Ольга Морозова - Погружение в порок. Мистическая история

– Я сделаю, как скажешь… я готова.

– Обязательно надень каблуки. Каблуки очень сексуальны. Твои ноги, обутые в черные туфли на каблуках похожи на натянутые струны.

– Я готова и жду тебя.

– Спускайся, моя сладкая девочка…

– Я внизу.

– Тогда не будем терять времени даром и поедем ко мне. Вот мы и здесь… я живу на десятом этаже.

– Так высоко?

– Да, мне нравится высота… но сейчас это не важно. Проходи, вот моя комната… я зажег свечи… тут везде свечи… много свечей… шторы плотно закрыты, и в квартире темно… помнишь, что я говорил тебе о темноте?

– Конечно… ты говорил, что темнота скрывает маски и лица, она благоволит истинной любви.

– Ты хорошо усвоила урок… ты порадовала меня, детка… проходи, туфли можешь не снимать. Тебе нравится?

– Немного давит… похоже на… не знаю, на что… я оробела.

– Не робей! Раздевайся и ложись на кровать… она стоит в самом центре комнаты. Там постелено черное шелковое белье… твое белое тело будет великолепно смотреться на нем.

– Я легла…

– Хорошо. Давай, я завяжу тебе глаза.

– Зачем?

– Чтобы ты могла полностью отдаться страсти… для этого не нужно видеть. Иногда зрение только мешает… вот так… так будет лучше.

– Темно… ты где?

– Здесь. Давай свои руки. Я привяжу их к спинке кровати.

– Что ты собираешься делать?

– Не спрашивай. Пусть это будет маленьким сюрпризом. Вот так… теперь ляг и раздвинь ноги.

– Я сделала это.

– Прекрасно… какая же ты сладкая… какая нежная у тебя кожа! Я целую пальчики у тебя на ногах… они такие вкусные… маленькие… такие розовые ноготочки… ты ничего не видишь, только чувствуешь… и слышишь мой голос… ты возбудилась?

– Да… ты очень нежен…

– Я беру шелковый шнурок и накидываю его тебе на шею… я слегка стягиваю концы…

– Мне трудно дышать!

– Нет… нет! Не трудно… я не собираюсь убивать тебя… просто у тебя кружится голова… самую малость… чуть-чуть… ты извиваешься, боишься умереть, хотя я сказал тебе, что не собираюсь убивать тебя! Не сейчас… моя сладкая девочка, не сейчас… ты уже не можешь говорить… – голос в трубке стал хриплым, дыхание сбилось. – Я вхожу в тебя… вот так, так моя сладкая девочка… ты почти без сознания, бьешься в агонии, ты задыхаешься… я усиливаю темп… все… – послышались стоны, вскрик и тяжелое дыхание.

Шура и вправду ощутила удушье. Она помассировала горло, сглотнув слюну. «Извращенец! – с неприязнью подумала Шура. – Не дай Бог такому попасться в реальности. Удавит, и глазом не моргнет!» В трубку же Шура прошептала:

– Отпусти!

Трубка тотчас откликнулась.

– Все… все… все кончилось… ты умница… давай, я развяжу тебя… ты можешь одеться… на шее остались следы… придется носить шарф…

– Я пойду? – робко спросила Шура. – Ты напугал меня…

– Иди! – ответил голос. – Только помни, ты моя! Моя, и только моя! – в трубке раздались гудки.

Шура почувствовала облегчение. Она поболтала с Ларисой Макаровной и Розой и «обслужила» еще парочку клиентов до конца смены.

Прошла неделя, Филипп не звонил, Виктор тоже. Шура, напрягаясь из последних сил, сдавала сессию. Преподаватели качали головами, не понимая, что происходит со студенткой, которая считалась вполне благополучной. Теперь же им приходилось ставить Шуре тройки практически из жалости, в надежде, что она возьмется за ум и исправится, когда закончатся проблемы.

Но мысли Шуры были заняты отнюдь не учебой. Она изнывала от тоски по Филиппу, мучаясь по ночам бессонницей. Шура вздрагивала от каждого шороха, прислушивалась к шагам за дверью, а звонок телефона вводил ее в состояние повышенного возбуждения. Шура сама не могла толком объяснить, что с ней происходит. Она и боялась и радовалась своему состоянию. «Неужели это любовь? – спрашивала она сама себя. – Или что это? Страсть? Это то, что называют страстью? Влечением полов? Притяжением мужского и женского начал? Инь и янь? Как это вообще называют?! Или это зависимость сродни наркотической? Да, – приходила к выводу Шура, – это зависимость… ужасная, страшная несвобода… закрепощение физическое и эмоциональное… я всё время думаю и думаю об этом, я не могу ни есть, ни пить, я могу только думать… я все время чувствую его прикосновения… моя кожа пропитана ими… или отравлена? Да, да, отравлена! Я залипла в этой паутине как муха! Я барахтаюсь в ней, но надежды выбраться нет… паук уже вонзил в меня свое смертоносное жало…»

Шура ворочалась в постели, ее мучили ночные кошмары, в которых Филипп душил ее… он ложился рядом с ней и брал ее, а она не могла даже пошевелиться. Шура изнывала от наслаждения, она была как натянутая струна, ее разум находился на грани истерики.

Шура просыпалась в холодном поту, лихорадочно шарила рукой рядом с собой, но постель была пуста…

Филипп позвонил через десять дней, как обычно ночью. По каким-то неведомым признакам Шура поняла, что звонит именно он. Она схватила трубку, и, стараясь скрыть волнение, сказала:

– Филипп?

– Шура… – выдохнул Филипп, – прости, был очень занят…

– Много работы?

– Да, много… работаю до самой ночи…

– Бедный!

– Ничего, я привык. Я хочу пригласить тебя в одно заведение.

– Я согласна! – чуть не выкрикнула Шура. – Ты поднимешься ко мне?

– Нет, не сегодня. Спускайся вниз. Только одна просьба…

– Какая? Я готова подчиниться.

– Пожалуйста, надень маленькое черное платье… с глубоким декольте…

– Хорошо, – смиренно ответила Шура, даже не думая о том, есть ли у нее такое платье?

– Тогда я жду тебя, – Филипп отключился, а Шура начала собираться.

Она никак не могла найти пресловутое черное платье, но ослушаться Филиппа Шура не могла. Она точно знала, что такое платье у нее есть, потому что Филипп не мог ошибиться. Шура вытащила все вещи из шкафа и бросила их на пол, злясь на себя, что так долго копается. Наконец Шура выудила из кучи вещей это злосчастное платье, которое просто упало с вешалки, и тихо лежало в темном углу шкафа, свернувшись калачиком. Шура быстро натянула его и сбежала вниз, опасаясь, что Филипп может ее не дождаться и уйти.

Филипп стоял внизу, он поцеловал Шуру в губы и они сели в такси, которое как всегда было заблаговременно заказано Филиппом. В такси Шура тесно прижалась к Филиппу и погладила его по руке. Он ответил ей легким пожатием.

– Куда мы едем? – шепотом спросила Шура.

– В одно заведение, – так же шепотом ответил Филипп. – Мне очень там нравится… я обещал показать тебе мои любимые места, это как раз одно из них.

Глаза у Шуры горели от восторга и возбуждения. Филипп улыбался, глядя на нее, и кончиками холодных пальцев гладил ей шею. Шура поворачивала голову и целовала кончики этих длинных пальцев…