Дмитрий Сафонов - Метро

Отсветы факела были очень слабыми, но Гарин хорошо разглядел скрюченные пальцы. Казалось, еще немного, и эти пальцы схватят его и утащат вниз, под воду.

На задворках гаринского сознания промелькнула быстрая мысль: «Надо же, у меня еще остались силы бояться».

Крик боли, раздавшийся над самым ухом, немного отрезвил его.

Гарин не отрываясь смотрел на руку. Она, медленно покачиваясь, сдвигалась к тому краю двери, где стоял толстяк.

– Отойди! – сказал Гарин Михаилу. – Он тебя заденет.

Толстяк посмотрел в направлении, куда указывал палец Гарина, шумно задышал и сделал два быстрых шага назад.

– Ой!!! – пискнул он, хотя при такой комплекции более естественным был бы бас.

– Не дергайся, – вмешался Константинов. Он говорил, стиснув зубы, поэтому слова сопровождались свистом воздуха, проходящего между сведенными челюстями. – Напугаешь дочку. Мертвец… Что ты, мертвеца не видел? Их тут полно.

– Они тут? В тоннеле? – шепотом спросил толстяк.

– Ага, – угрюмо ответил Константинов. – Ждут следующего поезда.

Рука добралась до самого края проема и остановилась. Черная вода скрывала тело, которое никак не могло сдвинуться с места. Набегающий поток стремился унести его, но мертвец не хотел никуда уплывать. Казалось, он держался за дверь и приветливо помахивал им.

Константинов, прихрамывая на правую ногу, подошел к двери, взял черную руку и выпихнул ее назад, в проем.

Гарин уловил уходящее движение. Мертвец, подхваченный потоком, поплыл дальше.

Константинов вымыл пальцы в воде, плескавшейся на полу.

– Грязь, – сказал он, обернувшись. – Черная грязь.

Гарин кивнул.

– Ну, так кто будет первым? – спросил Константинов, выпрямляясь.

Он не смотрел на толстяка; вопрос был адресован только Гарину. Несколько секунд все молчали.

– Я буду первым, – твердо сказал Константинов, и Гарину почему-то показалось, что он вкладывает в эти слова дополнительный смысл.

Что-то еще, помимо очевидного. «Иначе… почему он так усмехнулся?»

– Мне нужен свет, – сказал Константинов. Незаметно для всех он взял на себя роль лидера. – Позовите эту… как ее там зовут, не знаю. Пусть идет сюда. Я спрыгну и постараюсь за что-нибудь уцепиться. Ты, – обратился он к Гарину, – за мной. Затем ты, – он ткнул пальцем в толстяка, – подашь ему девочку. Все понятно?

– А остальные? – спросил Михаил.

Константинов сощурился.

– Кто как сможет. В тоннеле все равно встретимся. И знаете еще что?

– Что? – спросил толстяк.

Гарин промолчал.

– Старайтесь не частить. Прыгать с интервалами.

– Почему?

Константинов покрутил головой. Весь его вид говорил: «Ну как такой взрослый и толстый человек не может понимать элементарных вещей?!»

– Потому что там вода. И если кто-то начнет тонуть, то он будет хвататься за другого и обязательно утянет его на дно. А два трупа – это хуже, чем один. Кто-нибудь со мной не согласен?

Гарин посмотрел на Михаила. Даже в полумраке было видно, как он побледнел. «Он же не умеет плавать», – вспомнил Гарин.

Он подошел к толстяку и взял его за руку.

– Ты… только не бойся. Там неглубоко. Ты, главное, держись поближе к стене. Цепляйся за эти чертовы кабели, и все будет в порядке.

Толстяк трясся, как в лихорадке. Его пухлые губы дрожали, как у ребенка, который вот-вот собирается заплакать.

– Ну! Миша! – Гарин крепко сжал его плечо.

Михаил мелко закивал, словно больной паркинсонизмом.

– Ничего-ничего… Я не буду ни за кого хвататься. Правда… Правда, док! Ты мне веришь?

Толстяк вдруг схватил его за руку и сжал так сильно, что Гарин поморщился.

– Конечно, – сказал он. – Главное – не бояться. Все будет хорошо…

– Конечно, не бояться, – как заведенный, твердил Михаил. – Не бояться… Там темно, и там вода… Но бояться не надо. Разве это страшно? Там всего лишь темно. И всюду вода…

Михаил все-таки не выдержал – он стал всхлипывать. Но тут вмешался Константинов.

– Хватит разводить сопли! Ты – здоровый мужик! Мы с ним, – он кивнул на Гарина, – поплывем вместе. Потому что у нас… – он осекся, помолчал немного, потом продолжил: – На руках девочка. Нам нужно думать о ней. А тебе, – он с силой хлопнул толстяка по плечу, и это подействовало: всхлипывания прекратились, – достаточно просто позаботиться о своей заднице. Спасать самого себя. Ощетинься! Возьми себя в руки!

Толстяк собрался. В глазах его появилась злость.

– Да, – сказал он. – Я понимаю. Все будет в порядке. За меня можете не беспокоиться.

– Ну вот и хорошо! – одобрительно отозвался Константинов.

Михаил выпрямился, расправил плечи и стал еще больше. Теперь он выглядел просто огромным. От него исходило грубое и почти осязаемое ощущение физической мощи.

Но Гарина не покидало беспокойное чувство, что с толстяком все же что-то не так. Тревога в душе нарастала с каждой секундой. Казалось, они все неуклонно приближались к чему-то неотвратимому.

Андрей запретил себе об этом думать. «Главное – Ксюша!»

Странно, но даже посторонний мужчина со сломанной ногой понимал это лучше, чем он. Отец.

Гарин почувствовал беспричинную и немного запоздалую досаду оттого, что, беспокоясь о толстяке, совершал предательство по отношению к дочери.

«Хватит!» – решил он и посмотрел за спину Михаилу.

Там, в середине вагона, появились две фигуры. Те самые, с собачкой.

Галина изо всех сил махала свободной рукой, поторапливая их.

Фигуры подошли ближе, и Гарин увидел, что это совсем молодые люди. Парень и девушка.

Парень ростом почти с него, а девушка – хрупкая крошка. На плече у нее висела здоровенная дерматиновая папка, а в руках она держала собаку.

– Ну что? Все в сборе? – спросил мужчина со сломанной ногой.

Его голос звучал зловеще. Этот человек все меньше и меньше нравился Гарину, хотя он говорил правильные вещи, но вместе с тем…

«Отложим разбор полетов на потом. Ладно, Гарин?»

Он подошел к дочери и взял ее на руки.

Мужчина со сломанной ногой задержал на нем взгляд. Потом кивнул и уверенно сказал:

– Я – первый!

Константинов подошел к дверному проему. Его бил озноб. Ступня поврежденной ноги превратилась в кусок льда, от которого холод распространялся по всему телу.

Он все говорил: «Поплывем, поплывем…» А что значит «поплывем»? Здесь должно быть не так уж и глубоко. Дно тоннеля совсем близко. Вопрос в другом: можно ли плыть в мелкой горной речке или правильнее будет назвать это «попыткой удержаться на ногах»?

Константинов постарался представить себе то, что ему предстоит. Так. Допустим, он выпрыгнет в тоннель. Что там, под ногами? Точнее, под ногой, потому что наступить он сможет только на левую?

Там рельсы. Неровность. Значит, следует больше полагаться на руки. Держаться ими за край двери.