Николай Скуратов - Сердце жука. Мифы Черного Цилиндра, кн. 1

– Какого? – Очень уж ей не хотелось того благоухающего матроса.

Ланжеронский взял колокольчик и позвонил. Явился юнга, прилизанный, в форме со сверкающими пуговицами, на вид лет четырнадцать. Такой вышколенный, что Олечке стало его жаль.

– Прошу любить и жаловать, да-с. Федор Максимович Хомутов. Обязуется выполнять все ваши приказания, – сказал старпом.

– Ручку! – юным голосом потребовал Хомутов немедленно у ошеломленной Олечки. Она дала ручку, юнга истово поцеловал её по всем правилам и снова вытянулся во фрунт. В двенадцать лет капитанской дочке еще никогда не оказывали таких знаков внимания. Словно она большая.

Ланжеронский и юнга ждали приказов.

– Пока идите, – велела Олечка, смутившись. Хомутова точно ветром сдуло, а Ланжеронский раскланивался ещё долго, пока не исчез за дверью.

После этого девочка села на стул и хотела заплакать. Она слышала тихий гул из-под пола и чувствовала едва заметную вибрацию. Дредноут, механический монстр, готовился к отплытию.

Слезы так и не появились. Олечка подошла к кровати, осторожно легла на неё, на бок, и свернулась калачиком.

Капитан Семён Федорович Смурин явился вскоре. Обнял дочь, четко, по-военному, осведомился, хорошо ли она устроилась, дыша на неё табаком и котлетами, которые откушивал где-то не так давно. Олечка просто обняла его и сказала, что все в порядке. Вместе они попили чаю, остывшего. Потом отправились на капитанский мостик, чтобы Олечка могла посмотреть на отплытие.

Идти было страшно. Девочка плелась за отцом, поднималась по ступеням, пока не вошла в святая святых корабля. Тут за штурвалом стоял громадный урс-рулевой, и блестели начищенные латунные трубки, в которые офицеры периодически кричали непонятные заклинания.

Капитан отдал несколько приказов. Ему доложили, что всё готово, можно отдавать швартовы. Смурин торжествующе посмотрел на Олечку и махнул рукой. На носу «Кыштыма» загрохотали цепи, поднимающие якоря. В глубине корабельной утробы заработали паровые турбины, под кормой завертелись движители. Зачадили трубы, выбрасывающие в небо над гаванью Катинграда черный угольный дым.

Олечка приложила ладони к холодному стеклу и смотрела на пристань, где стояла редкая толпа провожающих. Некоторые женщины махали, но, в основном, люди стояли молча и неподвижно. Их даже трудно было как следует рассмотреть из-за висящей в воздухе водяной пыли. Олечка взглянула на город, может быть, в последний раз, и постаралась запомнить все доступные ей детали. Но Катинград словно не хотел оставаться в её памяти таким и настойчиво прятался за мокрой завесой.

«Кыштым» проворно развернулся, закладывая на правый борт, и, сориентировавшись к выходу из гавани, прибавил ход. Олечка перебежала к другому окну, противоположному, и увидела грузовые корабли, медленно ползущие к рейду. Насчитала шесть. Смурин объяснил, что они под завязку набиты припасами для колонистов на Чукотке. Из-за ухудшающейся ситуации с нашествиями чудовищ жители Анадыря уже не в состоянии обеспечивать себя сами. Им едва хватает сил отбивать атаки зубастых орд. Выход здесь один. Возить колонистам через море всё необходимое, с боями прорываясь через воды, кишащие агрессивной фауной. Однако, прибавил капитан, даже если конвой ведет корабль, подобный «Кыштыму», нет никаких гарантий, что груз дойдёт до Бухты Благости.

Катинград, Олечка бросила последний взгляд на город, окончательно скрылся, береговая линия стремительно таяла. Урал исчез, и теперь вокруг было одно Сибирское море. Свирепое, вечно голодное, точно кракен.

Дредноут вышел за границу рейда, за ним цепочкой выстроились грузовые корабли. Замыкал конвой крейсер «Дымок», который Олечка толком даже не рассмотрела.

Вскоре отец положил ей на плечо большую капитанскую руку:

– Вот мы и в море. Тебя не укачивает?

Олечка честно ответила, что нет.

Некоторое время она провела на мостике, наблюдая то деловитую суету офицеров, то просто глядя на однообразный серый пейзаж за стеклом. Ей хотелось увидеть какое-нибудь морское животное. Пусть не чудовище, но хотя бы нарвала с длинным тонким рогом, растущим изо лба. Море не отвечало её желаниям. Все, что видела Олечка, это серые беспокойные волны. Постепенно они становились выше и провалы между ними глубже. «Кыштым» начало ощутимо покачивать.

В конце концов, капитан Смурин погладил дочь по голове и отправил обратно в каюту. Хомутов, волшебно материализовавшийся рядом, вызвался её проводить. Олечка хотела о чем-то спросить юнгу, но не могла вспомнить, какой вопрос готовила раньше. Что касалось самого мальчика, то он был так напряжен, что словно ткни его иголкой, лопнет, как воздушный шар.

В каюте накрыли стол, за которым Олечке предстояло обедать. Она села, голодная, и аккуратно расправилась с едой. Напившись и чаю, она подошла к своему чемоданчику с вещами, открыла его и вытащила любимую игрушку, человека-рыбку. Человек-рыбка был мягкий, плюшевый, и до сих пор хранил запах матушки. С ним было приятно. Немножко поплакав о ней, Олечка забралась под одеяло и уснула.

Громадную акулу она увидела на следующий день, прогуливаясь с Хомутовым по палубе. День выдался свежий, но ясный. Сине-серые воды заметно успокоились, но по-прежнему не прочь были показать свой нрав.

Вдруг юнга, немногословный, как бочка с солониной, указал куда-то рукой:

– Акула. Мегалодон.

Сердце Олечки отчаянно заколотилось. Она открыла глаза во всю ширь.

Серое тело с высоким плавником описало дугу над волной, упало, подняв брызги. Исчезло. Появилось снова, плывя параллельно дредноуту, но не приближаясь ближе ста метров. Тем не менее, Олечка услышала гудок – команда канониров занимала свои места в орудийных башнях. Стволы правого борта пришли в движение, готовясь уничтожить хищную рыбину, если тот вздумает напасть. Олечка испугалась еще больше. Она была уверена, что если начнется пальба, её сердце просто разорвется от ужаса. Чтобы ощутить хоть какую-то опору, девочка схватила Хомутова за локоть.

Юнга тут же надулся от важности.

– Барышне ни к чему беспокоиться, – покровительственно сказал он. – У акулы нет шансов нас победить. Это всего лишь большая рыба.

Олечка онемела. «Всего лишь большая рыба» была не меньше двадцати пяти метров в длину, целый паровоз мог проехать в её разинутую пасть. Только сейчас девочка осознала, как мало она знает о море и его кровожадных обитателях. Никакие иллюстрации, фотографии, атласы с точными данными в описаниях монстров не давали ей представления, каковы обитатели Сибирского моря на самом деле.

Олечка снова перевела взгляд на громадную акулу. Над волнами виднелся лишь её плавник. Вскоре и он исчез в водной круговерти.