Александр Долгирев - Лживая весна

Убийца вошел, убил шестерых человек как овец на бойне, жил на ферме еще, как минимум, три дня, а после этого просто растаял в воздухе.

Когда в одной из записок Рейнгрубера была высказана мысль о том, что преступник мог быть не левшой, а человеком с одинаково развитыми руками, стало ясно, что дело не раскрыть. Следственная группа распалась еще раньше – к осени 1922-го года.

После этого времени к делу была подшита газетная вырезка от двадцать третьего мая 1923-го года. В ней говорилось о том, что усадьба и все постройки снесены. «Что делает исследование места преступления бессмысленным» – добавил про себя Хольгер. Последними материалами в деле были показания ветеранов, описывавших гибель Карла Габриеля. Они были взяты в период с тринадцатого по семнадцатое марта 1925-го года. После этих показаний в деле была только резолюция полицайоберрата криминальной полиции Мюнхена Галтова о передаче дела в полицейский архив и серый картон внутренней стороны папки.

Чем больше Хольгер вникал в это дело, тем больше уважения он испытывал по отношению к Георгу Рейнгруберу. Детектив продолжил работать, даже когда стало понятно, что это «висяк» и, по-видимому, возвращался к делу несколько раз позднее. Разыскать Рейнгрубера было необходимо, если Вюнш хотел сдвинуться с места. Впрочем, планирование дальнейших действий без Майера было бессмысленным, а его все не было. Хольгер посмотрел на часы – было без пятнадцати минут три.

Глава 3

Разговоры и рассуждения

Не успел Хольгер оторвать взгляд от часов, как в дверь постучали. Вюнш закрыл папку с делом и перевернул ее задней стороной вверх.

– Войдите.

Дверь приоткрылась и в нее просунулась белокурая голова.

– Здравствуйте, вы – оберкомиссар Вюнш?

– Да, это я. А вы, видимо, Франц Майер.

Хольгер скорее утверждал, чем спрашивал. Дверь распахнулась, и взгляду Вюнша предстал молодой парень, одетый в серый пиджак и серые же брюки. Франц Майер был строен до худобы, имел аккуратные черты лица, длинный прямой нос, выраженные скулы. Светлые, почти белые волосы были тщательно причесаны. «Юный Зигфрид 8 8 Зигфрид – один из главных персонажей «Песни о Нибелунгах» – основного эпического произведения германской культуры. » – подумал Вюнш. Единственным, что отличало внешность Франца от персонажей, изображаемых на пропагандистских плакатах НСДАП, были большие карие глаза за стеклами очков. Голос Майера, в противовес внешности, был низким:

– Можно сесть?

– Да, пожалуйста.

Сев, Франц то и дело бросал оценивающие взгляды на Хольгера и на кабинет. «Нервничает» – догадался Вюнш.

– Оберст Иберсбергер направил меня на расследование дела №44518. Он сказал, что этим делом занимаетесь вы, и что я могу найти вас здесь.

– Как не странно, он не соврал, – Хольгер попытался разрядить обстановку шуткой.

– Как поживает славный город Страсбург?

Вюнш пробовал наугад: выговор однозначно выдавал в Майере эльзасца, а манеры – городского жителя. Страсбург и Мюльхаузен были, по большому счету, единственными крупными городами в Эльзасе. Страсбург был больше, поэтому Хольгер сделал ставку на него. Шанс ошибиться был велик, но, в конце концов, Вюнш ничем не рисковал, а напряжение снять нужно было как можно быстрее.

– Неплохо… А как вы догадались, что я оттуда?

– Вы читали о методе дедукции, Франц?

Майер улыбнулся:

– Ааа, понял, вы по моему акценту догадались!

«Совсем мальчишка» – подумал Хольгер. Франц немного расслабился, и теперь можно было приступать к делам:

– Оберст рассказывал вам что-нибудь об этом деле?

– Да, предупредил, что дело старое и сложное.

– Это верно – дело старое и сложное. Откровенно говоря, для первого дела оно не слишком подходит, впрочем, когда-нибудь вам все равно придется столкнуться с чем-нибудь подобным.

Майер молча кивнул. Недавняя улыбка не оставила следа на его лице – теперь он был серьезен и сосредоточен. Вюнш продолжил:

– Я дело уже изучил и имею определенные соображения. Предлагаю такой план действий: я отдаю вам дело, – Хольгер подвинул папку к Майеру – вы изучаете его и составляете план расследования: найти… проверить… опросить… – в таком духе, а завтра с утра мы встречаемся здесь и сверяем наши записи и соображения.

Майер вновь молча кивнул. «А еще меня молчуном считают» – усмехнулся про себя Хольгер, а вслух спросил:

– Вам выделили рабочий стол?

– Да, на третьем этаже, в пятьдесят шестом кабинете.

– Хорошо. Теперь еще один важный момент: есть ли у вас другие обязанности или вы освобождены только для этого расследования?

– Не знаю. Я здесь неделю только. До того как меня отправили к вам, участвовал в задержании, двух обысках и нескольких допросах. Везде, в основном, молчал и слушал. Будут ли меня привлекать далее к подобной работе, я не знаю.

– Ну, тогда завтра, на утреннем собрании это станет ясно. В общем, задача вам ясна?

Франц снова кивнул, не сказав ни слова.

– Хорошо, тогда не задерживаю вас.

Майер встал и взял со стола папку. Хольгер протянул ему руку. Рукопожатие Франца, вопреки фигуре, оказалось сильным и уверенным.

– До завтра, Франц.

– До свидания, оберкомиссар Вюнш.

Хольгеру было немного совестно, что он отдал Майеру дело, не введя в курс. Для неопытного человека обстоятельства этого преступления могли стать шоком, но если Франц хочет стать хорошим следователем, ему предстоит научиться справляться с подобными историями.

Все еще пребывая в размышлениях о своем новом коллеге, Вюнш достал из ящика стола потертый журнал в твердом переплете. Такие журналы часто использовались в качестве книг посещений или гроссбухов. Хольгер не записывал туда своих посетителей и не подсчитывал смету – он использовал этот жургал для ведения рабочих записей о расследовании. Когда Вюнш заканчивал дело, он проводил жирную черту под написанным, отмечал результат, дату и переходил на следующую страницу. Хольгеру было необходимо вести записи для себя. Записи, которые не проходили бы через проверку чужим мнением и оставались бы просто его мыслями, выраженными на бумаге. Это составляло дополнительный труд, но помогало систематизировать то, что вертелось у него в голове. За шесть лет работы Хольгера следователем это была третья подобная книга, и она уже была заполнена наполовину.

Вюнш написал на новом развороте «Дело № 44518», ниже подписал для себя: «Массовое убийство в Кайфеке в 1922 году» и сегодняшнюю дату – 15 апреля 1933 года. «Почти ровно одиннадцать лет, странно, что я только сейчас обратил на это внимание» – Хольгера немного раздосадовало то, что он упустил это обстоятельство из виду.

Первое, что нужно было сделать теперь, когда Вюнш непосредственно приступил к делу – это составить примерный план расследования, чтобы отталкиваться от него хотя бы на первых порах.