Майкл Маршалл - Те, кто приходят из темноты

– Потому что наша Вселенная сложнее мира собак.

– Это следствие, а не причина. Наш мир полон разговоров, радио, телевидения, все болтают между собой, да так громко, что мы забываем, почему контроль над звуками изначально представлял для нас такое огромное значение.

– Какое?

– Речь возникла из доисторических религиозных ритуалов, развилась из произносимых нараспев звуков. Но встает вопрос: почему мы тогда так делали? И с кем пытались разговаривать?

На лице мужчины появилась едва уловимая улыбка.

– А также почему, когда вы смотрите на европейские памятники каменного века, становится ясно, что звук являлся основным фактором в их создании. Ньюгрейндж [9] Ньюгрейндж (Ши-ан-Вру) – мегалитическое культовое сооружение в Ирландии, входящее в комплекс Бру-на-Бойн. Датируется 3200 г. до н. э. , Карнак [10] Карнак – поселок во Франции, вблизи которого находится множество мегалитических памятников. и сам Стоунхендж – внешние поверхности камней грубые и шероховатые, зато внутренние невероятно гладкие. Чтобы через них проходил звук. На определенных частотах.

– Это было очень давно, Оз. Кто знает, что было в головах у ребятишек, которые тогда жили? Нам-то какое до них дело?

– Почитайте «Синтагма музикум», древний каталог музыкальных инструментов, составленный Преториусом [11] «Sintagma Musicum» – энциклопедический труд по истории и теории музыки (1616–1620), написанный Михаэлем Преториусом, немецким композитором и органистом (1571/2–1621). . В шестнадцатом веке все главные соборные оргáны в Европе имели трубы высотой под тридцать метров, монстры, производившие инфразвук, слишком низкий, чтобы его могло услышать человеческое ухо. Зачем, спрашивается, использовать такие частоты? Почему люди в церкви ощущают себя иначе, не так, как за ее стенами, почему у них появляется чувство связи с чем-то потусторонним? И почему в наше время столько нетрадиционных медицинских практик, основывающихся на вибрациях, которые, по сути, одна из форм звука?

– Вот вы мне и скажите, – тихо проговорил Джонс.

– Потому что история про стены Иерихона рассказывает о разрушении не реальных стен, а фигуральных, – пояснил Оз. – Стены между этим местом и другим. Звук – это не только то, что мы слышим. Он наша способность видеть.

Джонс медленно кивнул, принимая его слова.

– Я понимаю, о чем вы. Отлично понимаю.

Оз откинулся на спинку стула.

– Достаточно?

– Пока да. Можете не сомневаться, мы с вами, скажем так, на одной частоте, простите за дурацкую шутку. А где вы столкнулись с этой темой впервые?

– Много лет назад встретился с одним человеком на конференции. Она была совсем маленькой и посвящалась аномальным явлениям. В Техасе. Мы с ним поддерживали связь. У него появились кое-какие идеи, и он начал над ними работать в свободное время. Что-то строил. Время от времени мы переписывались по электронной почте, и я делился с ним своими находками касательно доисторических времен. А потом, примерно месяц назад, он пропал. И с тех пор я о нем ничего не слышал.

– Возможно, с ним все в порядке, – сказал Джонс. – Иногда люди пугаются чего-то, уходят в подполье и не высовываются. А вы с ним обсуждали свои идеи на каком-нибудь форуме?

– Нет, конечно. Только между собой.

– И вы сами никому не писали про это в электронных письмах?

– Нет.

– Никогда ведь не знаешь, когда «они» подслушивают.

Ирония и одновременно – нет. Оз на это только фыркнул. Среди людей, пытающихся отыскать правду, понятие «они» было очень сложным. Разумеется, ты знал, что «они» существуют – только так можно объяснить все необъяснимые события, происходящие в мире, – но ты понимал, что если будешь говорить про «них», то все решат, что ты не в своем уме. Поэтому ты ставил кавычки. Кто-то произносил ОНИс подчеркиванием, заглавными буквами и жирным шрифтом, но это означало, что он либо прикидывается, либо безумен. Но если ты слышал маленькие насмешливые кавычки… существовала вероятность того, что твой собеседник в полном порядке.

– А разве нет? – сказал Оз, подыгрывая своему собеседнику. – Этого никогда не узнать. Даже если «они» на самом деле не существуют.

– Я поговорю со своими друзьями, – улыбнувшись, сказал Джонс, – и попытаюсь собрать нас всех вместе. Рад, что мы познакомились, Оз. Давно ждал возможности встретиться с человеком вроде вас.

– Я тоже рад, – сказал Оз и на мгновение почувствовал себя ужасно одиноким.

– Скоро свяжемся. А вы тем временем будьте осторожны, – проговорил Джонс и ушел.

Оз наблюдал за тем, как Джонс сел в свою машину, выехал с парковки и повернул в сторону шоссе. Затем Оз медленно допил свое пиво. Он не спешил – для разнообразия. На мгновение у него даже появилось чувство, будто он всего лишь сидит в баре, а не прячется в нем. Люди у стойки разговаривали и смеялись. Пара, которая ссорилась, уже помирилась, и женщина заключила мужчину в тесные объятия. Оз пожелал им удачи.

Когда он наконец вышел наружу, там оказалось холодно и ветрено, на улицах было пусто. Люди, живущие нормальной жизнью, давно спали дома, в своих постелях. Оз собирался к ним присоединиться. В настоящий момент его домом был незаметный мотель на краю города, но любой дом лучше, чем ничего.

По дороге он задумался о Джонсе, пытаясь понять, кого тот представляет. Существовало множество групп, интересующихся скрытыми от глаз общественности вещами и тайной правдой. Например, фанаты Джона Кеннеди, которые встречались раз в месяц и изучали результаты посмертного вскрытия. Психи, бесконечно пересматривающие записи 11 сентября и моделирующие на компьютере траектории упавших самолетов, те, кто утверждал существование Приората Сиона [12] Приорат Сиона – несуществующее тайное общество, история которого является мистификацией XX века. , и те, кто отрицал существование холокоста, – иными словами, компании сумасшедших, поднимающих на щит все, что могло и не могло быть правдой. Ему показалось, что те, кого представляет Джонс, – другие, иначе он ни за что не согласился бы с ними встретиться. Небольшая группа целеустремленных мужчин и женщин, изучающих факты без оглядки на предыдущие исследования. Они собирались тайно и не зацикливались на отдельных деталях, а потому видели целое. Именно такие люди и требовались Озу. Решительные и преданные своему делу.

Может быть, теперь, после того как он провел столько времени в бегах, дело начало сдвигаться с мертвой точки. Оз пошел немного быстрее, рассеянно размышляя о том, есть ли в его мотеле буфет.

Буфета там не оказалось, а автомат по продаже содовой не работал. Установив эти факты и смирившись с ними, Оз вошел в свой номер, сначала убедившись в том, что полоска скотча, приклеенная к нижней части двери, осталась нетронутой.