Хиллари Боннэр - Нет причин умирать

И, вспомнив, что деньги за прошлую работу уже почти закончились, а его банковский менеджер не очень-то рвется и дальше финансировать его писательскую карьеру без хотя бы намека на успех, Келли с неохотой вылез из машины. За считанные секунды он промок до нитки, снова подпортив замшевую куртку, которая вряд ли уже когда-нибудь примет первоначальный вид. Дождь хлестал его по голове, и сквозь редеющие волосы он чувствовал кожей черепа ледяной холод. Ноги противно шлепали по мокрой дороге. Тем не менее он все-таки заставил себя догнать полицейского. Если патрульный мог работать в таких условиях, то и он сможет, сказал себе Келли. Вслух же он произнес:

– А что, собственно, произошло? Есть жертвы, как я вижу.

При вспышке молнии глаза молодого полицейского показались огромными.

– Откуда вам это известно? – резко спросил он.

Келли пожал плечами.

– Я видел, как приехал доктор Ричардс, – сказал он, – я знаю его много лет.

Он криво улыбнулся и протянул руку.

– Джон Келли, – сказал он. – Я журналист, точнее, был журналистом столько лет, что я уже сбился со счета. То, что сейчас происходит, как раз было по моей части.

Он заметил, что полицейский вздохнул с облегчением. Келли знал, что на более высоком уровне отношения между полицией и прессой были весьма напряженными, что зачастую приводило ко всякого рода публичным столкновениям. Но в подобных обстоятельствах, на дороге, рядовые служители обеих профессий чувствовали много общего. Они относились друг к другу скорее с симпатией. И обоюдно понимали трудности работы. Ведь это так объединяет – стоять часами в холод и дождь и чего-то ждать.

– Что ж, какой-то бедняга отправился на тот свет? – спросил Келли, искоса поглядывая на полицейского.

Тот приостановился на секунду. Полисмен промок до костей, а ночь еще только начиналась. Не только отчаянным служителям пера нравилась подвижная работа.

– Да, молодой парень, еще почти ребенок. Мы не совсем уверены, что именно произошло. Водитель грузовика в состоянии полного шока и толком ничего не может сказать. Похоже, он ехал в Корнуолл и должен был быть на Окхемптонском объездном пути, но свернул не на том повороте и полностью потерял ориентировку. Он в милях от той дороги, по которой должен был ехать. Что неудивительно при такой погоде.

Офицер размахивал руками в темноте и прищурил глаза, как будто бы представляя, каково вести огромный грузовик из Дартмура в такую ужасную ночь.

– С минуты на минуту здесь появятся сотрудники отдела по обследованию мест происшествий, и мы все еще ожидаем «скорую» из Эшбертона. На самом деле нас немного удивило, что доктор Ричардс приехал сюда первым.

– Да уж, его работа – это его жизнь, – сказал Келли не без доли сарказма.

Ему не раз приходилось сталкиваться с Ричардсом во время работы в «Вечернем Аргусе». Одли Ричардс был доктором старой школы. Этот крайне педантичный и замкнутый человек прекрасно осознавал статус своей профессии.

Офицер бросил на Келли вопросительный взгляд, не зная, как реагировать на последнюю фразу. Лицо Келли ничего не выражало.

– Итак, вы не знаете, что на самом деле произошло?

– Ну, не совсем. Похоже, парень был пьян. От него до сих пор несет спиртным. И единственное, что продолжает твердить водитель грузовика, – что парень вдруг возник прямо перед ним.

– Возник прямо перед ним, – повторил Келли. – Вы хотите сказать, что он шел пешком?

– Да, разве я не говорил? Пацан был без машины. А на такой дороге, как эта, не очень-то часто встречаешь пешеходов. Тем более в такое время суток. Что ж, не повезло. С другой стороны, и движения-то не так уж и много. Я хочу сказать, кому приятно ехать через торфяники в такую погоду?

Келли уже не слушал его. Молодой парень. Пешеход. Пьяный пешеход, попавший в аварию совсем недалеко от «Дикой собаки». Келли всегда соображал очень быстро. Но тут вовсе не обязательно было обладать особой сообразительностью, чтобы увязать очевидные факты. Мозги начали работать. Возможно ли, что жертва – его юный знакомец из «Дикой собаки»? С одной стороны, это было вполне возможно, но с другой – солдат-шотландец ведь был не один. Он покинул паб в сопровождении двух мужчин – мужчин, которые, в чем Келли был почти уверен, были его армейскими товарищами и пришли за ним, чтобы вернуть на базу. Вряд ли они проморгали бы его, это уж точно. Но все же, все же… Келли не знал, что ему думать. В конце концов, юный Алан был так напуган.

– Послушайте, офицер. Я был в пабе, там, позади на дороге, в «Дикой собаке», с одним пацаном, ну еще совсем ребенком, как вы и сказали… Он там порядочно набрался. Я подумал, а вдруг это он.

– Ну, я даже не знаю…

– Может, я бы смог помочь, если бы взглянул на него, – настаивал Келли.

– Ну, я не знаю… – Офицер колебался. – Не я здесь главный.

– А может, я смогу поговорить с тем, кто у вас тут главный?

– Наверно, можете.

– Может, это кто-то, кого я знаю, – с надеждой предположил Келли.

– Рон Смит, – ответил полицейский, – сержант Рон Смит. Водитель грузовика позвонил в службу девятьсот девяносто девять со своего мобильника, а мы с сержантом как раз направлялись в Бакфаст на внутреннем…

– Я действительно думаю, что могу помочь, – повторил Келли.

Заниматься малоприятной работой для утомленного промокшего полицейского – это одно. Но и Келли чувствовал: он сам такой мокрый, что если еще чуть-чуть постоит под этим ливнем, то просто-напросто утонет.

Не произнеся более ни слова, офицер, жестом предложив Келли идти за ним, повел его через узкое пространство между задней частью грузовика и каменной стеной справа от дороги. Теперь было видно, что большой грузовик, который, как думал Келли, приехал с той же стороны, что и он, сложился пополам. Колеса кабины весьма небезопасно болтались над придорожной канавой.

За грузовиком Келли едва мог различить фигуру, лежащую посреди дороги с неестественно раскинутыми конечностями, и еще одну фигуру, склонившуюся над телом. Это был Одли Ричардс, патологоанатом. В ярком свете фар припаркованной полицейской машины, которые, видимо, оставили включенными, чтобы освещать место происшествия, был виден третий силуэт. Пока Келли и офицер подходили, третья фигура превратилась в гиганта – перед ним ложилась огромная тень. Гигант деловой походкой направился к ним.

– Кто это, Дейв? – спросил он.

– Сержант, его зовут Джон Келли, говорит, что журналист.

Длинное костлявое лицо сержанта было теперь освещено с одной стороны, что делало его похожим на скелет. Это было забавно. Он смотрел на Келли, по-видимому, внимательно, но с полным отсутствием интереса и не подавал никаких знаков, что узнал его. Для Келли, который был знаком со многими офицерами полиции (и далеко не у всех его имя вызывало приятные ассоциации), это было и хорошо и плохо одновременно. За годы работы у Келли сложились очень разносторонние отношения с полицией.