Александра Сашнева - Тайные знаки

— Мне на все такое же!

— Сию секунду! — кивнул бармэн и улетел к стеллажу с бутылками.

Марго поискала глазами в зале — где же Андрэ? Нигде нет. Она теперь точно знала, что больше всего хочет — переспать с Андрэ. Прямо сейчас! Черт с ним, со всем будущим и прошлым. Ее тело умирало от желания. Оно готова была переспать с репортером и умереть. А лучше — умереть в процессе. Боже мой! Но разве роботы должны чувствовать такое вожделение? Это невозможно! Марго стало стыдно. Что подумает Андрэ? Ее выгонят из десантников. Она была уверенна, что Поля увели для того, чтобы скинуть в утилизатор.

— Плиз! — бармэн поставил перед ней пять стаканов со светящимися трубочками.

И Марго принялась опустошать их один за другим. И с каждым глотком настроение ее значительно улучшалось, а желание совратить Андрэ усиливалось. Но Марго отгоняла это желание — отношения роботов должны быть стерильными.

Все жилы нагрелись, и стало казаться, что Марго обладает огромной фантастической силой. Что она может, например, встать на край крыши и полететь. Или она может совокупиться одновременно с пятидесятью, нет, с сотней парней, и от нее не убудет. Что она может пробежать несколько сот километров и не запыхается. Что она может произвести из себя вселенную и населить ее миллионами тварей, которые все будут ее детьми. Что она может вызвать бурю, землетрясение, торнадо, цунами только одним своим желанием.

По стойке бара катались то и дело разноцветные стаканы с трубочками, со льдом, с ягодами, осыпанные по краям сахаром, солью, цветной пудрой. Руки бармена ловко сгребали фишки, руки танцующих ловко хватали стаканы. Смуглые, бледные, жилистые и округлые, с превосходным маникюром и с обкусанными ногтями, эти руки превратились в члены огромного животного.

Марго подняла глаза и поняла, что любит все этих роботов разом. И все они такие же волшебные, как и она, Марго. Они все вместе могут стать на край крыши и полететь. И все они святые. Все они светятся, словно лампочки.

Диджей сверкал шлемом, на его куртке полыхали неоновыми вспышками пластиковые трубки, он был на своем постаменте точно впередсмотрящий на мостике фантастического корабля: матовая сталь, крупные болты и толстое тонированное стекло — все переливалось в дикой свистопляске огней. И от этого хотелось взорваться и рассыпаться на тысячи лазерных лучей, тысячи кусочком света, стать фонтаном фейерверка.

— А-а-а-а-а-а! — заорала Марго и закружилась, раскинув руки.

И стелянный потолок показался ей огромной золотой чашей, куда устремлялась потоком луч чистая энергия, исхотящая от ритмичного отряда роботов.

Теперь роботы превратились в древних людей, прародителей настоящих. Людей, которые еще не обрели плоть, а блуждали по земле в виде чистого духа. Лазеры теперь рисовали бабочек, которые порхали и садились на плечи. Казалось, можно ощутить кожей их неслышные разноцветные прикосновения. Казалось, можно зацепить ресницами их крылышки. Коше захотелось с кем-то поделиться своим восторгом и она оглянулась, ища собеседника или хотя бы чей-то сочувственный одобряющий взгляд. Но все в этот момент оказались чем-то заняты или были спиной.

И только Поль, увидев Кошу, расплылся в блаженной улыбке — он пытался поймать бабочку и натыкался на окружающих. Его не выбросили в утилизатор. Рядом с ним танцевал Макс и две девушки, они тоже размахивали руками и смеялись, гибко наклоняясь своими тонкими талиями. И Марго простила Поля. Ибо нельзя всерьез воспринимать слова ребенка или больного. У него было усталое выражение и ранняя лысина, но мозг его по-прежнему оставался эгоистичным недальновидным мозгом ребенка. Поль протягивал руки ко всем, кого видел, но никто не хотел разделить его объятия.

И вдруг Коше стало жаль. Жаль всех сразу. Жаль брата Ау, потому что на самом деле Поль только думал, что улыбался себе или бабочке, что он нужен этим девушкам, а улыбался он только потому, что так захотел DJ, и танцевали они только потому что играла музыка. И всех остальных людей, которые только думали, что они испытывают на самом деле радость и счастье, а на самом деле это эффект воздействия выпитых напитков, света и музыки. А на самом деле все это — говно, а фишка в том, что понизился уровень их притязаний. Нет никакого Эдема, нет никакой планеты, все — подделка.

Марго подняла руку и разрубила лимонную световую бабочку острой тенью.

Но DJ словно уловил ее настроение, и резко сменил тему — музыка рассыпалась на тысячи квантов, тысячи золотых семян, которые полетели с потолка золотым дождем. Бабочки исчезли и в воздухе стали быстро появляться зигзулины, похожие на те, что вертелись временами у Коши в голове. Казалось, это какая-то передача. DJ взял микрофон и начал выкрикивать металлическим голосом слова. Но Кошу чуть не своротило от этого мельтешения, она зажмурилась и закрыла уши руками. Но ей все равно казалось, что какой-то совсем неощутимый голос или даже не голос, а чья-то воля пытается вложить в ее сознание или в тело неясный месседж. Жилы ощутимо свернуло током.

Пульсация вдруг прервалась, Марго опять открыла глаза и почувствовала сильную усталось. Музыка превратилась в медленный плеск прибоя. И рядом появилась чудесная, совсем юная девушка с ярко зелеными волосами. Казалось, что ей не нужен ни секс, ни пища — а только ритм. Казалось, все, что ей нужно — это ритм. Будто она питается этим ритмом, как гармониусы Воннегута. Она качалась в этих волнах, как рыбка, как медуза, как древняя протоплазма. И Марго прониклась к девушке любовью и всяческим расположением.

Зеленовлазка распахнула глаза, и они оказались тоже зелеными, яркими зелеными глазами. Почти желтыми, как у кошки. Марго стыдилась глядеть на девчушку прямо, и ловила ее взгляды в зеркале, окружавшем постамент диджея. И зеленовласка отвечала ей. Они скользнули друг по другу взглядами, охлажденными амальгамой зеркала. Их близость была такой всепоглощающей, что не требовала никаких доказательств и усилий. Их близость началась за тысячи лет до рождения человечества, и закончится лишь тогда, когда Будда снова сделает вдох.

Или выдох.

Это была близость Тесиса — первозданного моря, что текло по их голубым пульсирующим венам. Им нечего было добавить к этой близости. Лучше бывает не трогать того, что и так прекрасно. Марго улыбнулась. Она уже знала, что один из холстов для Жака, будет плодом этой их краткой любви. Они уже соединились на расстоянии, как две звезды соединяются лучами, но тут в зеркале возникла малиновая медуза — ярко накрашенная в драной меховой жилетке поверх капронового платья. От нее пахло пожилым несвежим влагалищем.

Коше стало противно, и она вернулась к стойке бара.