Сергей Бакшеев - Проигравший выбирает смерть

Через двадцать минут их разбудил бесцеремонный возглас Федорчука:

– Что здесь такое?

Старший сержант втащил в машину грязный рюкзак и вывалил из него учебник по «Теории вероятностей» и плюшевого медвежонка.

– Ой! Нюся! – радостно вскрикнула Нина и обхватила руками мягкую игрушку. – Нюся, нашелся! Не потерялся.

– А где деньги? – Федорчук недоуменно таращился на Заколова.

– А денег не было. Я не брал денег в сберкассе.

Федорчук плюхнулся на сиденье, бросив пустой рюкзак под ноги:

– Значит, ты шел на встречу с убийцей, даже не имея денег для обмена?!

– Откуда у меня деньги?

– Но ты хоть понимаешь, что он мог проверить рюкзак и сразу тебя пришлепнуть?

– А что еще можно было сделать? Ведь с ним была Нина. Если бы я не пришел, он бы убил ее.

– Да, но… – Федорчук сделал неопределенный жест руками. – Представь, ты приходишь, у него пистолет, и он говорит, покажи деньги!

– Но он этого не сделал! – Тихон взял в ладони учебник. – Ведь существовала вероятность, что он поверит на слово! Не бывает событий с нулевой вероятностью! Я должен был использовать этот шанс.

– Ничего себе – шанс! Лучше бы к нам обратился, в милицию!

– К вам… Один раз обратился… Ну, я уже рассказывал…

– Фу-у, Заколов, с тобой не соскучишься. Ну и рисковый ты человек!

– А что с Межовым? – вспомнив о капитане, спросил Тихон.

Старший сержант осторожно достал из кармана полиэтиленовый пакет, в котором лежал пистолет и окровавленное изодранное милицейское удостоверение.

– Вот. Все, что осталось. А остальное… лучше не спрашивай.

– Да… – В машине повисло тягостное молчание. Тихон поднял глаза и поймал в зеркале заднего вида испуганный взгляд девушки. – Нину надо к хирургу отвезти.

– А тебя куда? – тихо произнес Федорчук. Сдвинутые брови и сцепленные пальцы отражали нешуточные раздумья, охватившие милиционера.

– К вам! В ментовку! Я чист перед законом!

– Нахватался жаргончика. Чист он… Чистюля… А чем докажешь?! От Межова ничего не осталось! Нет ни одного независимого свидетеля!

– Мне все равно! Поехали! Что стоим?

– Да не груби ты! – Федорчук распрямился, его лицо просветлело. – Вот что! Я лично слышал признание капитана внутренних войск Межова Сидора Сидоровича.

– Когда? – растерянно спросила Нина.

Тихон молчал, озадаченно повернувшись к старшему сержанту.

– Я был там… Рядом с вами… Ночью… И все слышал… Я не мог вмешаться… Собаки эти… И надо было до конца разобраться, кто прав, кто виноват, и выслушать признание полностью! А потом я уже не успел… Когда накинулись собаки, было поздно…

– Вы там были? Наверное, за тем домом, где развалины? – Нина удивленно разглядывала Федорчука. – Так что же вы нас не спасли? У вас же оружие! Вам тоже было страшно?

– Вашу машину я догнал здесь! – не слушая Нину, продолжал рассуждать милиционер. – А потом нам надо было дождаться рассвета, когда успокоятся мутанты, чтобы забрать вещественные доказательства. Все ясно?

Заколов протянул руку и пожал сухую ладонь сержанта. Их прямые, все понимающие взгляды встретились. Тихон хотел было левой рукой приобнять старшего сержанта, но тот вывернулся со словами:

– Но, но! Без этого! – Федорчук приоткрыл дверцу. – Сейчас едешь вперед, я за тобой. Прямиком к отделению милиции. Нет, сначала девушку в больницу завезем. Я покажу куда. Я там был после знакомства с этими псинами. Там медсестра хорошая.

– Спасибо, Николай, – осипшим голосом поблагодарил Заколов.

– Не за что, – буркнул Федорчук, не оборачиваясь.

Его неловкая фигура в мятой форме проследовала к желтой милицейской машине, покрытой солидным слоем пыли.

Руслан Колубаев, вытянувшись во весь рост, кричал в телефонную трубку:

– Глеб Николаевич? Старший следователь по особо важным делам Колубаев докладывает! Из Туркестана. Дело об убийстве двух милиционеров, кассира, железнодорожника и ограбление банка полностью раскрыто! Главный обвиняемый – Межов Сидор Сидорович, капитан внутренних войск!.. Да, капитан… Внутренних войск… Да, у нас имеются серьезные улики. Показания свидетелей… Нет, я понимаю, что это конфиденциальная информация. Для служебного пользования… Хорошо, я буду говорить тише. Основной свидетель – сотрудник милиции. На него можно положиться. А сам Межов погиб, поэтому проблем не будет… При каких обстоятельствах? Тут есть странное место – Гиптильник. Помните, я говорил, что меня бешеные собаки покусали? Вот и его… Только насмерть… Нет, у меня лично проблем нет. Я уколы делаю… Хорошо, пусть будет погибшим при задержании… Тем более, что наш сотрудник там был в засаде. Я распорядился. А про остальных преступников я уже докладывал. Дали признательные показания. Уголовники, типичные уголовники… Что, Глеб Николаевич? Вы про дерзкую парочку жестоких налетчиков? Да, была первоначально такая версия. Потом пришлось отказаться. Они в свидетели у нас переквалифицированы… Да, вы правы, Глеб Николаевич. Советская система воспитания студентов не может породить жестоких убийц, присущих капиталистическому строю. Я полностью согласен… Полностью согласен… Оформлю все протоколы и выезжаю. Завтра буду у вас на докладе… Нет, что вы, выходных и отгулов мне не надо. Я привык работать в праздники, если требуется… Спасибо, Глеб Николаевич… Спасибо… Машина ваша? Нормально. Хорошо бегает. Отличная машина. Да. Были небольшие проблемы, но водитель устранил. Почти… До свиданья, Глеб Николаевич.

Руслан положил трубку и вытер испарину со лба. Покрасневшие щеки быстро теряли пунцовый цвет.

– Что, Русланчик, теперь можно и домой? – устало открыв глаза, спросил Семен Григорьевич Гурский, неуклюже развалившийся на стуле.

– Можно, – согласился Колубаев, сев за стол. – Теперь можно. Что он только скажет, когда увидит свою новенькую «Волгу»?

– Не видать нам больше такого царского подарка.

– Это точно.

Нина Брагина вышла на крыльцо больницы на костылях. Сзади с медвежонком в руках появилась медсестра. Федорчук ей ласково улыбнулся, толкнул в бок Заколова и шепнул:

– Как она уколы делает! Такие нежные руки!

Тихон ринулся на помощь Нине. Девушка вежливо отстранилась:

– Я сама. Мне надо привыкать. Это несложно.

– И недолго! – весело сообщила медсестра. – Две недельки походит, и все срастется. У молоденьких быстро заживает. Вы, юноша, не беспокойтесь. Ножка будет как новенькая. Там ничего сложного.

– Какой он юноша? – возразил Федорчук. – Он уже мужик, через такое прошел…

– Юноша, юноша, – рассмеялась медсестра. – Весь краской залился, когда я девчонке голые ноги обрабатывала.

Тихон насупился, возразить было нечего. Он подхватил медвежонка, в два прыжка нагнал Нину и помог ей сесть на заднее сиденье милицейского УАЗа.