Джон Тренейл - Пути зла

Это как раз имело значение. Молодой человек, известный Харли как Бесто, никогда не рассказывал Диане, что работал в закусочной. Он начал работать здесь спустя месяц после того, как судья Сирил Де Месне направил его на принудительное лечение. И его настоящее имя было Тобес Гаскойн. И именно его, вероятно, подозревали в убийстве. А Диана совсем недавно молча стояла рядом с ним и не мешала ему получить работу у Андерсонов. И она действительно совсем не знала его.

Солнце вышло из-за туч, и с его появлением Диану охватило неодолимое желание радоваться жизни. Она была по горло сыта затянутыми тучами небесами, грозными Ангелами Преисподней, Туол-Сленгом, видом страдающих, а не счастливых детей, запахом барбекю, [41] Барбекю – жаркое на вертеле. орущим автоматом, не щадящим ушей тех, кому не нравится такая музыка.

– Давай доберемся до Джаламы, – предложила она Эду. Он посмотрел на нее как на сумасшедшую. Но этот день все-таки принадлежал Диане. Она предложила ему сесть за руль. Машина катила к югу, а она перебирала в памяти параграфы этических принципов, принятых Американской ассоциацией врачей: «Врач относится с уважением к правам пациентов, коллег и других работников здравоохранения и должен охранять от посягательств доверие, оказанное ему больным, в соответствии с требованиями Закона». Что-то вроде этого… Ну да, Закона, который сидит рядом с ней, а уж требований у него хватает. Диане никак не удавалось вспомнить точную цитату.

– Ты узнала парня на фотографии? – спросил Закон. – Ты знаешь его и скажешь мне, где его найти. Верно?

– Неверно, – отрезала Диана. – Он мой пациент и как таковой имеет право требовать, чтобы я не распространялась относительно его дел.

– Вот как?

– Так.

Теперь они ехали по ее району: поросшие травой холмы сменялись обнажениями горных пород и рощами широколиственных деревьев. На холмах паслись стада. Путешествуя по Европе, Диана побывала в Уэльсе, который напомнил ей здешние места. Только там за день выпадало гораздо больше осадков, чем в Южной Калифорнии за целый год. А сейчас, куда ни кинь взгляд, вокруг расстилался ее любимый изумрудный ландшафт.

– Как этот парень оказался твоим пациентом? – спросил Эд.

– Его направили ко мне по решению суда.

– Он тебе показался жестоким?

– Нет. Он просто безобидный фантазер, которому лечение может пойти на пользу.

– Вот и смотри, как работает твое новое подразделение: мы начали с того, что пытались выследить Бесто, теперь выясняется, что у него совсем другое имя. Где он, между прочим, живет?

– Подразделение создавали не для того, чтобы выуживать у меня секреты моих пациентов.

– Ну что ж, может, идея создания подразделения не такая уж и плохая. Этот полицейский участок катится в пропасть, нам нужна передышка.

– Пока в полиции работают такие, как Лео, ясно, почему у вас ничего не ладится. Следи за дорогой, Эд.

Он в расстройстве стукнул кулаком по рулевому колесу:

– Почему на каждом шагу ты создаешь проблемы?

– Предоставь это дело мне, и я выясню все, что тебя интересует, у… своего пациента, – заверила Диана.

– Послушай! Я уже говорил тебе, ты – не полицейский, ты – врач.

– А я уже говорила тебе, что я – более искусный полицейский, чем ты. И я докажу это.

– Как? – Эд повысил голос.

– Психиатрия – незаменимая помощница в процессе раскрытия преступления. Мое подразделение начнет работать, и увидишь, каких я добьюсь результатов.

– Ты писаешь против ветра.

– Так не стой с подветренной стороны… и не сбей этого велосипедиста!

Эд резко свернул в сторону.

– Диана, – сказал он. – Ты поставила меня в немыслимое положение. Как я буду смотреть в глаза своим товарищам в полицейском участке?

– Сошлись на меня. Я разъясню все, что связано с этикой, и расскажу, что, в отличие от полицейских, я кое-что раскопала.

Прежде чем Эд успел ответить, Диана потянулась к заднему сиденью и достала папку с фотографиями. Глаза двух пропавших без вести подростков невозмутимо смотрели на нее, не желая ни о чем рассказывать.

– Ты читал о совращении малолетних? – спросил она Эда.

– Кое-что.

– Тебе известно, что люди, которые в детстве подвергались сексуальному насилию, став взрослыми, сами становятся насильниками?

– Да. – Он нахмурился. – Ты хочешь рассказать мне кое-что о Бесто?

– Нет, забудь о нем.

– Тогда к чему упоминание о насильниках?

– Они чрезвычайно глубоко страдают от травм, нанесенных им в детстве. Большинство.

– И что же?

– То, что иногда они становятся опасны. Смертельно.

Он нетерпеливо пробормотал:

– Лучше бы ты объяснила, что имеешь в виду.

Диана пыталась придумать, как рассказать Эду о том страхе, который гнездится в глубине ее души. Но бездна уже пролегла между ними, и ее не преодолеть на «кемри».

В Джамале неожиданно было не так много народу. Очевидно, в связи с тем, что погода начала портиться и пошел дождь, люди, приехавшие из городов отдохнуть, покинули это место. Стоянка автомашин не была заполнена и наполовину. Океан искрился в солнечных лучах и, по контрасту с серой враждебностью, которая так поразила их час назад, сверкал сапфировым светом. Эд сменил свой рабочий костюм на что-то более подходящее для отдыха. Диана стояла в очереди за парой гамбургеров. Пока их жарили, она погладила чучело гремучей змеи в стеклянном ящике и в сотый раз рассмотрела картинки, иллюстрирующие историю самого крупного поражения Америки на море, которое она потерпела как раз у этого побережья, у Пойнт-Консепшен. Это уже стало джаламским ритуалом. Джалама-Бич никогда не менялась. В Джалама-Бич было весело.

Они с Эдом прыгали в волнах прибоя и были счастливы. Эд сделал вид, что собирается бросить ее в море, но в последний момент «пришел на помощь». Диана вцепилась в него, ее тело больше не сводило судорогой при его прикосновении. Тяжкие воспоминания поблекли, уступив место новым надеждам.

Пройдя с милю по берегу вдоль моря, они плюхнулись на песок и устроили короткий привал. Диана, охватив руками колени, смотрела на волны. На губах ощущался вкус соли, песчинки, выбеленные солнцем, щекотали ступни. Ей было хорошо – рядом сидел дорогой ей человек. Мысли ее блуждали. Она думала о несчастных, страдающих от голода людях, которым не дано наслаждаться этим великолепным днем. О шеф-поваре с синдромом Дауна, которого она видела в закусочной Харли. Наверное, он готовил сейчас барбекю и, уж конечно, не обращал никакого внимания на сиявшее на небе солнце…

У Дианы было серьезное, задумчивое выражение лица. Заметив это, Эд похлопал ее по коленке.

– О чем задумалась? – спросил он, наклонившись к Диане.

– О… я думала о том бедолаге, которого видела на кухне у Харли.