Лиза Даль - Screenplay 2. Зачарованная

– Доброе утро, – натянуто улыбнулась я.

– Доброе, – ответил Максим, потирая опухшие воспалённые веки. – Сделай мне кофе.

– Сейчас.

Я поднялась и, слыша за собой его тяжёлую поступь, захромала в кухню. Проверила, заправлена ли кофемашина, и включила её. Марта всегда заправляет, чтоб я сама не возилась. Пока я стояла к Максиму спиной, он позвонил водителю и распорядился приехать за ним. Мы молча ждали, пока наполнится его чашка. Я поставила кофе перед ним.

– Я люблю наблюдать за тобой, – тихо произнёс Максим ничего не выражающим голосом. – Чего стоят одни только эти нервные пальчики. Даже будь они единственным, что от тебя осталось, я бы и то не променял тебя ни на какую другую бабу.

Его слова не стали для меня откровением. Всегда, когда он оказывается рядом, у меня на спине или на груди поселяется красная прицельная точка его тяжёлого взгляда. Он поднял голову и уставился мне в глаза с… какой-то надеждой, что ли.

– Ты так отчаянно демонстрировала независимость, что я просто терялся в догадках. Я знал, что, чтобы быть рядом с тобой, я должен быть не слишком заинтересованным. И я был таким, чтобы не отпугнуть тебя. Звонил не так часто, как мне того хотелось. Приглашал тебя только тогда, когда мне казалось, что тебе самой этого хочется, а потом сходил с ума, попрощавшись с тобой. Не мог, не хотел отпускать тебя ни на минуту. Может, я ошибся, может, тебе нужно было больше внимания? Больше настойчивости с моей стороны?

Да нет. Он очень правильно считывал мои сигналы, ведь я очень ловко манипулировала им.

– Максим. Ты всё делал как надо, не переживай об этом.

– Ну, хорошо, успокоила, – горько усмехнулся он и вновь уронил голову. Продолжил, задумчиво размешивая сахар: – В тебе очень много всего. Целая вселенная в этой маленькой лохматой головке. Сначала ты показалась мне простой. Я не сказал обычной, я сказал простой. Мне казалось, я понимаю тебя, понимаю, какая ты. Но со временем тебя становилось всё больше, и каждый раз, когда я думал, что теперь уж точно всё, ты открывалась мне с новой стороны. Какая-то бесконечная головоломка, над которой сколько ни бейся, до сути не докопаешься. Я не знаю, сколько ещё этих обёрток я должен сорвать, прежде чем доберусь до сердцевины, я знаю одно. Те твои составляющие, которые я успел рассмотреть, уже не умещаются у меня в голове. Я не могу объять необъятное, это злит меня, выводит из себя. Я хочу, чтобы ты была понятная, покорная, прозрачная, а в тебе столько всего, что я не знаю, как ты сама ещё не свихнулась от этого.

Я молчала. Рано или поздно все мужчины, с которыми я общалась, хоть и разными словами, но признавались мне в одном и том же. В том, что я недоступна их пониманию, потому что во мне слились самые разные личности. Я никогда не показывала этого нарочно, просто все мои мужчины были достаточно умны, чтобы понимать это самостоятельно. И это всегда вызывало восхищение. Женщина-загадка, таинственная и притягательная. В первый раз я столкнулась с тем, что кого-то вывожу из себя, и не знала, как на это реагировать, что изобразить на своём лице. Я, конечно, хорошая актриса, просто в данном конкретном случае не знала, какую маску мне надеть.

– Ты хорошая девочка, Катенька, – он задумчиво барабанил пальцами по столу, опираясь головой о свой огромный кулак. – Ты весёлая, живая, очень красивая. Я завидую тому мужчине, которого ты решишь осчастливить. О, как я ему завидую! Так завидую, что хочу убить его!

Он поймал в воздухе чью-то одному ему видимую глотку и сжал её с гримасой ненависти. Не оставалось сомнений: от этой хватки у бесплотного соперника полопались сосуды в глазах. Максим отбросил бездыханное тело в сторону и вернулся к своему кофе.

– Я знаю, что ты не любишь меня. Тяжело было это осознать, но мне пришлось. Я мог бы заставить тебя жить со мной. Я мог бы прикончить тебя, потому что мне проще смириться с той мыслью, что ты мертва, чем с той, что счастлива с кем-то другим. Вчера я готов был это сделать, но ты остановила меня, дав надежду.

Он замолчал. Я тоже молчала. Ему не первому пришла в голову идея убить меня с тем, чтобы я не досталась другому, но он еще не всё сказал, и я ждала. Какое-то время мы слушали мерное тиканье больших напольных часов в гостиной.

– Ты хорошая девочка, и я отпускаю тебя. Мы больше не встретимся.

– Максим, я…

– Не говори ничего. Тебе нечего сказать.

– Я как раз собиралась сказать, что не знаю, что сказать…

– Вот противная упрямая девчонка! – рассвирепел он, и я невольно сжалась. – Просил же помолчать! Не могу слышать твой голос!

– Прости…

– Заткнись же наконец!

Часы тикали синхронно с пульсирующей у меня в висках кровью. На каждый тик приходился один удар сердца. Я подумала, слышит ли это Максим, казалось, не слышать невозможно. Но он сидел погружённый в свои мысли и не обращал на меня внимания.

– Я искалечил свою бывшую жену, – наконец сказал он, подняв на меня глаза. – Она меня тоже не любила. Теперь она инвалид. Ты не зря боялась меня, я действительно алкоголик и чудовище.

Хорошо, что он запретил мне говорить, я потеряла дар речи. И хорошо, что я сидела, ноги мои отнялись. Даже когда мне кажется, что я просто тычу пальцем в небо, даже тогда я оказываюсь права. Сколько раз уже моя интуиция меня спасала?

– Мне невыносимо тебя терять, но я знаю, что превращу твою жизнь в ад. Наверное, это всё-таки любовь, раз уж я беспокоюсь о твоей судьбе больше, чем о своих чувствах… В тебе столько жизни! Я чувствую, как твоя энергия пульсирует в воздухе, она отравила меня, и я тоже начал ощущать себя живым. Знаешь, как давно я не чувствовал ничего подобного? Наверное, с тех пор, как поступил в академию. Когда ты ушла… – Он надолго замолчал, вцепившись побелевшими пальцами в край столешницы. – Я жалею, что познакомился с тобой, лучше бы я не знал тебя… Ты говоришь, ты ничего не обещала. Какой бред! Ничего не значащие слова… На этот раз тебе повезло, но запомни – ты в ответе за тех, кого очаровала. Будь осторожнее, возможно, в следующий раз тебе попадётся более… решительный мужчина. Не провожай меня. Всего хорошего.

Громкий выстрел захлопнувшейся за Максимом двери привёл меня в себя. Я не ощущала ничего, кроме облегчения – я снова могу делать, что хочу. Зачем обращать внимание на всяких идиотов, когда есть тот, кто действительно заслуживает моего внимания?

Недосмотренный вчера фильм манил меня так же, как манит сластёну недоеденная шоколадка в кармане. Я спустилась в кинотеатр.

Шли дни. У меня в запасе оставалось ещё много его фильмов, но я хотела растянуть удовольствие и, кажется, только по этой причине занималась ещё какими-то делами, а не сидела в своём кинотеатре безвылазно.