Сергей Федоранич - Нет смысла без тебя

Под пачками денег было два листа бумаги. Письма. Оба напечатаны на компьютере.

«Лиза!

Я должен извиниться перед тобой за поведение моего брата Башу. Когда он разговаривал с тобой, он был не в себе. Ведь он узнал трагическую новость: его любимый племянник будет навсегда прикован к инвалидному креслу. В этом нет твоей вины.

Я заплатил тебе требуемую сумму и надеюсь, что мы с тобой в расчете. Я не смею просить тебя о свиданиях Арсена с сыном, он действительно этого не заслуживает. Он не научился управлять людьми и не смог приручить свою женщину. За что и поплатился.

Я хотел сказать тебе о нескольких важных вещах, которые ты должна учитывать, воспитывая сына-цыгана. Как бы ты ни хотела обратного, в маленьком Никите течет моя кровь, кровь настоящего цыгана. И корни будут проявляться в нем. Он будет заботиться о тебе, он не подпустит к тебе ни одного мужчину. Цыгане ревнивы, и ты в его глазах всегда будешь принадлежать единственному мужчине – его отцу. если ты попробуешь разубедить его в этом, он может поверить, но лишь на некоторое время, а потом снова будет тебя защищать.

Мы никогда не станем тебя преследовать и не станем делать чего-то, что могло бы нанести вред нашей семье. Ты всегда будешь почетным гостем на наших семейных торжествах, если соизволишь явиться.

Я не верю в то, что ты своими руками разрушишь жизнь своего сына и расскажешь обо всем, что наделала. Да, ты многое наделала. Но я могу тебя понять. Ведь я делал куда более страшные вещи ради своей семьи, ради любви к своей женщине и своему сыну. Не беспокойся об Арсене, о нем позаботятся его двоюродные братья и мать. С ним все будет хорошо.

И последнее: я прошу тебя, не вини его ни в чем. Он действительно любит тебя и своего сына, моего внука. Но он делал все ради своей семьи. Теперь представь, насколько ты в безопасности. Мой табор костьми ляжет, чтобы ты и ребенок были целы и невредимы.

Мне жаль твою семью. Но наша семья никогда не будет в безопасности, пока жив твой брат. Арсен сделал все, чтобы сохранить жизнь твоей матери и твоему отцу. Но твой отец решил сделать по-другому, и у нас не осталось выхода. Мне очень жаль, что твой брат пошел по стопам отца и до последней минуты хотел воздать мне по заслугам. Это не моя вина, а твоя. Это ты согласилась сделать то, что было сделано. Если бы ты не согласилась, мы нашли бы другой способ, и в этом случае пострадал бы только твой отец, если бы отказался передать более компетентным людям облаву на наш табор. Я думаю, все бы обошлось, но как знать. Но ты и сама об этом прекрасно знаешь. Я чувствовал некоторую вину перед тобой за смерть твоих близких, но ты очень легко ее сняла, это стоило всего пятнадцать миллионов.

На этом все. Передавай привет моему внуку. Надеюсь, он с каждым днем все больше похож на отца. И на меня.

Письмо от Арсена я попрошу Карму отправить тебе, как только он его закончит. Не переживай, он не держит на тебя зла.

Лиза не могла не признать правоту Барона во всем, что он написал. Это действительно ее вина, и она действительно видит, как с каждым днем ее сын становится похожим на отца. Никита совсем кроха, но своенравие, так присущее Арсену в его поступках и словах, упругим стержнем просматривалось в каждом движении маленького мальчика. Но она не могла злиться на это, она любила своего ребенка. Его личико стало приобретать черты мужественности, присущей цыганским мужчинам, волосы становились темнее и гуще, а губы наливались изящным контуром.

Слова Барона тронули откровенностью. Он не хотел ее в чем-то обвинить или обидеть, он говорил ровно то, что было на самом деле. И несмотря на то что в письме было больше неприятных и плохих слов, Лиза невольно чувствовала симпатию к этому человеку.

Второе письмо было от Арсена. Короткое, всего на одну печатную страницу. И она уловила общий смысл, окинув его взглядом, пытаясь разобрать подпись – глаза уже застлало влагой. Несмотря ни на что, читать письмо от человека, которого больше никогда не увидишь, довольно тяжело. Тем более такое письмо.

«Любимая, привет!

Я не напишу ни единого слова, которое бы осудило тебя. Пожалуйста, прости меня за все, что я тебе причинил. Прости, Лиза!

Я ни на что не надеюсь и ни о чем не прошу тебя. Я хочу освободить тебя.

Будь счастлива, моя любимая! Люби нашего сына! В нем есть только самое лучшее от нас обоих. Я очень люблю тебя и очень люблю нашего сына!

Пожалуйста, открой свое сердце другому мужчине, не будь одинокой. Ты заслуживаешь счастья. Ты заслуживаешь быть любимой. Мне без разницы, кто будет этот мужчина, неважно какой национальности, каким способом он зарабатывает на жизнь и сколько зарабатывает, какого он телосложения, какое у него образование, есть у него татуировки или нет… Мне безразлично это все. Главное, чтобы у нас с ним было общее: пусть он любит тебя так же сильно, как и я.

Будь счастлива, любимая.

Возможно, позже. Возможно, не сейчас. Это письмо нужно было прочесть не сейчас, ему стоило написать это позже. Сейчас она прочла и еще раз удостоверилась, что ненавидит Арсена. Он, видите ли, ее простил, отпустил и пожелал мужчину хорошего! Эта гнида, которая разрушила ее жизнь, погубила всю ее семью… Он желает ей быть счастливой! Он!

Лиза порвала оба письма на маленькие кусочки и смыла в унитаз.

Ледяной водой умыла лицо. Никитка ни при чем. Она должна сделать так, чтобы малыш никогда не узнал про тот кошмар, в котором родился. Он не должен ничего знать. Она навсегда сотрет из своей памяти этих людей, их любовь и ненависть. Сожжет все мосты и больше никогда не вспомнит Арсена и его родных. «Это они во всем виноваты!» – твердила себе Лиза. Но сердце упорно саднило обратное: виновата ты.

Барон заплатил огромные деньги, откупившись от своих грехов. Но ее грех останется с ней навечно. Ей некому заплатить за то, чтобы снять с себя вину.

Каких сил мне стоил этот визит в «Красные холмы»! Я не нашла одежду и пришлось бежать в торговый центр, слава богу, от моего дома он недалеко. Платье 56-го размера нашлось только черное, но, на удивление, оно неплохо на мне сидело. Я купила его и помчалась домой. Дома привела себя в порядок, вспомнив, где валяется косметичка. В шкафу обнаружились черные туфли, идеально подошедшие под платье, и в конце концов около семи часов я выехала со двора.

Пробок в центр, слава богу, не было. За сорок минут я добралась.

В холле отеля меня встретил Джо, мы обнялись, он сказал, что Брэдли совсем плох и совершенно отказывается спускаться.

– А Вася уже здесь? – поинтересовалась я.

Джо кивнул.

– И что Брэдли? Тебе совсем никак не удалось стащить его сюда? За яйца пробовал?

Джо беспомощно посмотрел на меня. Я решила, что Джо уже сделал одно чудо – притащил Брэдли в Москву, поселил в отеле. Теперь осталось самое малое – заставить его спуститься вниз.