этот человек, получивший и отвергнувший столь интимное предложение, отныне становился потенциально опасен. В такой ситуации идеальным вариантом было убрать человека с занимаемой должности, заранее скомпрометировать, подорвать веру к нему на случай неожиданных откровений.

С Самохиным, однако, сделать это было не так просто. Стало известно, что его перевели из областного УВД с понижением, вроде после какого-то замятого скандала, в котором звучала формулировка о превышении должностных полномочий. Но большего узнать не удалось – в полиции не любили выносить сор из избы и выдавать на сторону корпоративные тайны. Тем не менее, Максим Александрович не прекращал попыток узнать «где же кнопка» у главного шмаровского полицейского и готовил ответный удар, безошибочным чутьем угадывая, что ужиться с ним в одном городе все равно не получится. Уже разрабатывались несколько альтернативных схем, были примерно набросаны тексты двух писем в высокие инстанции: одно – от «возмущенной общественности», второе – со сценарием «независимого журналистского расследования». Подобрать среди толпы бойких и вечно голодных журналистов автора «расследования», готового за небольшие деньги сварганить любую сенсацию и оболгать кого угодно было несложно (Максим Александрович и раньше иногда прибегал к услугам «акул пера» для решения некоторых проблем, связанных с активностью конкурентов), главное – выбрать удобный момент. Ну а пока главе городской полиции предстояло пройти первое, пробное испытание на прочность, показать, может ли он что-нибудь еще, кроме как прессовать честных бизнесменов. Небольшой сюрприз Самохину Манцур подготовил на День города, который планировалось провести в этом году с особым размахом (и не удивительно – в ноябре выборы мэра), и работа полиции во время массовых гуляний будет одним из центров внимания властей и прессы.