Лисс Захаров - Сладкая месть. Сборник

– Он боится уколов, до припадков. Он все время болел, врачи, обследования, уколы, вы поняли?

– Вы останетесь?

– Да.

Пришел еще один служащий протянул ему стакан воды, плохо пахнущей.

– Это будет неприятное зрелище. Может быть хотите уйти?

– Нет. Я должен знать.

Вокруг Стивена стояли мужчины. Сняли шлем.

– Раздеть его и привязать – сказал один.

– Второй начал раскладывать инструменты и…

– Неееееееееет – заорал Стив и забился в истерике.

Дальше вопросы перемежались с уколами. Он потерял счет времени, была только одна боль, охрипшее горло, опухшие глаза и кровь, текшая из носа. В туалет его не пустили, поставили катетер. Состав некоторых уколов, казалось, сдирал шкуру и обнажал нервы. Потерять сознание ему тоже не давали. Сквозь наркотический дурман, он услышал, что в моче кровь и что ему нужен кислород, он скоро не сможет дышать сам. Один из мужчин посмотрел на зеркало и взялся за телефон. Пришел еще один худой мужчина, замотанный в белый халат. Он поставил стул и сел рядом со Стивом. Сквозь слезы его было плохо видно, но по голосу человек был жестокий и не перед чем не остановится.

– Стивен, нам нужны все твои секреты, тогда этот кошмар может закончится. У меня нет много времени, поэтому сделаем просто и быстро. Я сейчас вытащу катетер и засуну тебе розу, ты знаешь, что будет когда я ее вытащу?

Стивен в ужасе распахнул глаза.

– Я это сделаю. Русские зашевелились и китайцы на что-то намекают. Что ты сказал на той тусовке?

– Ничего – губы еще шевелились, но голоса уже не было – только один хрип.

– Чтоб ты не обольщался. Сознание ты не потеряешь. У меня еще есть подарок. Он вытащил стручок красного жгучего перца – не понимаю, почему другие боятся использовать – 5 минут, и ты расскажешь все, начиная со своего детства. Он убрал перец в карман, грубо вытащил катетер и попытался засунуть в уретру розу.

Стивен заорал, вернее захрипел

– Стойте, я все скажу.

Человек остановился.

– Попить.

– Тянешь время? Но стакан в руках появился. Он даже поднял голову Стива. Большая часть воды потекла мимо. Глотать тоже было больно.

Он отдышался.

– Я был на тусовке. Это элитная тусовка. Я был с двумя мужчинами. Это было прекрасно. Я гей. Не хотел, чтобы отец знал, это бы его расстроило. Или еще хуже, если бы узнали его противники и использовали против него. Я даже фамилию поменял. Он понял, что глаза у него начинают закрываться, значит опять чем-то накачали.

– Кто вскрыл его комп, я не знаю, но если бы посмотреть и пообщаться со знающим людьми…

Наступила тишина. Стивен мало чем отличался от покойника, как будто сами собой отстегнулись ремни. Врач посмотрел на него и стал оказывать первую помощь – он успел вывернуть ногу и поломать руки, причем одну в двух местах. Настолько сильной была боль. Том постарел еще лет на 10.

– Вы 4 часа пытали моего ребенка, только затем, чтобы узнать, что он гей? Он повернулся и вышел из кабинета. На сына было стыдно смотреть, но он зашел – все равно ведь без сознания. Вокруг бегали реаниматологи. Он смог увидеть только лицо сына с кислородной маской.

Он медленно пошел к себе в здание на работу. Прихлебатели тут же прибежали с вопросом – что случилось?

– У сына с сердцем проблемы, в реанимации. Надо было давно операцию делать, а он тянул.

Вечером дома разразился скандал. Четвертый сын Тома – Пол – понял, что случилось. Отец пытался оправдываться, но Пол сказал

– Как ты меня достал. Собрал вещи и ушел.

Через несколько дней Тому сообщили, что Пол пошел в армию, причем в Техасе. И еще нашли любовника Стивена – Мартин Веласкес, врач-кардиолог, доктор наук. Можно с ним поговорить. Стивен в тяжелом состоянии. Сердце не выдержало, вдобавок занесли инфекцию и отказали почки, делают все возможное, но…

– Поехали к Мартину.

Ему помогли одеться и привести себя в порядок. И вскоре Том вместе с двумя помощниками, они же охранники и бодигарды, стучались в дверь Мартина. Дом был новый и большой и вокруг ни кустика – чувствовалась рука Стива, который ненавидел огород вокруг дома.

Он постучал в дверь, не надеясь, что откроют. Дверь открыли через секунду. На пороге стоял молодой мужчина в джинсах и майке.

– Я вас в окно увидел – заходите.

Том зашел, охрана осталась около двери.

– Как Стив? Меня к нему не пускают и не говорят, что с ним.

– Не очень – машинально ответил Том, разглядывая дом. Обставлен со вкусом.

– Садитесь. Вам чай, кофе, фанту?

– Ничего. Спасибо. Странный подбор книг для врача.

– А, это Стивен. Говорит – комната маленькая, хранить особо негде, так пусть у тебя полежат. Он Кинга обожает.

– И Клэнси еще, и Желязны

– И Игру Престолов. До Гарри Поттера так и не добрался.

– Как вы с ним… познакомились?

– Что с ним?

– Умирает.

– Зная ваше ведомство, вы его и убили. За что?

– Что было на той тусовке?

– Закрытой, что ли? Вам не понять, это надо с начала рассказывать – как познакомились и какие отношения у нас были. Меня потом к нему пустят?

– Я поговорю.

– Почему я вам не верю? Рассказ длинный, может воды?

– Может позвать охрану – пусть кофе сварят?

– А они… (он сделал жест – болтливые?)

– Нет. Им языки выдерут через задницу.

– Понятно.

Он впустил охранников, показал, где что есть на кухне, показал, где поднос. Сам сел напротив Тома.

– Как я понял, с сердцем у него что-то врожденное и недообследованное?

Том кивнул головой.

– Он пришел ко мне на прием, просить лекарства. Я послал его на обследования. Он сразу развернулся и к выходу. Я спросил – “ в чем проблема?» Он – «никаких обследований и уколов». Тут, наверное, моя планета сошла с орбиты и полетела к другой. Я его расспросил, сделали ЭКГ, намазал руки обезболивающим кремом и отправил в кабинет, сказал, чтоб полежал на кушетке. Принял еще одного пациента. Захожу, а он уже спит. Крови взяли много и без скандала. Я выписал ему препараты, дал направление на обследование, он как прочитал, позеленел весь. Потом говорит – «а это обязательно?» я говорю «конечно». Он говорит – «ты со мной пообедаешь?». Тут я немного растерялся, но у меня в пятницу было всего 2 операции, я согласился. Обычно 2 операции по 2 часа, к обеду свободен, а тут каждая по 6, выполз в 8 вечера, а он в коридоре сидит с двумя сумками. Говорит – «я тебя не дождался, решил обед на дом привезти». Мы обедали в моем кабинете. Тайская еда была, я это помню. Охранники подали кофе, сэндвичи и сладости.

– Обычно для гостей храню – сказал Мартин. И взял чашку с кофе. – Потом… потом стали иногда встречаться или перезваниваться, ездили на выставки, в DC прогуляться, в клубы. Несколько раз он у меня ночевать оставался. Перехватив взгляд Тома

– В своей комнате и в своей пижаме с чеширским котом. Мартин грустно улыбнулся. А еще он любит пан-кейк заливать кленовым сиропом так, чтобы хлюпало, и есть ложкой. Яичницу он тоже любит ложкой есть. Я говорю – «а если тебя к королеве пригласят на завтрак?» он сказал – “ тогда я у нее вообще есть не буду». И у него такая хитрая мордашка становится, что хочется всего облизать. Полить кленовым сиропом и облизывать всего… Он помолчал. – Времени знакомиться, узнавать друг друга и прочее, у меня не было, поэтому было членство в том клубе, там тебе сразу подберут по вкусу и пожеланиям, и кого хочешь. Его это очень интересовало. Я не хотел рассказывать, но в конце концов пришлось. Он умеет сильно надавить. Он долго думал – недели две. Я думал – все. Конец дружбе. Но он потом позвонил и сказал – «мне нравится с тобой дружить, но вот с сексом я как-то не уверен, это наверное больно и… не знаю…» Вообще-то я акт, но тут сказал – “ а ты меня хочешь?» Он опять долго думал, потом выдал – «тебе ведь больно будет?». Я говорю – «если все сделаешь правильно, не будет». Он приехал в пятницу, мы поужинали в кафешке – тут есть недорогие, но вполне съедобные, дальше обнимашек и поцелуев в щечку у нас дело не заходило. Он учился на втором курсе и, по-моему, секс не входил в первую десятку его интересов. Несколько раз обмолвился про неудачные отношения с девушками, что он какой-то не такой, но и с мужчинами он не хочет. Короче, бардак был в голове. Дома еще посидели, посмотрели кино, вина выпили. Я сказал – «если не хочешь, не надо». Он за свое – «боюсь и все». На меня флакон лубриканта вылил, презерватив намазал, и сам весь по уши в нем, вошел на 2 сантиметра, спрашивает – тебе не больно?