Джошуа Спэньол - Изолятор

– Все ясно, – наконец произнес он.

– Я еще не закончил. Потом ты сказал: «Я главный начальник. И если я посылаю тебе сообщение, то ты должен…»

– И почему только я тебя терплю?

– Да потому, что без меня тебе просто некому будет по сто раз посылать сообщения на пейджер. И звонить.

– Ты прав.

Тим внимательно посмотрел на свои записи.

– Хотя мне очень больно признать, но должен заметить, что ты работаешь просто здорово. Даже несмотря на явные промахи. Но ведь и дело трудное.

Я признательно склонил голову.

Тим продолжал:

– Как ты, наверное, уже знаешь, департамент штата присылает нам еще несколько человек. Ты знаешь проблему лучше всех. Поэтому я тебя и спрашиваю: кого мне назначить старшим в группе – местного человека или присланного штатом?

– Я бы сказал – местного. Ведь он лучше разбирается во всех тонкостях. Ферлах – прекрасная кандидатура.

– Согласен. Бывший военный, семейный доктор, вполне надежный. – Я зримо представлял, как мощно работает политический ум моего собеседника. – Может быть, с прессой стоит встретиться именно ему.

– Конечно. Ведь Ферлах лучше всех знает подробности и особенности ситуации. Но доктор Тиммонс захочет…

– До доктора Тиммонса мне нет никакого дела. Он слишком скользок. Чистой воды политик. А нам нужен настоящий врач.

– Поговори с Ферлахом, посоветуй ему, что именно нужно рассказать журналистам, – предложил я. – Подготовь его. Он должен выступить прекрасно. – И, имея в виду исключительно собственные провалы, я добавил: – Ты же знаешь, мы далеко не всегда оказываемся на высоте.

– Во всяком случае, у нас есть определенный опыт. Надеюсь, удастся избежать хотя бы некоторых ошибок 2001 года.

Октябрь 2001 года дал всем работникам здравоохранения отличный, хотя и достаточно жестокий урок. Нападение на американскую прессу, совершенное с помощью вируса сибирской язвы, стоило жизни шестидесятитрехлетнему фотографу. Проблема заключалась в том, что, хотя в некоторых аспектах ей противостояли очень толково, одновременно было совершено множество грубейших ошибок. Самые серьезные просчеты обнаружились вовсе не в самом расследовании – с этой точки зрения все как раз обстояло благополучно, – а в том, как обращались с информацией. Терапевты и эпидемиологи, равно как и другие узкие специалисты, получившие сугубо научную подготовку, и в лучшие времена не отличаются особенной разговорчивостью. Они стремятся основываться на фактах, а не на предположениях, на данных, а не на догадках. Но беда-то как раз в том, что факты и точные данные требуют много времени и сил – их надо тщательно собирать и анализировать. А испуганная общественность хотела немедленно знать, что делать дальше.

Столкновение интересов и понятий разыгралось в свете телевизионных софитов. Доктора и чиновники не хотели отвечать на вопросы журналистов.

– Мы не располагаем достаточной информацией. Мы не знаем. Без комментариев.

Подобные фразы превратились в мантру, которую бедняги твердили постоянно. А тем временем редакция, на которую было совершено нападение, продолжала работать еще несколько дней, пока департамент здравоохранения ее не закрыл. То, что власти разрешили людям работать в зоне страшной опасности, в глазах сотрудников выглядело граничащим с преступной халатностью предательством.

– ФБР хочет прислать несколько человек из Квонтико, – сказал Тим.

– Господи, – испугался я, – мы ведь даже не знаем, действительно ли это биологическая атака или нет. На атаку не похоже и развивается совсем иначе.

– Так ведь мы толком и не знаем, как именно выглядят эти атаки.

– Ты прав, действительно не знаем. Но я подробно расспрашивал этих людей. Никаких посылок, писем и всего такого прочего. Ничего, что могло бы выглядеть как «Смерть Сатане» или «Смерть Большому Брату». Никто не берет на себя ответственность за совершенное действие. И мишенью становятся умственно отсталые, а вовсе не Том Брокау.

– Понимаю-понимаю.

– Если бы кому-то потребовалось посеять страх среди населения, он первым делом ударил бы по могущественным и заметным людям. Или хотя бы по тем, с кем себя идентифицирует основная масса населения. А здесь все слишком похоже на СПИД и гомосексуализм. Слишком легко отмахнуться и сказать: «Это их проблемы».

– Еще никто и никогда не хвалил террористов за правильно выбранную цель действий.

– Чепуха, – ответил я. И это действительно было чепухой. Но все же Тим не выглядел убежденным. Поэтому я продолжал: – Если в этом деле и присутствует криминальный элемент, то он заключается в том, что Рэндал Джефферсон заставляет своих пациентов жить в такой преступной грязи.

– Знаю. И потому изо всех сил стараюсь удержать ФБР. Правда. Но чем дольше это все продолжается, тем труднее нам с О'Доннелом обуздать их рвение.

Он откинулся на спинку стула.

Впутать в расследование вспышки заболевания ФБР означало уже наверняка превратить вопрос здравоохранения в вопрос терроризма. Присутствие его сотрудников во всю силу кричало бы о биотерроризме. Тим Ланкастер и начальник подразделения Пэт О'Доннел знали это лучше всех нас – испытали на собственной шкуре.

Тим заговорил снова:

– Мы уже и так получили двоих из военной лаборатории биологического оружия в Форт-Дитрихе.

– Они уже здесь?

– Явятся сегодня, попозже.

– Спасибо, что предупредил.

– Беда в том, что я сам знаю далеко не обо всем, что здесь происходит, Нат.

– Великолепно. А департамент здравоохранения Балтимора в курсе?

– Разумеется. Его представителей и пригласил Бен Тиммонс. Остается лишь надеяться, что он не ляпнет об этом прессе. Дело грозит обернуться жуткими неприятностями.

Здесь я должен сделать пару замечаний о манере Тима выражаться. Дело в том, что этот человек практически не сквернословит. Но вовсе не по религиозным убеждениям и не в силу утонченного воспитания. Причина заключается в его жене, которая строго-настрого запретила ему делать это из-за подрастающего в семье четырехлетнего малыша. А вообще-то земля полнилась слухом, будто Тим способен вогнать в краску команду матросов. Сейчас он воздерживался изо всех сил, обходясь строго литературными выражениями. Так держать, мистер Ланкастер!

Я встал.

– Ну ладно, мне пора. Работа не ждет. Спасибо за беседу.

– Нат…

Именно в этот момент, словно по сценарию, раздался стук в дверь. Потом показалась голова Ферлаха.

– О, доктор Ферлах! – воскликнул Тим. – Доктор Маккормик как раз воспевал ваши достоинства.

– Надеюсь, не чрезмерно, – заметил Ферлах. – А то неприятно будет разрушать сложившийся светлый образ. – Он вошел в крошечный кабинет. – Не хочется вторгаться в вашу беседу, коллеги, но должен сообщить, что Рэндал Джефферсон вдруг резко изменил тактику. Неожиданно открыл для проверки все свои владения.