Керри Манискалко - Побег от Гудини

– Доброволец! – провозгласил он с легким акцентом.

Похоже, ни у кого не возникло желания предложить себя в качестве потенциальной жертвы. И я их не винила. Какой здравомыслящий человек пойдет на такое? Блеснув маской, Цзянь подошел к противоположному краю сцены и уставился на столик молодых джентльменов.

– Вы все трусы, недостойные встречи с моими клинками. – Он повернулся к ассистенткам на сцене. – Лиза!

Кузина продолжала улыбаться, но ее шея дернулась, а колени были плотно сомкнуты, выдавая страх. Сделав глубокий вдох, она шагнула вперед. Не успев сообразить, что делаю, я вскочила и бросила салфетку на тарелку.

– Подождите!

– А, – широко улыбнулся Цзянь, показывая зубы. – Все-таки у нас есть доброволец.

Хотя я стояла, готовая ринуться на сцену и залезть в этот ящик смерти, взгляд рыцаря был устремлен не на меня. Он смотрел мимо меня, стоящей с дрожащими коленями, туда, где Томас уже поднимался по ступенькам на сцену, уверенно и неторопливо. Полная противоположность моему сердцебиению. У меня внутри все замерло и дрожало одновременно.

– Томас, пожалуйста, нет.

Сжав кулаки, я смотрела, как он помедлил перед гробом и, подмигнув мне через плечо, залез внутрь.

– Сядьте, дорогая, – прошептала миссис Харви. – Похоже, вы немного нервничаете. Выпейте вина, оно успокаивает.

Она махнула официанту, и тот налил темно-красной жидкости из графина. Когда вино потекло в мой бокал, я постаралась не думать о крови мисс Прескотт.

– Вот так, будьте хорошей девочкой, выпейте несколько глотков.

Не имея сил спорить, я рухнула на стул, поднесла к губам предложенный бокал и сделала несколько быстрых глотков, почти не ощутив кисловатого виноградного вкуса. Вино меня не особо интересовало, но немного отвлекло. Ненадолго. Я промокнула уголки рта льняной салфеткой, не сводя глаз с Томаса, который высунул из похожего на гроб ящика голову, руки и ноги, после чего воцарилась тишина.

Я на мгновение представила Томаса на столе морга, и мне понадобилось все мое самообладание, чтобы не броситься на сцену и не вытащить его. Рациональная часть моего мозга точно знала, что ему не причинят вреда. Карнавальный бизнес – это продажа билетов и создание зрелищ, а не покровительство убийствам.

Хотя именно это и произошло вчера вечером.

Я не могла избавиться от напряжения в руках и ногах, когда Лиза со второй ассистенткой накрыли деревянный ящик крышкой и кивнули Цзяню. Я выпрямила спину, сбрасывая напряжение. В помещении вдруг стало жарко, и мне захотелось оказаться на палубе, на ледяном зимнем ветру, гуляющем под навесом.

Дядя фыркнул при виде Томаса в ящике, но я заметила, что у него на лбу от волнения пролегла морщинка. Это не успокоило мои собственные страхи.

– Глупый мальчишка.

Я стиснула мамин медальон в форме сердца, висевший у меня на шее, не обращая внимания на то, что металл впивался в ладонь. Томас убрал руку и высунул опять, размахивая игральной картой. Я могла поклясться, что огромный корабль закачался, когда я заерзала на стуле.

Зрители рассмеялись над нелепостью отделенной от тела руки, машущей картой, а я не могла оторвать взгляда от огромной пилы, которую обе ассистентки несли рыцарю. Металлические зубья блестели, готовые погрузиться в деревянный ящик – и плоть Томаса, если что-то пойдет не по плану. Или если в плане значится убийство.

По моей спине покатились капли пота. Одно неверное движение – и брызнет его кровь…

– Ну-ну, дорогая. – Миссис Харви похлопала меня по руке. Я выдохнула, и она улыбнулась. – Это просто фокус. То, что случилось вчера, было ужасно, но вероятность повторного убийства просто исключена. Наш Томас знает, что делает. Хм-м?

Я с усилием сглотнула и кивнула. Конечно, она права, но мое сердце не желало слушать голос разума. Оно билось все быстрее от мысли обо всех тех ужасах, которые могут произойти. Томас знал, что делает, даже если его поступок – очень плохая идея.

Лиза бросила на меня непонятный взгляд через плечо. Я опять напряглась, когда Цзянь занес пилу над головой. Я чуть не побежала к стоящим на коленях артистам, чтобы отнять у них один из мечей, если Томасу причинят вред.

– Можете убедиться, что лезвие самое настоящее. Изабелла, будь добра, продемонстрируй.

Он кивнул второй ассистентке. Изабелла шагнула вперед и рубанула по пиле мечом, который взяла со стола. Металл громко заскрежетал. Я стиснула зубы от этого звука. Молодой человек за соседним столом закрыл уши.

– А еще оно очень острое. Лиза?

Кузина взмахнула ажурной маской, которую держала при себе, и положила ее на ящик. Цзянь аккуратно провел по ней пилой назад-вперед, и та развалилась пополам. Я постаралась не зацикливаться на том, что лезвию понадобилось всего три прохода, чтобы распилить металл – оно чересчур острое, чтобы находиться поблизости от моего ненаглядного Кресуэлла.

Я сделала глубокий успокаивающий вдох, пока Цзянь обходил ящик, гордо держа пилу над головой. Он остановился там, где должен быть центр тела Томаса, и подозвал Изабеллу. Та прошла по сцене, широко улыбаясь и крепко держа руки на бедрах, как балерина. Она остановилась напротив рыцаря – видимо, для перепиливания требовалось два человека. Я комкала салфетку на коленях, а Цзянь приложил пилу к ящику и двинул ее к Изабелле.

– На счет три, – распорядился он. – Раз. Два. Три!

Металл заскрежетал по дереву: вжик-вжик-вжик. Лезвие погружалось в ящик все глубже и глубже.

Обеденный салон

Королевский почтовый пароход «Этрурия»

2 января 1889 года

Мне хотелось закрыть глаза руками, выбежать из салона и броситься за борт, но я заставила себя сидеть и не шевелиться. Томас же бешено дергал руками и ногами, а пила опускалась все ниже и ниже.

Несколько женщин отвернулись от сцены, раскрыв веера и требуя нюхательную соль. Если представление закончится неудачно, это будет самое отвратительное зрелище, которое доводилось видеть кому-либо из присутствующих, включая меня. Последствия смерти и убийства сами по себе неприятны, но наблюдать за самим процессом? Я на мгновение закрыла глаза, не желая представлять тьму, которая вырвется из меня, если Томас умрет на этой сцене.

– О, дорогая. – Миссис Харви щедро глотнула вина. – Ужасно натурально, не правда ли? Я могла бы поклясться, что лезвие действительно вонзилось в него.

Я до боли стиснула зубы. Всего несколько дюймов, и пила пройдет сквозь центральную часть ящика. И сквозь Томаса.

Вжик-вжик-вжик-вжик.

Я припомнила, где лежит моя медицинская сумка, и мысленно подсчитала, сколько времени понадобится, чтобы добежать до каюты в вечернем платье и взять ее, и достаточно ли у меня опыта, чтобы сшить Томаса. Надеюсь, на борту есть хирург. Кто-нибудь более профессиональный, чем доктор Арден, который все еще скрывался с главным судьей Прескоттом.