Алекс Михаэлидес - Ярость

Кейт пугала меня уже тогда. Я с замиранием сердца смотрел, как она идет ко мне сквозь толпу, оставляя за собой след из сигаретного пепла и пролитого алкоголя. Она отводила меня в сторону и смешила, безжалостно передразнивая остальных гостей. Я догадывался, что Кейт видит наше сходство – два чужака. «Я не такая, как они, родной, – словно говорила она. – Не ведись на мою безупречную речь, я не леди». Кейт безошибочно чувствовала, что я такой же самозванец, как и она, – правда, с одним нюансом: я стыдился своего прошлого, а не настоящего. В отличие от Кейт, я мечтал истребить в себе малейшие следы прошлого, вжиться в нынешнюю роль и стать своим среди остальных гостей. Однако все ее намеки, подмигивания, шутки, рассказанные по-заговорщически в сторонке, ясно давали понять, что мое перевоплощение не удалось.

Не хочу критиковать Лану, так как она не давала к этому повода, да это и не критика, но вынужден признаться: с Кейт я смеялся чаще. Кейт вечно пыталась острить, во всем искала повод для шутки – неизменно тонкой и едкой. Тогда как Лана – во многом более серьезный человек, сама прямота и искренность. Эти двое – словно небо и земля, иначе не скажешь.

А может, причина лишь в культурных различиях? Все мои знакомые американцы более прямолинейны, иногда вплоть до бесцеремонности. Это вызывает уважение – такая честность говорит о чистоте души. («Поскреби янки и увидишь пуританина [13] Пуритане (от лат . puritas – «чистота») – реформационное движение в Англии и Шотландии XVI–XVII вв. за «очищение» англиканской церкви от католической догматики и обрядности. Жестокие преследования пуритан в Англии заставили многих из них эмигрировать в Северную Америку. , – говаривала Барбара Уэст. – Не забывай, все они приплыли на чертовом “Мэйфлауэре”».) То ли дело мы, британцы: патологически вежливы, почти раболепны, станем охотно поддакивать вам в лицо, но с удовольствием наговорим гадостей за спиной.

У нас с Кейт было гораздо больше общего. И если б не Лана, мы могли бы подружиться. Единственное, в чем я решусь упрекнуть Лану, несмотря на всю доброту ко мне: она невольно встала между мной и Кейт. Как только мы с Ланой начали сближаться, Кейт стала воспринимать меня как угрозу. Я заметил, как холодно она стала ко мне относиться, как боролась за внимание Ланы.

Впрочем, я все равно восхищался Кейт – яркая, очень талантливая, сложная и переменчивая натура. Рядом с ней я ощущал беспокойство, или, точнее, настороженность . Наверное, такие чувства вызывает непредсказуемый злобный кот, который может в любой момент полоснуть когтями. Невозможно искренне дружить с тем, кого побаиваешься. Получится ли быть собой? Когда страшно, начинаешь вести себя неестественно.

Да, я боялся Кейт. И как выяснилось, не зря… Ах, я слишком рано раскрыл интригу? Возможно. Но что сказано, то сказано. Ничего менять я не собираюсь.

Мы приземлились в аэропорту Миконоса – на знаменитой единственной взлетно-посадочной полосе, которая добавляет этому месту экзотичности. Затем отправились на такси в старый порт, чтобы сесть на катер до острова. В порт мы приехали под вечер. Виды там совершенно открыточные: сине-белые рыбацкие лодки, огромные клубки спутанных сетей; скрип дерева и плеск воды, морской бриз с легкой ноткой бензина. В кафе на набережной полно народу. Громкие голоса, взрывы смеха, воздух пропитан ароматами густого греческого кофе и жареных кальмаров.

Порт – место, где жизнь бьет ключом. В глубине души я мечтал остаться там навсегда. Однако мой путь – или лучше сказать фатум? – вел меня дальше. Я следом за Кейт забрался в катер. И мы отправились к острову. Небо сделалось фиолетовым. Быстро темнело.

Скоро впереди показался остров – темная громада посреди воды. В последних лучах солнца остров выглядел почти зловеще. Его суровая красота всегда вызывала во мне нечто похожее на благоговейный трепет. Вот она, Аура.

Наш катер подходил к острову, а другой отправлялся оттуда. Встречный катер вел Бабис – коренастый лысый мужчина, загорелый, лет за пятьдесят, в стильной одежде, – хозяин ресторана в Миконосе под названием «Ялос». Верный давнему договору, заключенному еще с Отто, Бабис доставлял на остров продукты, которые Агати заранее заказывала у него по телефону. Кроме того, он распорядился, чтобы все помещения в доме проветрили и привели в порядок. Хорошо, что мы с Бабисом разминулись, – мне он казался занудой и снобом.

Поравнявшись с нами, Бабис сбавил ход и с показной церемонностью отвесил Кейт низкий поклон. Позади него сидели три пожилые уборщицы, рядом виднелись пустые корзины из-под продуктов. «Готов поспорить, они его ненавидят», – мелькнуло у меня в голове. Я хотел поделиться своим наблюдением с Кейт, но, увидев выражение ее лица, промолчал. Кейт даже не заметила Бабиса. Хмуро сдвинув брови, она смотрела вперед, на остров. Чем дольше длилась наша поездка, тем больше мрачнела Кейт. Ее явно что-то тревожило. Я терялся в догадках.

Мы высадились на Ауре и в гнетущем молчании зашагали с сумками по длинной подъездной дороге. В конце ее стоял дом. Весь залитый огнями, словно маяк посреди непроглядной темноты.

Лана и Лео устроили нам радушный прием. Было открыто шампанское, и все, за исключением Лео, выпили по бокалу. Лана спросила, не хотим ли мы распаковать вещи и освежиться перед ужином. Я попросил поселить меня там же, где останавливался всегда, – в главном доме, рядом с комнатой Ланы. Кейт выбрала гостевой домик – ей там очень хорошо спалось прошлым летом.

Лана обратилась к Лео:

– Ты не поможешь Кейт отнести сумки?

Лео, сама галантность, уже стоял наготове.

Однако Кейт отказалась.

– Не беспокойся, родной. Помощь мне не нужна. Я стреляный воробей, справлюсь. Вот только допью.

Медленно вошел Джейсон, недовольно уставившись в телефон. Он уже собирался что-то сказать Лане, но увидел Кейт и застыл. Меня он не заметил.

– О, это ты! – Джейсон натянуто улыбнулся Кейт. – Не знал, что ты приедешь.

– Та-дам!

– Дорогой, я же говорила, что хочу пригласить Кейт, – вмешалась Лана. – Ты просто забыл.

– Кто еще тут? – со вздохом спросил Джейсон. – Черт, Лана, я же предупреждал, что мне надо работать.

– Тебя никто не потревожит, обещаю, – уверила Лана.

– Если только ты не позвала этого хрыча Эллиота.

– Привет, Джейсон, – раздался за его спиной мой голос. – Я тоже рад тебя видеть.

Джейсон резко обернулся и ради приличия изобразил смущение. Кейт разразилась громким хохотом. Потом не выдержала Лана. И Агати. Смеялись все – кроме Джейсона.

Итак, Джейсон. Должен признаться, когда речь идет о нем, ни о какой объективности с моей стороны не может быть и речи. Конечно, я обещаю стараться изо всех сил. Но это трудно. Скажу лишь, что такой тип людей, как Джейсон, мне не близок. Что в переводе с витиеватого английского означает «я его терпеть не могу».