Сергей Ермаков - Чужие игрушки. Часть 2

© Сергей Максимович Ермаков, 2020

ISBN 978-5-4485-2512-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Утро Николай встречал в служебной машине. Разбудил его звонок в дверь его квартиры. Он пошаркал к двери, вытирая из уголков глаз спячки. В проеме двери стоял Звягинцев:

– Вы готовы, Николай Федорович?

– Еще нет, извините, Виктор Петрович, забыл будильник поставить. Проходите. Сейчас чайку организую.

Он в одних трусах метнулся на кухню, поставил чайник на плиту и побежал одеваться.

Из кухни донеслось:

– Не спешите, Николай Федорович. Не на пожар, еще успеем. Хотя, я был уверен, что вы меня ждете.

Николай вошел на кухню уже одетым, набрасывая на плечи пиджак:

– Виктор Петрович, вам чай или кофе?

– Пейте сами, Николай Федорович, я уже позавтракал.

Они спускались по лестнице вместе. Николай впереди, Звягинцев следом. Николай почти в припрыжку, Виктор Петрович, чтобы случайно не оступится держался за перила. У подъезда их ждала служебная машина Звягинцева. Первые желтые листья налипли на капот служебной «Волги». Солнечные зайчики шаловливо пробивались через редкую осеннюю листву. Утренняя прохлада бодрила и легко холодила спину. Николай сел рядом с шофером, а Звягинцев, старчески вздыхая, забрался на заднее сидение. Дорога была почти пустая, автомобилисты еще не запрудили шоссе. Осенние пейзажи чередовались с видом панельных коробок маленьких городов и поселков. Комфортное место, дорожные пейзажи и скорая встреча с родителями располагали Хромова к воспоминаниям. Вспомнился вчерашний вечер. Николай не сдержал улыбки, при воспоминании о восторгах его сослуживцев по поводу шахматах. Тут же в голову снова вернулась мысль, с которой он вчера засыпал:

– Что же случилось с Витькой? Почему он сдал мой подарок в антикварный магазин? Почему сдал шахматы в магазин здесь, а не в Москве. Почему? Почему? Может потому же самому, почему я не поехал к Никитиным после армии. Значит все-таки это дело рук того кэгэбиста. Но, я-то боялся нанести вред Кларе и Александру Ивановичу. А, Витьке то чего было опасаться? Не надо Коля, не юли. Может, все-таки, ты просто за себя испугался, а не за Никитиных. Тебе ведь ясно показал этот гэбэшник, кто-есть-кто, и кто в доме хозяин. Кто ты, и кто они, и что они с тобою могут сделать. Но, они же меня не сломали. Это ты так думаешь. А они тихой самой своей цели добились. Ты к Кларе не поехал после армии, значит, как они решили, так и стало. Ну поехал бы я к ней. И что? Она замужем, муж дипломат, прекрасная перспектива работы за рубежом. И тут появляюсь я в сержантской парадной форме. Так что-ли? Клара ты меня помнишь? Тфу, как представлю, так противно становится. Стою, и пускаю слюни. Стыдно, стыдно. Пусть лучше они меня совсем не увидят, пусть запомнит нормальным парнем, чем увидят такой размазней. Значит, все-таки гэбэшник победил?! Ну, победил, а что я должен был делать? Ну, встретится как-то не так, как сейчас представил. А, как? Может через Витьку? Может он меня и презирать начал, потому что я после армии не объявился у них? Может, поэтому и шахматы продал.

Эти вопросы самому себе почему-то не кончались у Николая, а ответа на них не было. Николай обозлился на себя:

– Все точка. Сколько раз уже все это пережевывал. Надо остановиться. Витьку надо обязательно найти. Как вернемся сразу пойду в этот антикварный магазин и все выясню.

Но, обида, как иголка застряла в мыслях. За этой иглой, как ниточка, тянулись воспоминания, вытягивая один за другим болезненные эпизоды из прошлого. Мгновенно вспомнилось как Николай пришел на день рождения к Витьке.

Вспомнилось, как он почувствовал себя чужим среди его гостей. Как только он вошел, они посматривали на Николая снисходительно, как на Витькину причуду. Для этих мальчишек и девчонок он был не просто чужим, он был изгоем среди них. Витька же старался держаться для них своим и как-то отстраненно, и надменно смотрел на Николая. Тогда Николай пожалел, что вообще пришел на день рождения Виктора:

– Зачем Витька его позвал, если знал, что он будет здесь как белая ворона, среди этих райкомовских.

Витькины гости откровенно посмеивались над чужаком. На улице все они были тихонями, которые боялись мальчишек из рабочих окраин и кварталов. Они обходили стороной не только Кольку, но любого мальчишку из их дома. Им бы из Колиных друзей никто не спустил обиды. Здесь они чувствовали свою безнаказанность, чувствовали защиту стен райкомовского дома.

От растерянности, Николай развернул свой подарок прямо в коридоре квартиры Никитиных. Подарок был завернут в синюю плотную бумагу, в которую в магазине фасовали кусковой сахар. Один и мальчишек надменно спросил:

– Где ты украл-то свой подарок?

Колька не сдержался:

– Сам ты украл! Маменькин сыночек!

– Разрядила обстановку Елизавета Дмитриевна:

– Коля, наконец-то. А, то мы без тебя не начинаем. Ждем тебя.

Но, обида уже кипела в Николае. Правда, обижать Елизавету Дмитриевну он себе позволить не мог:

– Да, я на минутку, только подарок передать. Дома дел много.

– Коля, какие дела? Никаких дел, идем к столу, иначе я обижусь.

Тут она увидела шахматы:

– Какая прелесть. Это что, Виктору подарок? Это же немыслимо сколько стоит.

Колька смущенно прошептал:

– Нет, это нисколько не стоит. Это я сам сделал.

– Ты сам? Не может быть! Да ты настоящий мастер Коля! Просто художник!

Сбоку снова раздался ломающийся мальчишеский голос:

– Да, врет он все. Украл где-то.

Елизавета Дмитриевна повернулась к говорившему:

– Дмитрий, как ты можешь, такое говорить? Это нехорошо! Тебе бы приятно было, если бы о тебе такое сказали?

– А, на меня никто даже не подумает.

– А, почему ты на Колю такое подумал?

– А, они все там такие, казармовские. Им украсть, как высморкаться.

Елизавета Дмитриевна взорвалась:

– Перестань, перестань немедленно. Как ты можешь? Какие у тебя черные мысли.

Мальчишка шмыгнул носом и потупился. Николай почувствовал маленькие пальцы у себя на локте. Рядом стояла Клара. Как она пробралась к нему Коля не заметил. Наверное, не заметил потому, что она была на голову ниже присутствовавших ребят. Чтобы слышали все Клара громко и с презрением произнесла:

– Пойдем Коля, сядешь рядом со мной. Злые они все тут и невоспитанные индюки. Думают, что они вундеркинды, а сами дерьмо собачье.

Елизавета Дмитриевна огорченно возмутилась:

– Клара, Клара! Что за жаргон. Ты где таких выражений нахваталась?

Возмутился и Виктор:

– Кларка, это между прочим мои гости и мой день рождения. Так что попридержи язык за зубами.