Кристофер Фаулер - Темный аншлаг

– Ты, что ль, новенький? – спросила статная молодая женщина, с ярко накрашенными губами и простонародным выговором. – Иди ты! Ишь, прыткий какой, а? – Она распахнула дверь. – Лучше войди, а то всю улицу занял.

Мэй стянул с головы кепку и вошел в узкий коридор. В темноте внушительный бюст молодой женщины чуть не уперся ему прямо в лицо, но, похоже, она этого не заметила.

– Влезешь на самую верхотуру по этой лестнице и сразу направо. Да не споткнись на ступеньках, там доски выпадают и кругом валяются учебники. Мы только въехали.

Мэй дошел до лестничной площадки, покрытой линолеумом, и оказался перед едва освещенной дверью кабинета. Внутри по радио играла музыка. На панели входной двери был прикреплен лист бумаги с надписью «Постучите и ждите». Он так и сделал, тихонько постучал и, когда ответа не последовало, постучал более настойчиво.

– Не стоит высаживать дверь, – раздался раздраженный голос. – Просто открой ее.

Мэй вошел в захламленную желтовато-коричневую комнату с неровным полом. Две настольные лампы зеленого стекла выхватывали из темноты светомаскировочные шторы, возле которых, пытаясь что-то разглядеть сквозь лупу, стоял молодой человек с каштановыми волосами и фиолетовым шарфом вокруг шеи.

– Министерство внутренних дел настаивает на табличках «Постучите и ждите», – объяснил он, не поднимая головы. – Так у нас появляется время спрятать секретные бумаги. Будто у нас вообще таковые имеются. Вот. – И сунул Мэю лупу вместе с листом пергамента, накрывающим вручную набросанные изображения бабочек. – Смотри, можешь увидеть в этом скрытое сообщение?

Захваченный врасплох, Мэй сосредоточил внимание на рисунке и тщательно его изучил.

– Они все одной формы, красные адмиралы, – заметил он, – но другой расцветки. Похожи скорее на корабельный шифр. Знаете, сигнальные флаги. По-моему, адмиралы – это предупреждение. Думаю, смогу прочитать. – Он сощурился, глядя на рисунок. – «За-кон-чил-ся чай».

– Понятно. – Молодой человек выдернул у него из рук лист пергамента. – Это от портных снизу. Оба служили во флоте. У нас с ними один на всех чайник и газовая горелка. Ты ведь немного зануда?

– Н-нет, – заикаясь, ответил Мэй.

– Отлично, – произнес молодой человек, протягивая руку. – Меня зовут Артур Брайант. – Он одернул на уже наметившемся брюшке желто-коричневый кардиган и заговорщически улыбнулся. – Ты, должно быть, мистер Мэй. Как я должен тебя называть?

– Джон, сэр.

– Не говори мне «сэр», меня пока не посвятили в рыцари. Чувствуется, ты здоровяк. Такие нам нужны.

Брайант явно не выглядел спортивным, он был ниже ростом и полнее своего нового коллеги. Мэй занимался боксом и играл в футбол. Высокий, широкоплечий, с развитой мускулатурой в области таза, что неизменно привлекало внимание женщин. Спустя несколько десятилетий разница в росте стала еще заметнее, поскольку Брайант сгорбился, а осанка Мэя осталась той же.

– Видел нашего очаровательного сержанта полиции?

– Да, конечно, – с энтузиазмом кивнул Мэй.

– Вот ведь умора, правда? – Улыбка Брайанта переросла в ухмылку. – Она сержант, одна из первых в стране женщин-полицейских, а все из-за этого бардака.

Мэй предположил, что собеседник имеет в виду войну, а не беспорядок в комнате.

– Боготворит американских кинозвезд, несмотря на правила, пользуется косметикой и ходит на шпильках, плевать ей, что выглядит как проститутка. Глэдис Фортрайт. Помолвлена с сержантом Харрисом Лонгбрайтом. Как ты думаешь, это она потому, что фамилии рифмуются? – Брайант зашелся лающим смехом. – Должен заметить, думал, что они пришлют мне кого-нибудь постарше. Тебе сколько, двадцать?

– Девятнадцать.

– Девятнадцать? – Брайант завращал светло-голубыми глазами. – Слишком юн для таких забав.

– Вовсе нет, – возразил Мэй. – Парни моложе меня погибали в Скапа-Флоу.

– Ты, безусловно, прав. Восемьсот – на борту «Ройал-Оук». Такое впечатление, будто никакого стратегического плана вообще не существует. Тем не менее все колебания оставляем дома, да? Надеюсь, мы сможем совершить вместе что-нибудь полезное. Слышал, они назначают тебя детективом.

– Видимо, да, – как можно более равнодушно ответил Мэй. – Я учился на годичных ускоренных курсах, но не смог их закончить. В Хендон попасть невозможно, а наше отделение закрыли. Не хватало инструкторов.

– Так они тебя просто высоко закинули? Очень порядочно с их стороны. Мне двадцать два, и мне категорически запрещено вести самостоятельное расследование, поскольку у меня репутация безответственного человека, но руководить отделом больше некому, ха-ха. Они, наверное, прислали тебя сюда, потому что у тебя вид сознательный. Хороши шуточки. – Брайант заглянул за край светомаскировочных штор, поспешно выключив настольные лампы. – Нельзя допустить, чтобы нас снова оштрафовали, – объяснил он, выглянув из окна, крест-накрест заклеенного бумагой. – Я вечно забываю выключать свет.

– Тебя не призывали?

– Призывали, но у меня слишком слабое сердце. – Он хлопнул себя по груди. – К тому же были и другие факторы, которые помешали меня призвать, – таинственно добавил он.

Спустя несколько лет Мэй узнал, что брат Брайанта погиб на барже, плавая по Темзе, а поскольку их мать жила одна в Бетнал-Грин и лишилась средств к существованию, портовые власти Лондона добились особого разрешения для единственного кормильца. Существовало еще одно смягчающее обстоятельство, ограждавшее Брайанта от призыва в армию, но об этом ему было неловко говорить.

– А ты как же?

– Ключевая отрасль. Жду назначения. Меня рекомендовали для расшифровки кодов. Зачислен в штат спецотдела по перехвату шифровок из Атлантики.

– Они ведь что-то затевают в Хартфордшире? Если не сдвинутся с мертвой точки, всему конец. Хочешь покурить трубку? Табак у нас еще есть, но горлодер еще тот. – Брайант помахал перед его носом пакетом отвратительно вонявшего табака и бросил его на письменный стол, где царил полный хаос.

– Спасибо, не курю, – сказал Мэй, снимая пальто и оглядываясь вокруг в поисках чистого места. – Одна очень хорошая группа дешифровщиков уже работает, но туда привлекли лучших выпускников Оксфорда. Мне приходится ждать своей очереди.

– Наверное, тебе не терпится узнать, чем мы тут занимаемся, – сказал Брайант, толкнув к нему стул. – Извини, никто тебе толком ничего не расскажет, но в данный момент Бюро пропаганды и министерство внутренних дел сильно зациклены на моральном духе населения.

– Я заметил, – сказал Мэй. – Подача информации блокируется. Часть Гайд-Парка около Марбл-Арч огородили на уик-энд. Наверное, подземное бомбоубежище разнесло вдребезги, повсюду валялись головы, руки и ноги. Женщин и мужчин можно было различить только по волосам. А в газетах об этом – ни слова.