Хиллари Боннэр - Нет причин умирать

Когда Карен приехала в офис, ей сказали, что патруль, вернувшись с контрольного обхода, доложил, что взятый напрокат «вольво» Келли не стоит у дома и в доме, по всей вероятности, никого нет.

– Черт бы его побрал, – пробормотала она.

Он наверняка наделает глупостей. Карен волновалась. Его жизнь все еще могла быть в опасности.

Проинструктировав констебля относительно дальнейших поисков, она приложила все усилия, чтобы выкинуть Келли из головы. Больше она ничего не могла сделать.

Затем она связалась с Томлинсоном, чтобы поторопить его. У дела было две стороны. Паркер-Браун был выведен из опасной зоны, во-первых, с необычайной быстротой и, во-вторых, в очень интересное время – как раз в тот момент, когда ей дали разрешение начать полномасштабное расследование дела Хэнгриджа.

Карен подозревала, что ее подставили. Она почти не сомневалась в том, что Гарри Томлинсон, следуя своим клубным правилам, снова позвонил Паркеру-Брауну и предупредил о том, что его ожидает. Хотя она была уверена и в том, что начальник полиции даже и на секунду не мог себе представить, что Паркер-Браун сразу же сделает ноги. Дело слишком серьезное. Хотя это и было слегка по-детски, она с нетерпением ждала разговора с Томлинсоном.

И в самом деле, когда она рассказала о ситуации, с которой столкнулась в Хэнгридже этим утром, Томлинсон был одновременно поражен и обижен.

– Что? Он просто исчез? И никому ничего не сказал?

Карен знала, что начальник полиции имел в виду – не сказал ему, что замышляет исчезновение. И это, конечно, нарушало все правила его сраного кодекса чести.

– Именно так, сэр, – холодно ответила Карен. – И теперь важнейшей частью расследования становится поиск Паркера-Брауна. Пока что мне сказали только то, что его перевели, что он на специальном задании и что его местонахождение засекречено. Все это попахивает заговором. Честно говоря, сэр, я надеялась, что вы сможете как-то помочь. Надавить на Минобороны, чтобы они сказали нам, где он и все такое.

– Хм. Я сделаю все, что в моих силах.

Наконец-то начальник полиции не возражал. Быть может, подумала Карен, он просто не посмел. Ему, разумеется, очень не хотелось, чтобы о том, как он предупредил Паркера-Брауна о начатом расследовании, стало известно.

– Спасибо, сэр, – сказала она.

– Он, конечно, уже вполне мог успеть скрыться. Вот-вот может начаться война в Ираке, и это уничтожит все его следы.

– Это возможно, сэр.

– Но с другой стороны, он, возможно, вообще никуда не уезжал. Если вы правы в том, что военные устроили дымовую завесу, то он, может, просто пошел домой и сидит там, отдыхает.

– Да, сэр.

Когда Карен положила трубку, она несколько секунд просто сидела не шевелясь. Вчера начальник полиции безошибочно догадался о том, что она подговорила Фила Купера и команду поддержать ее. Возможно, она снова недооценивает его. Разумеется, Паркер-Браун вполне мог быть дома. Почему же, черт побери, ей самой не пришло это в голову?

Поколебавшись несколько секунд, она опять позвонила в Мидлмур, на номер, по которому, она знала, есть прямая связь с секретарем Томлинсона.

Джоан Локкарт, как всегда, была холодна. Карен заговорила энергично и по-деловому:

– Я хотела узнать, нет ли у вас домашнего адреса полковника Паркера-Брауна?

– Наверное, есть, – ответила Джоан.

Карен мысленно досчитала до шести.

– Не могли бы вы посмотреть его для меня? – спросила она очень вежливо.

Несколько секунд на том конце провода молчали. Джоан, вероятно, проверяла компьютерную базу данных.

– «Старый особняк», Роборо, – сухо сказала она, снова взяв трубку.

Возможно, Карен и недолюбливала Джоан, но всегда восхищалась тем, как секретарь делает свою работу. И если бы они были не на разных концах провода, а в одной комнате, быть может, Карен даже обняла бы ее. И это было бы выражением искренней благодарности.

Тем не менее она была немного озадачена. Роборо была деревней на окраине Дартмура, расположенной очень удобно в нескольких милях от центра Плимута. За последнее время она стала очень модным местом. «Старый особняк» казался Карен просто шикарным адресом. Паркер-Браун говорил ей, что женился на очень богатой невесте, но, как она поняла, после развода его финансы истощились. В разговорах они не касались темы жизни Джерри в то время, когда он не находится в полку, а «Старый особняк» не выглядел названием дома, который выбрал бы для проживания одинокий человек.

Келли не прослушал ни сообщение Карен, ни чье-либо еще. Его мобильник оставался выключенным по пути в Лондон и обратно и потом, когда он наконец добрался до дому.

Поездка домой была настоящим кошмаром. Келли все еще чувствовал себя нехорошо. Ему повезло, и он сумел поймать такси почти сразу, как вышел из дома Ника. Это было очень хорошо, потому что он боялся, что может просто упасть.

По дороге через Лондон до вокзала Паддингтон ему немного полегчало, но весь путь на поезде до Ньютон-Эббота он почти ничего не соображал. В голове его вспыхивали ужасные образы смерти и разрушения, и некоторые из них были памятью о многолетней работе в газете, а некоторые – просто плодом его воспаленного воображения.

Где-то около Тонтона он впал в беспокойный сон, но это не принесло ему никакого облегчения. Келли снилось, что он снова в Северной Ирландии 70-х и что его с завязанными глазами повезли в какое-то секретное место, где он должен был взять интервью у лидера ИРА.

Но когда повязку с глаз сняли, то он увидел перед собой Ника с винтовкой в руках, направленной ему прямо в голову.

– Ты ни черта не понимаешь, – кричал Ник. Но говорил он не своим голосом, а чужим, с сильным ольстерским акцентом.

Затем громкий удар, яркая вспышка света, и Келли проснулся в холодном поту, как раз когда поезд подъезжал к станции Ньютон-Эббот.

Келли уже был за рулем, хотя всего несколько миль по дороге до станции (когда он знал, что действительно делает то, чего делать не стоит), и вот теперь ему нужно было ехать домой – хорошо понимая, что последствия недавнего удара по голове еще далеко себя не исчерпали. И что еще хуже, вести требовалось огромный неуклюжий «вольво», потому что у Келли не было ни времени, ни желания поменять его на «MG», хотя он знал, что его маленькая машина уже отремонтирована. Ему пришлось очень напрягаться просто для того, чтобы видеть, пока он очень медленно ехал к улице Церкви Святой Марии.

Оказавшись в родной обстановке, Келли шлепнулся в кресло у окна с видом на залив и закрыл глаза. Он не спал, но и не бодрствовал. Несколько раз звонил телефон. Келли не обратил внимания. Не было ни одного человека на всем белом свете, с кем бы он хотел разговаривать. Ни одного.

Позвонили в дверь. Келли выглянул в окно. На улице была припаркована патрульная машина, и два констебля в форме стояли у его двери. Келли тяжело вздохнул. Он знал, что если попытается проигнорировать их, то его просто не оставят в покое.