Нельсон Демилль - При реках Вавилонских

Вбежавший в комнату санитар метнулся к девушке.

– Жива. В шоке. – Он наклонился над Добкином. – Генерал плох. Трудно сказать, какие у него внутренние повреждения. Давайте перенесем обоих в джип и отправим на «Си-130».

– Верно. – Гиддел подошел к окну и позвал водителя: – Свяжись с «Си-130». Пусть подготовятся к приему двух раненых. Шок и кровоизлияние. И пусть свяжутся с Иерусалимом. Первые два вавилонских пленника… живы. – Он повернулся к санитару: – Надеюсь, остальные в лучшей форме. – Его взгляд задержался на стоявших во дворе несчастных мужчинах и женщинах. – Да, скажи, что у нас тут и несколько вавилонян.

Два ашбала, оставленные у основания холма, увидели израильтян в тот момент, когда те поднимались вверх по реке на надувных плотах. Израильтян было по меньшей мере человек тридцать, но соблазн пострелять по столь ясно видимой цели перевесил осторожность. Укрывшись за земляной насыпью, они ударили из автоматов по ближайшим плотам. Три из них получили пробоины, несколько человек были ранены. Коммандос незамедлительно открыли ответный огонь, но в тактическом отношении их положение было крайне невыгодным. Майор Барток приказал отвести плот к восточному берегу.

Израильтяне высадились и, вытянувшись в линию, пошли вперед по болотистой равнине. От места, где начинался крутой склон, их отделяло не менее полукилометра, и Барток сильно сомневался, что ашбалов удастся выбить из их укрытия раньше чем через десять минут. Выиграть время можно было за счет обходного маневра, который позволил бы выйти к старой крепости с юга. При удачном стечении обстоятельств они достигнут «конкорда» через пятнадцать минут. Пробежав вдоль вытянувшихся в цепочку солдат, Барток приказал связисту вызвать майора Арнона:

– Восточный берег шесть, это западный берег шесть. Как там у вас дела, Йони?

Судя по голосу Арнона, он не стоял на месте, а потому и предложения получились короткие, рубленые:

– Прошли внешнюю стену… Нашли одного нашего убитого… Обезображен… Тринадцать убитых противника… Очевидно, попали в засаду… Держим направление на восточный склон… Еще полкилометра… Стоп. – Арнон, по-видимому, остановился. – Слышу что-то похожее на звук реактивных двигателей. Они могли запустить двигатели?

– Попробую узнать. – Барток переключился на частоту «Эль-Аль», на которой вели переговоры Беккер и Ласков. Немного послушав, снова вызвал Арнона: – Так и есть. Не знаю, что у них за план, но будем надеяться.

– Понял. Конец связи.

Сменив одного из своих пилотов над «конкордом», Ласков сразу вызвал Беккера.

– Что, черт возьми, ты там делаешь, «ноль второй»? – сердито спросил он.

Беккер только что надел свою форменную фуражку и пребывал в хорошем настроении:

– Собираюсь убраться из этого ада.

– Не надо! Ты всех убьешь!

– По этому поводу я только что разговаривал с моим чудесным компьютером, и он сказал мне: «Делай что хочешь, идиот, только вытащи меня отсюда». Вот я и решил воспользоваться его советом. Извини, «Гавриил».

– Ты всех угробишь, черт бы тебя побрал! – закричал Ласков, теряя самообладание, и, сделав глубокий вдох, уже спокойнее добавил: – Послушай, Давид…

Беккер отключил связь. Ласков вызвал его снова:

– Давид…

– Нас все равно перестреляют, разве ты не понял? Помощь запоздала. Все. Слишком поздно.

– Нет, я…

– Извините, генерал, – уже мягче сказал Беккер. – Вы отлично поработали. А теперь пожелайте нам удачи. Конец связи.

– Удачи. Конец связи.

Давид Беккер отпустил тормоза и подождал. Ничего. Он смотрел на панель, зная, что сделать ничего уже не может. Самолет словно напрягся, чтобы совершить рывок, и задрожал. Беккер через плечо оглянулся на Кана.

– Не выключай, Давид. Надо подождать.

Беккер кивнул. Так или иначе «конкорд» все равно развалится. Если удастся довести его до восточного склона на тяге трех двигателей, самолет либо рассыплется при спуске, либо разобьется внизу. Впрочем, разрушение из-за стационарной вибрации могло произойти даже раньше, до того, как машина проползет хотя бы сантиметр. И самое страшное – а может быть, самое лучшее, – вытекающее где-то топливо могло воспламениться, и тогда взрыв уничтожит все в одно мгновение. В глубине души Беккер надеялся, что так и случится, и не понимал, почему взрыв не произошел раньше.

Спокойно и равнодушно он смотрел на людей, стрелявших по его самолету. Одна пуля влетела в кабину и ударилась о приборную доску.

«Конкорд» не шелохнулся.

Кан пытался разобраться в показаниях приборов, но повреждений было слишком много, из строя вышли целые системы.

Два внешних двигателя работали нормально, с максимальной тягой, но правый внутренний едва тянул на пятьдесят процентов мощности. Пытаясь выжать из него больше, Кан перепробовал все, что в его силах. Если бы только каким-то образом преодолеть инерцию. Если бы только привести лайнер в движение.

Ну же, сукин сын, давай!

И тут его осенило:

– Давид, отключи внешний левый двигатель.

Беккер сразу понял и кивнул. Если самолет не желает идти вперед, то, может быть, он согласится развернуться влево. Два правых двигателя натужно взвыли. Медленно, поначалу почти незаметно, правое крыло начало двигаться вперед.

«Конкорд» поворачивался влево, взрывая носом песок. Правое крыло задело крышу домика пастуха, а правое колесо наехало на земляную насыпь. Самолет едва не остановился, но теперь ему помогла уже инерция движения – колесо все же проскочило.

Беккер решил, что пора включить левый двигатель. Лайнер двинулся вперед, но при этом продолжал сползать влево. Беккер инстинктивно попытался повернуть направляющий руль, но потом вспомнил, что у него нет ни хвоста, ни передней стойки шасси. Он вздохнул.

Заметивший его попытку Кан улыбнулся:

– Я бы очень удивился, если бы у тебя получилось.

Беккер смущенно пожал плечами:

– Как видишь, ничего не вышло. Послушай, я хочу поздравить тебя с отличной работой. Другой возможности может и не представиться. Если… – Он оглянулся. – В общем… – Кан упал на панель лицом. Его белая рубашка быстро пропитывалась кровью. – О Боже!

Яков Хоснер бежал рядом с тяжелым, медлительным, неповоротливым «конкордом», прячась в пыли, поднятой его двигателями, отстреливаясь короткими очередями. Ему так и не удалось добраться до Риша из засады, потому что его главный враг шел в середине группы из семи-восьми человек, прикрытый со всех сторон. Хоснер мог бы подстрелить Хаммади, но это предполагало слишком большой риск, а он не мог позволить себе рисковать, не рассчитавшись с Ришем. Пришлось отступить в домик пастуха, и это едва не стоило Якову жизни, когда ашбалы окружили хижину. Теперь Хоснер бежал рядом с лайнером, пользуясь им как прикрытием и выжидая удобного момента, чтобы проскочить на борт. Он вовсе не отказался от намерения лично уничтожить Риша, но для этого требовались выдержка и терпение.