Джек Марс - Цель Зеро

В этот раз Раис ничего не пытался сделать. Он пил длинными, медленными глотками через трубочку, наслаждаясь страхом девушки и явным напряжением двух копов, которые следили за ними. Закончив, он откинулся назад. Медсестра вздохнула с облегчением, даже не пытаясь скрыть это.

« Я переношу все стойко ».

За последние четыре недели он действительно перенес немало. Среди прочего была нефрэктомия, которую провели для удаления проколотой почки. Затем была вторая операция по удалению части разорванной печени. Третий наркоз поставили, чтобы убедиться, что все остальные жизненно важные органы не повреждены. Несколько дней он провел в реанимации, а затем его перевели в хирургическое отделение, но встать с кровати он не мог, поскольку был прикован наручниками. Медсестры разворачивали его, меняли постельное белье и создавали максимальный комфорт в подобной ситуации, но ему было запрещено вставать, садиться и даже двигаться по собственному желанию.

Все семь ножевых ранений в спину и одно в область грудной клетки были зашиты и, как постоянно напоминала ему дежурившая ночью медсестра Елена, прекрасно заживали. Тем не менее, врачи мало что могли придумать с повреждением нервов. Периодически вся спина до плеч немела, а иногда потеря чувствительности доходила до бицепсов. В эти моменты он совершенно ничего не ощущал, словно эти части тела принадлежали кому-то другому.

А иногда бывало и так, что он просыпался с неистовым криком, поскольку тело пронзала настолько жгучая боль, словно он получал удар молнии. Ощущение не длилось долго, но было острым, сильным и никто не мог предсказать, когда наступит следующий этап. Врачи прозвали эти эпизоды «жалами». Данный побочный эффект иногда наблюдался у людей с такими же обширными повреждениями нервов. Его заверили, что эти «жала» со временем уменьшаются, а затем и вовсе проходят, но когда это произойдет, не знал никто. Зато ему очень повезло, что не было повреждений спинного мозга, да и вообще, он чудом выжил с такими ранениями.

« Да уж, повезло », – с горестью подумал он. Очень повезло, что как только он выздоровеет, то сразу же попадет в руки ЦРУ. Повезло, что все, ради чего он жил и работал, исчезло с лица Земли всего за один день. Повезло, что его даже не раз, а два победил Кент Стил, человек, которого он искренне ненавидел всеми фибрами своей души.

« Я переношу все стойко ».

Прежде чем выйти из палаты, Елена поблагодарила по-немецки двух офицеров и пообещала принести им кофе, когда вернется. Как только она ушла, они снова заняли свои позиции за дверью, которая всегда оставалась открытой, и вернулись к обсуждению какого-то недавно прошедшего футбольного матча. Раис достаточно хорошо владел немецким языком, но, засчет особенностей швейцарско-немецкого диалекта и скорости, на которой они говорили, смысл периодически ускользал от него. Офицеры дневной смены общались на английском языке, благодаря чему он и получал столько информации о происходящем за пределами его палаты.

Оба парня являлись офицерами Федеральной полиции Швейцарии, что автоматически обусловливало круглосуточное наблюдение и присутствие двух охранников у его палаты двадцать четыре часа в сутки. Они менялись каждые восемь часов, а по пятницам и выходным появлялись новые лица. Их всегда было двое. Всегда. Если одному из них необходимо было отойти в туалет или перекусить, то сначала они звонили диспетчеру, дожидались появления одного из охранников больницы и только потом имели право отойти. Большинство пациентов в таком же состоянии или на той же стадии выздоровления отправлялись уже в травматологический центр, но Раис оставался в больнице. Сам по себе данный объект был более безопасным, учитывая запирающиеся подразделения и вооруженную охрану.

Их всегда было двое. Всегда. И Раис понимал, что это может сыграть ему на руку.

У него было много времени, чтобы спланировать свой побег, особенно в последние дни, когда количество препаратов снизили и он смог мыслить более ясно. Он прорабатывал в голове несколько сценариев, снова и снова разбирая их пошагово. Он запоминал графики и подслушивал разговоры. Оставалось не так уж много времени до выписки. Максимум несколько дней.

Пора действовать. И он решил, что все должно произойти этой ночью.

Его охранники, спустя несколько недель, проведенных за дверями палаты, совершенно успокоились. Они звали его «террористом» и были в курсе, что он являлся киллером, но помимо незначительного инцидента с доктором Гербером, произошедшего пару дней назад, Раис, в основном, вел себя тихо и неподвижно лежал, позволяя персоналу выполнять свои обязанности. Если в палату никто не заходил, то офицеры практически не уделяли ему никакого внимания, лишь изредка бросая на него взгляд.

Он не пытался укусить доктора назло или ради шутки, он сделал это из-за необходимости. Гербер в тот момент склонился над ним, осматривая рану на руке, где Раис срезал метку Амона, а карман белого медицинского халата доктора коснулся пальцев его прикованной руки. Он дернулся, щелкнув челюстью по шее доктора, и тот испуганно отскочил назад.

Так перьевая ручка и попала к Раису.

Один из дежуривших тогда офицеров нанес ему сильный удар прямо в лицо. В этот же момент Раис быстро просунул ручку под простыни, спрятав ее за левым бедром. Там, спрятанная в постельном белье, она и пролежала целых три дня до прошлой ночи. Он вытащил ее, пока охранники болтали в коридоре. Одной рукой и даже не видя, что делает, Раис открутил наконечник и вытащил стержень, стараясь делать все медленно и аккуратно, чтобы не оставить след от чернил. Классическая ручка имела золотистый и довольно острый наконечник. Раис убрал его обратно в постельное белье. На более длинной половинке ручки имелся карманный зажим, который он отводил туда-обратно большим пальцем, пока тот не оторвался.

Засчет наручников его левое запястье обладало подвижностью чуть менее тридцати сантиметров, но если вытянуть руку до предела, то Раис мог дотянуться до края прикроватной тумбочки. Столешница из ДСП была простой и глянцевой, но нижняя ее часть оставалась шероховатой, словно наждачная бумага. Старательно изображая стоны на протяжении четырех часов прошлой ночью, Раис осторожно натирал зажим о грубую часть стола, стараясь не шуметь. При каждом движении он переживал, что этот маленький кусочек может выпасть из его рук или же охранники заметят движение, но свет в его палате был выключен, а офицеры были слишком заинтересованы беседой. Он все продолжал тереть, пока не заточил зажим до состояния иглы. Затем это импровизированное оружие снова исчезло под простынями, присоединившись к наконечнику.