Лоренс Гоф - Сэндсторм

Зайдя на крошечную кухоньку, Дауни нашел непочатую бутылку «Тичера». На полке поблизости от холодильника стояли чистые стаканы. Он свернул пробку и налил себе «два двойных», чтобы хоть немного скрасить впечатление от тех звуков, которые доносились из гостиной. Дауни слышал истошные вопли Эдварда Форсайта, а мысленным взором видел обнаженное тело, которое изгибается дугой всякий раз, как увеличивают напряжение, грозя разорвать кожаные ремни; видел, как вываливаются из орбит глаза, как дымятся, а затем вспыхивают волосы на лобке, как сморщивается и чернеет обгоревшая кожа, как льется изо рта, в котором не осталось зубов, алая кровь, и вот уже на столе распростерт не живой человек, а скукоженный труп, который плавает в луже крови, мочи и фекалий… Потом камера переместилась на Каддафи, на экране возникло суровое смуглое лицо: поблескивающие зрачки, тонкие, жесткие губы… Конец пленки застучал по опустевшей катушке. Дауни осушил стакан, наполнил снова. Стук прекратился, в гостиной раздавался лишь мерный рокот, с каким вращалась крыльчатка проектора. Дауни выпил и направился в комнату.

Дженнифер сидела на диване, сложив руки на коленях и закрыв глаза, словно спала. Дауни поставил на кофейный столик стакан с виски, который принес с собой, перемотал пленку и положил обратно в жестяную коробочку. Дженнифер не пошевелилась. Дауни наклонился и осторожно притронулся к ее плечу. Женщина вздрогнула; Дауни решил про себя, что такой – потрясенной, уязвимой – она нравится ему больше всего. Дженнифер открыла глаза. Дауни предложил ей виски.

– Смешно, верно? – проговорила она. Дауни покачал головой, что можно было истолковать как угодно. – Когда ты зашел в магазин, мне вдруг показалось, что отец жив и ты сейчас скажешь: все в порядке, произошла ошибка.

– Каддафи построил в Рабте, в пустыне к югу от Триполи, завод по переработке отравляющих веществ. Русские поставили ему партию дальних сверхзвуковых бомбардировщиков Су-24Д. В Пентагоне начался переполох… Наши пятизвездочные генералы рвутся приструнить сукина сына, уничтожить всех ливийцев до последнего. По счастью, и в Пентагоне хватает умных людей. Вместо того, чтобы превращать в пустыню целую страну, было решено направить в Ливию диверсионную группу с заданием убить Каддафи. – Дауни выдержал паузу. Дженнифер как будто понимала, о чем идет речь. Теперь главное – не допустить, чтобы она заинтересовалась деталями. Он продолжил: – Это совместная операция, в ней принимают участие и египтяне. Из соображений конспирации я не могу вдаваться в подробности, скажу только, что нам требуется специалист по взрывчатым веществам и по боевому обеспечению.

– Я понятия не имею ни о том, ни о другом, – пробормотала Дженнифер.

– Положись на меня, – усмехнулся Дауни. – Дядюшка обо всем позаботился. Ливийцы согласились выдать тело твоего отца и позволят тебе забрать его домой, в Англию. Так сказать, жест доброй воли. – Дженнифер заплакала, по щекам заструились слезы. Да, наблюдать за тем, как поджаривают твоего папочку, – еще то развлечение. Дауни показал на проектор:

– Может, повторим?

– Господи, нет, ни за что!

Пока они шли по коридору, зонтик Дауни выстукивал по полу веселую мелодию. Дауни выпустил Дженнифер, закрыл за собой дверь, повернул в замке ключ и бросил в щель для газет. Дождь начался снова, а потому пешеходов на улице не было. Мимо ворот прокатила красная «кортина», стеклоочистители которой трудились, если можно так выразиться, в поте лица. По всей видимости, на такси рассчитывать не приходится. Ну да ладно, до метро всего два квартала.

Дауни подхватил Дженнифер под локоть, привлек к себе, раскрыл зонтик. Он ощущал аромат ее духов, чувствовал прикосновение бедра к бедру. Дженнифер даже не пыталась отодвинуться.

– Как скоро ты будешь готова?

– Не знаю. Мне нужно подумать.

– Договорились, – сказал Дауни.

Дженнифер по-прежнему плакала, однако он не стал успокаивать ее, перешагнул через лужу и несильно сжал ладонь женщины. Месть. Или ощущение вины. Какая разница? Важна не причина, а результат.

Хочет Дженнифер того или нет, она уже согласилась.

На душе у Абделя аль-Хони скребли кошки. Омар Джаллуд – за то, что Абдель прозевал перестрелку в квартире Чарли, – отправил его в Англию с заданием убить Джека Дауни. Абдель спросил у Джаллуда, зачем тому понадобилась смерть жирного американца, на что Джаллуд ответил, что Дауни – глава заговора, составленного ЦРУ с целью прикончить Лидера. Список, украденный из сейфа явочной квартиры на острове Гезира, заменили новым, который прислали из Триполи, и в нем имя Джека Дауни значилось чуть ли не первым. Кроме того, Джаллуд достаточно прозрачно намекнул на то, что американцам помогает изменник из числа офицеров ливийской армии. Прямых доказательств нет, но косвенных хоть отбавляй… Абдель был настолько шокирован этим известием, что громко рассмеялся, – и понес заслуженное наказание. Пока он, обливаясь потом, выполнял серию из ста приседаний, Джаллуд просвещал его относительно опасностей, которые таятся в смехе. Омар искренне полагал, что непристойное фырканье, которое именуют «смехом», сродни чиханию, каковое, как известно, является признаком простудного заболевания. Смех – нечто неприличное, симптом морального разложения под влиянием капиталистической пропаганды. Запыхавшийся Абдель поторопился утвердительно кивнуть в ответ на вопрос, все ли он понял, хотя в глубине души испытывал определенные сомнения.

В аэропорту Абделю пришлось вытерпеть еще одно унижение: чтобы улететь тем же рейсом, на который взял билет Дауни, он был вынужден занять место в салоне для курящих.

А воздух в Лондоне был немногим чище, чем в прокуренном салоне «747»-го. Одна радость – следить за перемещениями Дауни оказалось легче легкого. Абдель надеялся, что Дауни приведет его ко второму человеку в списке, высокому американцу по имени Чарли. Нетрудно было догадаться, что, раз Дауни заинтересовался Чарли, тот тоже каким-то образом замешан в заговоре. Во всяком случае, Джаллуд велел убрать обоих, и Абдель не имел ровным счетом ничего против.

В зоопарке положение слегка ухудшилось. День выдался холодный и дождливый, а потому посетителей было всего ничего, и прятаться от Дауни сделалось несколько затруднительно. Абдель давно заметил любопытную вещь: почему-то в тех местах, которые предназначены для прогулок, практически невозможно именно прогуливаться, так же как нельзя, к примеру, околачиваться без дела в общественном туалете – тебя обязательно в чем-то заподозрят. Когда Дауни вошел в инсектарий, Абдель задержался на улице, не зная, что предпринять. В конце концов он решил подождать снаружи.