А. Мириси - Каменная Мессалина

Блондин назвал гостиницу. От возбуждения его голос звучал неестественно бодро.

– Вот билет, – щелкнув замком кейса, он протянул конверт со сложенным листом.

Моника хотела было что-то сказать, но передумала. Ее любовник продолжил:

– План предусматривает три возможности отступления, – жилка стратега подталкивала Ботаника к рассмотрению всех вариантов. – Во-первых, – его большой палец согнулся и погрузился в чашу ладони, – если тебе не удастся открыть сейф – операция останавливается. Ты все равно приходишь в сквер, но без документов, и подробно рассказываешь о причинах неудачи.

– Надеюсь, у нас все получится, – нервно вздохнула Моника.

Собеседник проигнорировал замечание.

– Вторая возможность (и самое обидное, что может быть), это если я просмотрю все бумаги и не обнаружу нужных. Тогда, перевод отменяется. Вечером я передаю тебе только одну папку, и ты возвращаешь ее обратно в тайник.

– Наконец, в-третьих. Вполне возможно, что трансакции не пройдут. В таком случае, я улетаю один и подаюсь в бега. Что касается тебя… – Ботаник запнулся, – я не могу требовать, чтобы ты связала жизнь с неудачником.

Во взгляде Блондина читалась жертвенность Данко, готового разорвать себе грудь. Он ждал реакции. Будучи хорошим психологом, женщина раскусила трюк.

– Милый! – волнующаяся плоть снова накрыла скатерть. – Я поеду с тобой хоть на край света! Наши судьбы связаны! Нас теперь ничто не разлучит!

Молодой человек размяк, как лазанья на тарелке, к которой он не прикасался уже добрых полчаса. Преодолев умиление, он положил руки Монике на плечи и нежно поцеловал её. Не размыкая губ, любовники встали из-за стола.

– Не желаете сделать новый заказ? – вмешался метрдотель.

Его недоуменный взгляд давал понять, что ласки на публике не к месту.

– Чуть позже, – ответил Ботаник, усаживаясь на стул.

Моника тоже села.

– Да, чуть не забыл, – Блондин извлек из кармана какой-то гаджет. – Это прибор для короткого замыкания. Если включится сирена, вставляешь в розетку и нажимаешь на кнопочку. В таком случае, когда приедет охрана, у тебя будет логичное объяснение.

Моника внимала наставлениям любовника со скрежетом зубовным. Одно дело лелеять коварные планы, другое – их исполнять. Женщина на собственной шкуре постигала глубину этой максимы.

Ботаник говорил еще долго и, наконец, изрек нечто страшное.

– При коротком замыкании может возникнуть пожар…

Моника вздрогнула.

– То есть, ты просишь меня устроить пожар? – ее лицо сделалось еще бледнее – само естество бежало в сектор световой гаммы, максимально удаленный от цвета пламени.

– Что, ты! – Блондин ухмыльнулся и взял руки женщины в ладоши. – Я просто хочу сказать, что приборчик – это на крайний случай.

– Милый, мы сейчас поедем к тебе? – Моника посмотрела ему в глаза.

– Нет, дорогая, ты поедешь домой. Тебе предстоит трудный вечер.

– Я… Я не знаю, я боюсь, что не я смогу.

– Но ты ведь сама этого хотела, правда?

– Правда! – Моника испуганно роняла слова. – Я и сейчас этого хочу, но не уверена, что мне хватит сил.

– Ладно, представляй, что я рядом, и сможешь.

Женщина подавила волнение и обещала исполнить все так, как сказал любовник.

– Помни, что бы ни случилось, мы завтра встречаемся в сквере, – напомнил Блондин.

– Да, любимый! – она нагнулась к нему и оставила у него на лбу багровый отпечаток. – Я буду ждать тебя.

Ботаник подозвал официанта и потребовал счет. Только сейчас он понял, что так ничего и не заказал своей даме. Из-за волнения та не заметила его оплошности.

Расплатившись, Блондин проводил Монику до машины.

По пути домой Монику мучили кошмары. Их порождало раздумье о сложившемся положении. Впрочем, любая не в меру избалованная дама, оставшись ночью одна, должна испытывать страх – таковы законы жанра.

– Ах! – руки сжимали баранку; сердце металось выскочившей на дорогу кошкой.

Перед глазами возникло ребяческое лицо Ботаника. Его сменила физиономия мужа. Собравшись с силами, женщина попыталась рассуждать.

Итак, супруг богат, уважаем в обществе и – главное – не обращает внимания на ее разнузданную половую жизнь. Моника была уверена, что он простит ей даже единичную измену. В общем, нынешний вариант был почти идеальным…

Увы, над Фирмой сгустились тучи. Благодаря Блондину женщина оказалась в курсе незаконной стороны бизнеса, служившего материальной основой ее семейного счастья. На горизонте замаячил призрак краха.

Альтернативой было предательство. В случае успеха оно могло принести богатство и свободу. Конечно, Ботаник горячо влюблен и станет ревновать, однако они не обязаны жить вместе. У Моники будут свои деньги…

Осталось лишь совершить кражу. Но есть шанс попасться, оказаться в тюрьме!

Машина чуть не влетела в фонарный столб. Женщина еле успела повернуть баранку и остановиться. Переведя дыхание, она продолжила путь.

Явилась иная мысль. Моника гнала ее прочь, но мысль неумолимо возвращалась. А что, если Ботаник затеял обман? Вдруг он присвоит и ее часть добычи?

“Нет, этого не может быть, ведь парень по уши влюблен!”

“ Но он безумно расчетлив. К чему приведет сочетание расчета и любви? Он может использовать финансы, чтобы привязать ее к себе”…

Побледнев, женщина инстинктивно нажала на тормоз. В окне мелькнул фасад дома с лепниной – она оказалась у своего подъезда.

Припарковавшись, Моника прошагала к парадному. Мымра уже ушла. На ее месте сидел полноватый молодой человек, очевидно, студент – такие часто работают ночными консьержами. Незнакомец вежливо поздоровался с дамой и проводил ее до лестницы раздевающим взглядом.

Вот и квартира – не торопясь, женщина отворила дверь. Перед ней лежала привычная анфилада комнат: прихожая, небольшой зал, наконец, салон. Салон заканчивался черной дверью запретного кабинета. Сегодня Монике предстоит ее открыть.

Она вздохнула и сняла туфли. Тапки-зайцы пришли им на смену с такой быстротой, что казалось, будто они сами выпрыгнули из-под шкафа. Оставив на тумбочке ридикюль, женщина прошагала в спальню.

– Ладно, нужно раздеться!

Моника сняла пиджак, расстегнула застежку на спине и потянула вниз платье. Ткань упала к ее ногам.

Вот пустая постель, трюмо, стеллаж с книгами у изголовья. Взгляд женщины скользнул на темную полку над кроватью. На ней стоял увесистый бронзовый бык размером с кошку. Истукан вдохновлял супруга на любовные подвиги. Мускулистое тело, щеголеватые готические копыта, морда, подобная наконечнику тарана, устремленные вниз рога – все в этом опереточном идоле дышало мужественностью и сексуальной энергией. Подобно египетскому Апису, он должен был окрылять.