Лиза Даль - Screenplay 2. Зачарованная

– Как думаешь, почему я выстрелил? – спросил он, а я заметила, что в глазах его нарастает какой-то странный стеклянный блеск. – Потому что разозлился? И поэтому тоже, Катюша, но ещё и потому, что я испугался. Такая нечеловеческая выдержка, как будто передо тобой робот… А они и не люди, Катюша, не люди, – зашипел он, брызгая слюной. – Да и я не человек. Из нас делают машины, просто машины, неспособные на эмоции. А как иначе работать? Иначе с ума сойдёшь. И эта дрянь, – кивнул он на горку порошка, – тоже только для того, чтобы не сойти с ума. И коньяк, и виски тоже только для этого… Думаешь, я чудовище? Не буду тебя разубеждать, я сам боюсь того, чем стал… Знаешь… Тебе приходилось когда-нибудь убивать ребёнка? Маленького мальчика лет двенадцати? Приходилось стрелять ему в голову, чтобы он не выстрел в твою? Этих зверёнышей с пелёнок натаскивают, как собак… Много я повидал, Катюша, очень много, и у нас здесь, и в командировках в горячих точках. Жалею иногда, что жив до сих пор, такие мысли в голову лезут, такая дрянь по ночам снится… Но кто-то должен это делать, чтобы вы жили спокойно. И ты, милая, и все остальные..

Преисполненная глубочайшего омерзения, отвернувшись, ненавидя его всей своей спиной, я без сна лежала рядом с всхрапывающим Максимом. Ну и чего я добилась? Выиграла немного времени? Я ведь не собираюсь жить с ним? Опять скрываться, прятаться… Где? В другом городе? В другой стране? Но я так люблю свой дом, люблю Москву, у меня здесь все друзья, все полезные знакомства, в конце концов, здесь вся моя работа. В голове у меня были идеи новых проектов, которые я частично уже начала реализовывать и потратила на них кучу сил и нервов. Стоило мне оставить свою мошенническую деятельность, стоило заняться легальным бизнесом, как на моей честной жизни снова пытаются поставить крест. Проблема.

Подумаю над этим внизу, не могу больше находиться рядом с ним. Я не стала включать ночник, побоявшись разбудить похрапывающее тело. Набравшись смелости, спустила ноги вниз, в ужасающую прикроватную черноту, дыхание тут же перехватило. Темнота – это, наверное, единственное, чего я боюсь, но зато боюсь так, словно в этом страхе сосредоточились все остальные возможные. Может, дело в крысином подвале, в котором я чуть не умерла в детстве, может, в чём-то ещё. Так или иначе, темноты я боюсь до умопомрачения, до потери сознания, ничего не могу с собой сделать.

А однажды вообще.

– Антон, можешь приехать? – изо всех сил сохраняя спокойствие, но всё же трясясь всем телом, выдохнула я в телефон.

Даже не видя его, я почувствовала, как он напрягся. Никогда прежде я не приглашала его в гости, он сам приезжает, когда ему вздумается, но вот тогда, года два назад, впервые позвала его.

– Что случилось?

– Ну… – переминаясь с ноги на ногу, я пыталась придумать повод, но в итоге решила сказать правду: – Мне страшно.

– Тебе кто-то угрожает? – осторожно спросил он.

– Нет. Простой приезжай, пожалуйста.

– Заметила слежку? Кто-то следит за домом?

– Да нет же! Всё в порядке, просто мне страшно!

– Ты можешь толком сказать, в чём дело? Мне брать ребят? Звонить кому-нибудь?

– А ты можешь перестать задавать мне дурацкие вопросы?! – сорвалась я. – Я же попросила просто приехать!

– Двадцать минут, – отрезал он, и меньше чем через обозначенное время я уже открывала ворота.

Никогда ещё я не была ему так рада и повисла у него на шее, едва он переступил порог.

– Привет, чего так долго?

– Лизавета, ты в своём уме? – спросил Антон, озираясь по сторонам. – Я доехал за пятнадцать минут!

– Мне показалось, ты ехал целую вечность, – бубнила я, стряхивая снег с его растрёпанных волос.

– Намекаешь на то, что нам пора обзавестись вертолётом?

– Нет…

Всё ещё озираясь, он позволил себе сальную ухмылочку:

– Может, на то, что нам пора жить вместе?

– Ладно, не придуривайся. Давай пальто.

Он снял туфли, и мы прошли в холл.

– Сделать тебе чай?

– А почему сама? Где Марта?

– О, она уехала на неделю к детям. Её уже дня три нет. Поэтому я и позвала тебя, мне так страшно находиться тут одной.

– Чего ты раньше не позвонила? Могла бы пожить у нас.

– Раньше мне не было страшно.

– Точно всё в порядке? Кто тебя напугал?

– Никто. Просто посиди со мной.

Он снова окинул холл подозрительным взглядом и уставился мне в лицо. Сказал:

– Кстати, звонил Гоша, передавал привет. Я ему от тебя тоже передал, ты же не против?

– Какой Гоша?

Антон сжал губы и выразительно поднял бровь, испепелил меня требовательным взглядом.

– Наш. Гоша, – прошипел с нажимом.

– Ах, Гоша! – вспомнила я, отмахнулась. – Перестань, Антон! Всё в порядке.

Наш шифр, один из многих. Употреблялся в том случае, если подозревали слежку или прослушку.

– Точно?

– Да точно, точно!

– Ну хорошо.

Он расслабился, опустил плечи, заулыбался.

– Так что насчёт чая? – спросила я.

– Тащи, – согласился он, разваливаясь на диване.

Мы сидели в гостиной перед камином, Антон пил чай, я, заняв позицию точно напротив него, рассеянно скользила взглядом по его груди.

– Говори со мной, – попросила я.

– О чём?

– Не знаю, – я поджала под себя ноги, обняла диванную подушку. – Просто говори.

– Нет, – он треснул чашкой по столу, отпихнул её от себя. – Мне не показалось! Ты всё-таки какая-то странная!

– Просто я боюсь.

– Чего боишься?

– Темноты.

– Ты поэтому включила весь свет, который только был? – расхохотался он. – Твой дом издалека сияет, как новогодняя ёлка!

– К сожалению, это не помогает. Светло только там, куда я смотрю, а за мной всё равно темно.

– Разве? – Антон недоумённо переводил взгляд с меня за мою спину и обратно. – А я вижу, что там тоже достаточно света.

– Только потому, что ты туда смотришь.

– Ничего не понимаю, – начинал он выходить из себя. – Зачем ты меня позвала? Для чего?

– Будешь сидеть напротив и следить за тем, чтобы там тоже было светло.

– Где там? – разозлился он наконец.

– За моей спиной.

– Но там и так достаточно света, говорю же!

– А я говорю, что это только потому, что ты туда смотришь! Неужели так трудно понять?!

Антон рассеянно похлопал глазами, мотнул головой.

– Вообще-то да, трудно.

– Понимаешь, всё существует, только когда мы на это смотрим, а когда не смотрим, ничего этого просто нет.

– Как это нет?

– Вот так. Очень просто. Нет. Я боюсь даже закрывать глаза. Мне страшно оттого, что может быть… Там.

– Где там?

– Ну… вокруг, – я обвела глазами холл. – Что может появляться на месте той реальности, которую я не наблюдаю.

Антон расстегнул пуговицу на воротнике. Недобрый знак – бесится.

– Какой ещё реальности? – спросил он, призывая себя к спокойствию.