Кристин Керделлян - Тайные врата

Я прекрасно понимал отчаяние Костелло, но начинал терять терпение. Катрин знала меня не так хорошо, как ты, однако почувствовала мое раздражение. Все то же покачивание вперед-назад, которое меня выдает.

– Мадам Костелло, как я сказала вам по телефону, у нас мало времени. Нам надо уехать на TGV в шесть вечера. Месье Баретт должен обязательно быть в Париже сегодня вечером. И мы не хотим слишком долго вас беспокоить. Можно мы взглянем на архивы вашего мужа?

– Вы за этим сюда приехали. Пойдемте. Идите за мной. Это наверху, в голубятне.

Голубятней назвалась мастерская Костелло под крышей. Маленькая комнатка вроде мансарды, набитая всякой всячиной: макеты и скатанные в рулон планы, прислоненные к стенам. На стеллажах дюжина архивных папок в алфавитном порядке. Под окном кушетка, обитая вытершимся красным бархатом.

– Вот, здесь все, что есть, – объявила Бландин, указывая на полку с дюжиной картонных папок, от руки черными чернилами помеченных «Версаль». – Я ничего еще не открывала, не было времени… или смелости.

Стол был полностью завален. Бландин Костелло отодвинула несколько рулонов, покрытых пылью.

– Вот. Располагайтесь здесь. Можете все посмотреть. Прошу только ничего не выносить. Если хотите сделать фотокопии, используйте мой телефон-факс.

Я улыбнулся. Прежде всего от жалости, когда увидел этот телефон-факс на куче пожелтевших номеров Monde. Ни компьютера, ни сканера – ничего. Архитектор со своей аурой поэта, которая так нравилась женщинам, был, наверное, из тех динозавров, кто может часами рассуждать об «обезличивании письма» и «бесплодии мысли», вызванных использованием компьютера.

Я сел на табурет напротив Катрин; она начала открывать архивные папки, взятые со стеллажа. Она казалась спокойной, но я чувствовал, что это не так. Время от времени Катрин бросала на меня косые взгляды, и я бы поклялся, что она поглядывала на красный диван. Она улыбалась нежно, почти сладострастно. Я бы соврал, скажи я, что оставался бесчувственным к притяжению, которое она, казалось, выказывала в мой адрес. Но ты же меня знаешь. У меня синдром Мэрилин, как ты это называла. Когда я сосредоточен на какой-то работе, не замечу, если даже в мой кабинет войдет самая красивая девушка в мире. Будь то Мэрилин Монро, я запросто смогу отправить ее за кофе, едва взглянув на нее. Ты всегда иронизировала по поводу этой разницы между нами. Ты бы, зайди к тебе Хью Грант или Джордж Клуни…

Мы исследовали документы один за другим. Каждый элемент сада – фонтаны, статуи, вазы, аллеи – имел право на картонный пакет с фотографиями, подготовительными рисунками, результатами обмеров, иногда комментариями эрудита о символическом значении или месте задействованного бога в мифологии. Я старался прежде всего прочитать многочисленные комментарии, которые исследователь оставил на полях. Мы просидели в голубятне около часа, когда Катрин вскрикнула:

– Смотрите, Дэн!

Он положила передо мной папку, названную «Использование магического числа в структуре садов Версаля». В папке хранились рисунки, выполненные из кругов, кривых и прямых линий, пересекающихся между собой. Вдруг она вытащила из этой кучи листок, разорванный сбоку и испещренный с двух сторон мелким почерком.

– Дэн, вы только послушайте! – воскликнула она.

Она начала громко читать и переводить, слегка сокращая, текст – записку Костелло, очевидно, предназначенную ученикам или неофитам: может быть, набросок статьи для журнала. Дата – 1988 год.

Когда рисуют план сада или здания, первое правило – учитывать базовое соотношение. Объясню, что имею в виду. Если я рисую прямоугольный партер, основным соотношением будет соотношение между его длиной (L) и шириной (1). Например, представим, что длина равна десяти метрам, а ширина пяти метрам. В таком случае базовое соотношение будет L/1 = 2. Когда я стану строить второй прямоугольник и все последующие, будь они больше или меньше первого, я должен соблюдать эту пропорцию. Она будет одна для всех. Именно эта постоянная величина обеспечит гармонию всего ансамбля. Из этой (среди прочих) пропорций, повторенной много раз, и рождается Красота.

Продолжение было на второй стороне листка.

Я постоянно пытался высчитать соотношение, выбранное Ленотром для…

Я перебил ее. Ненавижу терять время. Вынул электронный ежедневник, на котором стоит новейшая программа «Контролвэр», позволяющая распознавать тексты и немедленно получать их переводы на экране. Так что я мог прочесть по-английски записку, которую Катрин продолжала тщательно расшифровывать.

Я постоянно пытался высчитать соотношение, выбранное Ленотром для своих цифр. Я искал целое число, в этом и заключалась проблема. Потому что его не было! Число, которое я получал после каких бы то ни было измерений, не было целым!

Получив такой результат, я сам себе не поверил. Подумал, что совершил ошибку. Я знал, что мои измерения были примерными, считал, что совпадение… Я пересчитывал все снова и снова. Чтобы всякий раз прийти к тому же результату. К той же дроби.

Я систематически приходил к единственному соотношению, которым Ленотр не мог воспользоваться. Чтобы узнать…

Катрин остановилась. Я ее опередил.

– Золотое сечение!

Она посмотрела на меня округлившимися глазами.

– Откуда вы знаете?

– Компьютерный перевод! Знаете, Катрин, в наши дни он хорошо работает!

Загоревшись, я назвал ее по имени, но она не заметила. Шведка вновь посмотрела на листок бумаги.

– В самом деле, золотая пропорция…

Она выглядела потрясенной. Я не понимал, почему золотая пропорция – «единственное соотношение, которое Ленотр не мог использовать».

– И что? – спросил я слишком быстро.

– Вы не знаете золотую пропорцию? – удивилась она, не уверенная, что поняла смысл моего вопроса.

– Знаю, разумеется.

Я не стал говорить ей, что выучил наизусть это магическое число – минимум первые десять цифр – еще до того, как она родилась. И не сказал, что ее лицо, несомненно, соответствовало золотой пропорции. 1,6180339887. «Идеальное» соотношение длины и ширины прямоугольника газона и фигуры топ-модели…

Она не дала мне продолжить.

– Смотрите, Дэн! Вы только посмотрите! Костелло измерил все. Неопровержимо!

Выкладки ученого были не столь уж ясны для понимания, но я поверил Катрин.

От входа в большую аллею замка до пересекающейся аллеи: 350 тз (туаз). От боскета Пирамиды до… 50 тз, и т. д.

Она ликовала. Разложила на столе планы, сопоставляла их, в уме проверяла расчеты…

– Смотрите, угол наклона Латоны! Тридцать шесть градусов! Сто восемь градусов! Пятьдесят четыре градуса! Все делится на восемнадцать! Все связаны с золотым сечением…