Питер Джеймс - Антихрист

Ничего не значащее совпадение.

Пожалуйста, пусть это будет совпадение.

– Дело не в приборе, – сказал Джо и осторожно отодвинул в сторону металлическую коробку, открыв аккуратно вырезанное углубление, выстеленное черным бархатом и похожее на маленькую могилу. – А вот в этом. От этого у меня действительно чуть крышу не снесло.

Сьюзан присмотрелась. На бархате лежал небольшой узкий предмет. Он был высохшим и будто сделанным из кожи, но она сразу поняла, что это. Человеческий палец.

У нее зашевелилась кожа на голове, вниз по позвоночнику пополз слизняк страха. Обширное пространство чердака, казалось, уменьшилось до размеров кладовки. Она с содроганием отвернулась, но ее взгляд тут же притянуло обратно. Она хотела дотронуться до пальца, убедиться, что он настоящий, а не купленный в магазинчике розыгрышей. Но ей было слишком страшно. Конечно, он настоящий и, похоже, женский. Она посмотрела вверх и вокруг, на тщательно прорисованные оккультные символы, по одному на каждую кровельную панель.

– И далеко они идут?

– Не очень, – сказал Джо. – Я посмотрел. Они не выходят дальше пределов одной комнаты. Той, где вы клеите детские обои.

Кунц следил за детективом-сержантом Райсом. Полицейский серьезно подошел к делу и был в этом только прав.

Сьюзан была глубоко потрясена тем, что ей показал этот дурак строитель, Джо, и Кунц злился на него. Он знал, что ребенок во чреве матери чувствует, когда ей плохо. Это совершенно не нужно – так его расстраивать. Но теперь в гостиной стоял облаченный в форму детектив-сержант Райс. Он выглядел воплощением власти. Его присутствие вселяло спокойствие и уверенность. Полиция должна гордиться такими людьми.

Время уже почти истекло. Майлз Ванроу сообщил мистеру Сароцини, что киста внутри Сьюзан находится в свернутом состоянии и снабжение ее кровью заблокировано. Это означало, что в скором времени она омертвеет.

Кунц взял из ящика стола фотографию Кейси и еще раз внимательно всмотрелся в нее. Красивая девочка. Так похожа на Сьюзан. Ему предстоит неприятная работа – но в этом виновата Сьюзан.

Он взял из того же ящика зажигалку, золотой «данхилл» с выгравированными на крышке инициалами «А. У.». Хорошая зажигалка. Красивая, хорошей работы. Кунцу стало жаль, что он не курит и не может насладиться использованием этого элегантного предмета по назначению. Он открыл крышку зажигалки, прислушался к шипению утекающего газа и снова закрыл крышку. Да, техническое совершенство. Такое же, как в его «мерседесе», часах «Ролекс» и туфлях «Черч». Качество. Чем больше он узнавал о качестве, тем больше восхищался им. В качестве была красота, а красота – это истина. Это написал поэт Китс.

Детектив сказал, обращаясь к Сьюзан и Джону:

– Вы осматривали чердак при покупке дома?

Джон ответил:

– Так, одним глазком. На самом деле я почувствовал, что что-то не так, когда поднимался туда в последний раз, – что-то связанное с теплоизоляцией, но я не сообразил что. Теперь я понимаю: ее поднимали, а потом снова вернули на место.

– Но вы не знаете когда?

– Нет.

– И в отчете эксперта, инспектировавшего дом, ничего об этом не сказано.

Джон показал полицейскому отчет, в котором не было никаких упоминаний о рисунках.

– Кто-нибудь посторонний поднимался на чердак после того, как вы купили дом?

Джон и Сьюзан переглянулись.

– Мастер из «Бритиш телеком», – ответила она.

– Больше никто?

– Только строитель, обнаруживший все это, – сказала Сьюзан.

– Может, тело зарыто в саду? – предположил Джон и тут же пожалел о своей шутке. Взгляд детектива был серьезным.

– Мы можем перекопать его, если вы действительно так думаете, – сказал он.

– Нет, – поспешила вмешаться Сьюзан. – Ничего такого мы не думаем.

Райс с сомнением посмотрел на палец:

– Я отдам это на экспертизу. Может быть, это нам что-нибудь даст.

– Думаю, он имеет ритуальное значение, – сказал Джон. – Возможно, его отрезали у участника какого-нибудь ритуала.

– Или у трупа на кладбище… или в морге, – возразил полицейский. Затем, аккуратно заворачивая палец в кусок бархата, уточнил: – Значит, вы ничего не знаете о людях, у которых купили этот дом?

– Нет, – ответил Джон.

Детектив кивнул.

– Стоит позвонить им и хорошенько расспросить. – Он нахмурился. – Самая правдоподобная версия – что они занимались здесь какими-то оккультными практиками.

– Замечательно, – усмехнулся Джон. – Может, нам следует освятить это место.

– Да, если вы верите в такие вещи, – ответил детектив. Его рация зашипела, затем до Кунца донеслось неразборчивое стаккато полицейских переговоров. Райс записал свое имя и телефонный номер на вырванном из блокнота листке бумаги и сказал: – Если я вам понадоблюсь или вы что-нибудь вспомните, звоните вот по этому номеру.

Затем он уехал.

Сьюзан закрыла входную дверь и повернулась к Джону. Она начала говорить тихо, но чем дальше, тем больше повышала голос:

– Ты знал об этом. Ты же с ними заодно, верно?

– С кем заодно?

– Это часть сделки, о которой ты мне не сказал? Не ври мне, Джон.

– Сьюзан!

– Не ври мне.

Джон всплеснул руками:

– Я тебе не вру. Я знать не знаю, о чем ты говоришь.

– Еще как знаешь. Это ведь был ваш план, разве нет? Ты собираешься отдать моего ребенка мистеру Сароцини, чтобы он принес его в жертву – он и Ванроу. Ты с ними заодно.

Джон попробовал обнять ее, но она отшатнулась, прижалась спиной к стене и закричала:

– Не подходи ко мне!

Джон остался на месте.

– Сьюзан, это все Фергюс Донлеви тебе напел. Говорю тебе, он тронулся – иначе б не упился до смерти. У него был нервный срыв или какое-то потрясение. Мне жаль, что он умер, мне он нравился. Но то, что он тебе сказал в понедельник, ни в какие ворота не лезет.

Сьюзан холодно смотрела на Джона.

– Нет, все не так. Фергюс пытался предупредить меня о мистере Сароцини и Ванроу, и поэтому они убили его. И еще я думаю, что они убили и Харви Эддисона, и этого твоего композитора, Зака Данцигера.

Джон в отчаянии развел руками:

– Перестань! Какое Харви-то имеет к этому отношение?

– Это ты мне скажи! – закричала она. – Ты мне объясни, как над спальней моего ребенка оказался человеческий палец, откуда там появились все эти рисунки! Это что, тоже совпадение?

Джон прошел в кухню, сел там на стул и обхватил голову руками. Сьюзан встала в дверях, белая, как привидение.

– Сьюзан, ты сама выбрала комнату, – сказал Джон. – У нас четыре спальни для гостей. Ты выбрала эту.

После секундного молчания Сьюзан спросила:

– Почему ты отказываешься в это верить? Или ты говоришь мне неправду?

– Не надо так со мной, дорогая. – Голос у Джона дрожал. – Я люблю тебя, больше всего на свете.