Павел Трушников - Миров двух между

Также, в январе 2006 года Рахимов повесткой вызвал на допрос мою жену Марину, но вместо допроса под расписку вернул полностью все вещи, изъятые в ходе обыска в июне 2005 года. То есть исключил из дела ранее приобщенные вещественные доказательства, которые более полугода что-то доказывали по делу, а потом потеряли свою объективность.

– 3 —

Теперь постараюсь объяснить, для чего собственно было необходимо выделение уголовного дела и наличия в деле постановления о моем розыске.

На начало 2006 года все, что можно было собрать в отношении Игнатова, было уже собрано. Но вот в отношении Трушникова, которого на голом месте приплели к этому делу, кроме слов Игнатова, которые легко можно было опровергнуть, ровным счетом ничего не было. Но Трушникова из дела не выкинешь, ведь ему уже создана определенная роль в деле и реклама перед начальством, да и именно он приходится Голандо бывшим зятем, а не Сережа Игнатов. Поэтому в суд дело в отношении одного Игнатова тоже не отправишь без Трушникова, ибо держится оно в основном лишь на его показаниях, а в них, как мотивация к Сережиным деяниям, кругом чуткое руководство Трушникова. А двоих их в суд отправлять тем более нельзя – не доказав вины второго, из обвинения первого исчезнет фундамент, на котором все держится. Потому Игнатова по логике нужно судить одного, а Трушникова пока оставить в стороне. И само собой лучшим мотивом для разделения дел является то, что второй преступник находится в розыске и его местонахождение установить невозможно.

И еще возможно, что дурному Трушникову может приспичить заявиться в суд в качестве свидетеля, скажем по ходатайству защитника, а такой поворот событий также очень нежелателен. Ведь «иуда» Ваня Сытик поделился тем, что я хотел помочь Сереже. Поэтому наиболее удачный вариант для стороны обвинения, чтобы Трушников формально находился в розыске. Поэтому могу биться об заклад, что постановление о розыске появилось в деле лишь перед передачей дела Игнатова в суд, а не в ноябре 2005 года. Кстати, в деле есть множество документов, где имеется ссылка на данное постановление, но с разными датами его вынесения.

Когда выяснилось, что адвокат Сытик работает против интересов Игнатова, было уже поздно его заменять, чтобы что-то изменить в уголовном деле. Единственное, что сделал Игнатов, это отправил из ИВС письменный отказ от адвоката. А Гена Важенин, расстроенный тем, что человек, за которого он ручался, оказался продажной сволочью, решил сам принципиально помочь Игнатову и договорился о его защите с адвокатом Вячеславом Костериным. Важенин ни разу не видел Игнатова в лицо, и даже ни разу не общался с ним, его просто по-человечески задевало, что творят наши органы.

И именно этот эпизод участия в деле ныне покойного Гены Важенина послужил причиной его появления в моих «обоповских показаниях» в 2012 году в качестве еще одного мнимого соучастника и организатора преступления, о чем я поведаю позже.

До судебного процесса адвокату Костерину отказывали в посещении своего подзащитного в ИВС, а также он не имел возможности ознакомиться с уголовным делом. Его участие в деле фактически началось только с первого судебного заседания.

Невзирая на то, что Костерин уведомил и суд, и прокуратуру о том, что является защитником Игнатова, его даже не проинформировали о дате и времени первого судебного заседания. А доставленный на это заседание Игнатов на адвокатском месте вновь увидел бессовестного Сытика. Он само собой возмутился и объяснил суду, что от адвоката Сытика он давно отказался, и что требует вызова адвоката Костерина. Сытик объяснил свое присутствие тем, что ему пришла повестка, но отказ от себя не отрицал, потому инцидент был исчерпан и слушание перенесено.

У меня действительно было желание, чтобы сторона защиты заявила ходатайство о вызове меня в качестве свидетеля по делу. Но буквально с первыми слушаниями стало понятно, что в суд меня никто не допустит. Весь период процесса возле зала судебного заседания и в машине около здания суда дежурили оперативники ОБОП. И видимо не до конца надеясь на собственную бдительность, озадачили своей нуждой и судебных приставов – на вахте охраны на виду лежала моя фотография. Несложно предугадать, что бы было, появись я в суде.

Председательствовала в процессе судья Кордюкова, дама предпенсионного возраста с большим опытом работы. Государственное обвинение поддерживала помощник прокурора Евгения Королева, профессиональная хабалка, каких свет не видывал. Полное отсутствие чувства этики и профессионального такта. Единственная цель, которую она преследовала – чтобы Игнатов был осужден, а Трушников как можно крепче привязан к делу. В прениях сторон она запрашивала для подсудимого пятнадцать лет лишения свободы, для сравнения – столько запрашивают за убийство двух и более лиц.

Сережа Игнатов был осужден к семи годам колонии общего режима по ч.2 ст.163 и ч.1 ст.222 УК РФ за вымогательство группой лиц по предварительному сговору и передачу взрывного устройства. Обвинение в покушении на убийство общеопасным способом с Игнатова сняли еще на ранней стадии следствия, потому что из его показаний следовало, что он добровольно отказался от приведения в действие взрывного устройства.

В его приговоре [14] я насчитал свою фамилию около сотни раз. А так же в самом судебном процессе моя фамилия звучала постоянно. Адвокат Костерин в какой-то момент даже выразил вслух недоумение по поводу того, что непонятно, кого именно тут судят, Игнатова или Трушникова. Голандо и его родственники тоже через слово упоминали меня. Прослушивая аудиозаписи свидетельских показаний из суда, я вообще был удивлен насколько много, как оказывается, меня связывает с людьми, с которыми я не общаюсь уже восемь лет.

Все свидетели в процессе были лишь со стороны обвинения, сторона защиты ходатайства о вызове свидетелей не заявляла. Однако позже в кулуарах Голандо, говоря о свидетелях, будет разделять их на «наших» и «ваших».

Да и вообще, весь процесс Голандо вел себя вызывающе, и именно в сторону моей персоны. Например, мог просто из зала начать кричать, что нужно обязательно обратить внимание на что-то, потому что оно связано с Трушниковым. Например: « Вы только про ту бумажку с номерами моих телефонов не забудьте. Ведь ее Трушников написал!» .

При допросе в суде Саши Попова, Голандо начал кричать, что этот голос ему явно знаком. Как раз в этот момент прозвучало, никогда до этого нигде не обозначенное, что звонивших ему с угрозами было двое. Его заявления тут же подхватила полувменяемая г-жа Королева: « Владимир Игоревич, Вам знаком голос этого человека? Вы узнаете в нем звонившего с угрозами???» . У моего шурина в тот момент наверняка появилось ощущение, что сейчас Игнатова на скамье подсудимых заменят им самим.