Джон Тренейл - Пути зла

Выяснилось, что Тобеса уронили во младенчестве, что он сильно ударился головой.

Кроме того, он состоял на учете в полиции. Как мелкий воришка.

Его жестикуляция и мимика свидетельствовали о том, что он теряет над собой контроль, едва речь заходит о его матери. Впрочем, Диана об этом уже знала, но сейчас она впервые наблюдала его со стороны, и все ее первоначальные выводы находили свое подтверждение. Юноша не хотел признавать, что у него были родители, – и точка.

Потом она услышала нечто новое…

Эд: Дата. Мне нужна точная дата.

Тобес: Не помню. Говорю вам: не помню.

Эд: Скажите, а друг у вас есть?

Тобес: Я загляну в свой дневник, хорошо? Загляну – тогда и скажу.

Дневник? Какой дневник? Диана ничего об этом не знала. Каждый уважающий себя убийца ведет дневник. Какой вывод из этого сделал бы Дэниел Кросгроу?

Сегодня Эд был на высоте: демонстрировал глубину мысли и богатое воображение. Допрос продолжался, и перед Дианой начал вырисовываться новый образ Тобеса. С одной стороны, это был тот же самый молодой человек, которого она уже знала; но во многом – совсем незнакомый. Два образа в чем-то совпадали, но в чем-то и противоречили друг другу. «Злокачественный нарциссизм» – этот термин внезапно всплыл в ее памяти. Симптомы: паранойя, предельный эгоизм и полнейшая аморальность… Необходимость уверить себя, что ты – самый умный, единственный, незаменимый. Саддам Хусейн, кажется, страдает злокачественным нарциссизмом…

Наконец допрос подошел к концу. Диана засекла время: прошло почти два часа. Она проводила взглядом Эда и Тобеса и начала мысленно составлять свое заключение.

Дверь ее комнаты внезапно распахнулась.

– Привет, – сказал Тобес. – Что же привело вас сюда, доктор Диана?

– Ты что, оглох?! – Эд схватил его за руку. – Я сказал, дальше по коридору…

– Здравствуй, Тобес, – произнесла Диана. – Как дела?

Он поглядел на смотровое окошко.

– Так вот оно что, – произнес он язвительно. – Значит, шпионим, а? Вы ведь к этому привыкли, верно?

Он сбросил с плеча руку Эда. Глаза его злобно сверкнули.

– Ну и хрен с вами! – прошипел он. – Плевать я на вас хотел!

И вихрем вылетел из комнаты. Эд – следом за ним. Дверь захлопнулась. Диана, пытаясь унять дрожь, рухнула в кресло. Она все еще сидела, когда вернулся Эд.

– Извини, – сказал он, усаживаясь напротив.

– Все в порядке.

– Я показал ему, где выход, но он вдруг повернул…

– Он догадался, что я здесь. Но это не важно. Главное – ты был на высоте.

– Итак, каков твой приговор?

Он смотрел на нее с видом собаки, ожидавшей давно заслуженной прогулки. Диана чувствовала себя так, словно шла по краю пропасти. То, что она сейчас скажет, останется на Тобесе Гаскойне до конца его дней точно клеймо.

– Ты заказывал в ФБР его личностную характеристику, верно?

Эд кивнул.

– Скажи им, чтобы поторопились.

– Ты думаешь…

– Я думаю, что у него психопатические наклонности.

Эд наклонился вперед:

– Ты в этом уверена?

– Абсолютно.

– Ты в корне изменила свое отношение к этому парню. Ты настроена против него, и у тебя должна быть на то причина.

– Причина – профессиональная интуиция, основанная на том, что я только что видела и слышала.

– Видела, как он онанирует.

– Не только это.

– Тогда что же еще?!

– Успокойся. От крика мало толку.

Эд ударил кулаком по столу:

– Пошли. – Он вскочил на ноги. – Хочу тебе кое-что показать.

Она замешкалась, но он схватил ее за руку и, вытащив из кресла, повел в комнату в дальнем конце коридора. Здесь, уткнувшись в документы, сидели несколько детективов. Эд подтолкнул Диану к картотеке и выдернул один из ящиков.

– Здесь результат работы за месяц, доктор. Более двух сотен досье. Причем только те записи бесед с подозреваемыми, которые нам показались достойными внимания. Еще столько же осталось на дискете.

Он вынул с полдюжины папок и швырнул их на картотечный ящик. Диана почувствовала, как по спине ее пробежали мурашки. Эд яростно разбрасывал бумаги – будто тайфун пронесся по комнате.

– Две, три, четыре тысячи часов. Стенограммы, фотографии, заключения судебных медиков, технического персонала. – Он вложил ей в руки пухлую оранжевую папку. – Досье с личностными характеристиками, полученными из ФБР. Как по-твоему, сколько страниц? – Он повысил голос, обращаясь ко всем присутствующим: – Эй, ребята, тотализатор! Скажите-ка, сколько страниц в этом досье??? По доллару с каждого. Кто окажется ближе всех к истине, забирает выигрыш.

Самый надежный способ привести в чувство пациента, утратившего над собой контроль, – это проигнорировать его. Диана именно так и поступила: молча удалилась. Эд бросился за ней. Схватил за руку. Он был сильнее, и Диана не пыталась освободиться – она брела по коридору, упорно отказываясь смотреть на него.

– Почему ты не хочешь помочь нам? – набросился на нее Эд. – От этих досье – никакого толку. Пока никакого. Ты слышала и видела… Господи, ты же видела Гаскойна сегодня утром. Ты говоришь, что он психопат. Говоришь, что он ворвался к тебе в дом. В твоей власти изолировать его, сделать улицы чуточку безопаснее, а ты бездействуешь, и я требую ответа, я хочу знать – почему?

Он с силой ударил кулаком по стене. Диана вздрогнула.

– Напиши заявление о том, что он забрался той ночью в твой дом. Это даст нам основание для задержания. Мы выиграем время.

Она хотела того же! «Эд, как же ты этого не замечаешь?» Так и не сказав ни слова в ответ, она совершила отчаянный, безрассудный поступок: позволила себе уйти от решения вопроса. Такого она себе никогда не позволяла, даже когда умерла ее Ма-ма. Она повернулась к Эду спиной и вышла из участка. Села в машину и уехала – не в больницу Святого Иосифа, а домой. Вихрем промчалась мимо ребят из «Обеспечения безопасности», которые в изумлении прекратили работу, бросилась на постель и зарыдала.

Мало-помалу буря утихла.

– Ма-ма, – тихо плакала она в подушку, – когда наконец я научусь вести себя как взрослая?

Ма-ма, как всегда, оказалась рядом:

– Когда сама того захочешь.

– Но Ларри, мой отчим…

Воцарилось молчание, но она по-прежнему чувствовала чье-то незримое присутствие. Ма-ма не уходила, она просто не хотела говорить о своем втором муже.

– У меня совсем нет друзей, – шмыгала носом Диана.

– Это делает тебя вдвое сильнее. И у тебя есть Эд.

– Был.

Диана снова разрыдалась. В эфире раздавалось потрескивание. Она знала, что Ма-ма все еще рядом. Ее присутствие в конце концов помогло Диане обрести утраченное мужество. Она села, вытерла слезы, заставила себя улыбнуться. Затем сделала несколько упражнений по медитации. Это пошло на пользу. «Позвони в больницу, попытайся исправить положение, не губи свою карьеру».