Андреас Эшбах - Выжжено

Добравшись до спуска в подвал пристройки, он остановился, прислонясь спиной к стене, постоял, пока дыхание и сердцебиение не успокоились. Потом спустился по ступенькам к двери подвала и посветил на замок.

Зазор между полотном двери и рамой был достаточно велик, чтобы просунуть ломик. Дверь издала истошный скрип, когда он налёг, и замок с хрустом вылетел из анкера.

Ночь, казалось, усиливала все звуки. Он быстро метнулся по лестнице наверх, прислушался, не шевельнётся ли что-нибудь. Ведь шуму на сей раз он наделал настоящего!

Он выждал четверть часа в полной готовности бежать, но всё оставалось спокойно. Конечно, отсюда он не мог слышать, не звонит ли кто в этот момент в полицию, но по ощущению вроде как не должен был. И Маркус решил, что взлом остался незамеченным.

Он снова включил фонарь, спустился по ступеням, нажал на дверь. В подвале пахло опилками и деревом, химией и прелью. Значит, мастерская. Частично хотя бы.

В свете фонаря он увидел узкий коридор, из которого в обе стороны расходилось несколько дверей. Маркус попробовал их все по очереди. Ни одна не была заперта. За первой слева располагалось что-то вроде котельной, в каморке справа стояли стеллажи с банками краски. Вторая дверь слева вела к топливному баку, вторая справа…

В кино герои любят говорить: «Бинго!» [46] «Бинго» (в англоязычном варианте лото) – именно этим словом выигравший должен оповестить о заполнении своей карточки. – когда находят то, что искали, и Маркусу это всегда казалось глупым. Но сейчас он почувствовал, как велико искушение воскликнуть точно так же.

Перед ним было помещение, размером, может быть, четыре на шесть метров, уставленное старомодными шкафами с выдвижными ящиками.

– Ну вот, – прошептал он, что, наверное, было более подобающим выражением. Он обошёл фронт шкафов. Каждый выдвижной ящик был пронумерован, но эти цифры ни о чём ему не говорили.

И все ящики были заперты на ключ.

Маркус закрыл дверь комнаты и взялся за ломик. Прекрасный всё же инструмент. Сухой щелчок – и первый ящик, полный подшивных папок, выехал ему навстречу.

Тут всё было свалено через пень-колоду. Нумерация, возможно, соответствовала хронологии размещения, тогда должна где-то быть картотека или банк данных, по которому можно целенаправленно искать определённый документ. Что-то вроде: «Изобретение Альфреда Вестерманна, Германия (похищено); см. номер 20345».

Но эта главная картотека располагалась, видимо, не здесь. А жаль. Он-то мнил себя уже у цели.

А что, вообще-то, содержали эти папки? Он вытянул одну и полистал. Кажется, серия опытов с какими-то растительными культурами. Датировано январём 1988 года. Что за опыты, обозначено не было, только указание на…

Маркус услышал характерное жужжание и уже хотел обернуться, как вдруг что-то сделало «шларккк» и вырвало папку у него из рук.

И пригвоздило к шкафу картотеки.

Гвоздь, и в самом деле! Достаточно большой, хватило бы распять кого-нибудь, и взялся он из ничего…

– Никаких резких движений, советую вам, – произнёс низкий, хриплый женский голос. – У меня в руках машинка для вбивания гвоздей. Ею можно убить так же верно, как из пистолета, только будет гораздо-гораздо больнее.

Женщине было лет сорок пять, и она обладала комплекцией лесоруба. На ней были тренировочные штаны и майка без рукавов, во всей красе являющая взору её могучие плечи. Но жужжащая машина казалась тяжёлой даже в её руках, и дуло, в котором Маркус уже видел поблёскивающее остриё следующего гвоздя, беспокойно ходило туда-сюда.

От машинки отходил кабель, который она воткнула в розетку, как видно, где-то в коридоре. Какая прелесть!

– Кто вы такой? – спросила она, тяжело дыша. – И что вы здесь делаете?

Маркус попытался изобразить умиротворяющую улыбку.

– Ну, некоторым образом я взломщик. Правда, я ищу всего лишь то, что принадлежит мне…

Он непроизвольно опустил руки, от этого женщина вздрогнула и невзначай нажала на спуск. Раздалось «шларккк-шларккк», и ещё два гвоздя просвистели у самой его головы.

– Не двигаться! – крикнула она.

Маркус застыл статуей, хотя его так и подмывало посмотреть, не обманул ли его слух и правда ли оба гвоздя вонзились позади него в бетон. Перед этим он питал нешуточное уважение к этой небольшой машинке, полагая, что женщина умеет с ней обращаться. Теперь он испытал настоящий страх, поскольку оказалось, что она не умеет.

– Послушайте, я вам ничего не сделаю. Но не могли бы вы отвести дуло этой штуки немного в сторону? На всякий случай.

Она всё ещё тяжело дышала.

– Вот уж этого вы точно не дождётесь.

Дурацкая ситуация. Маркус ободряюще кивнул.

– О'кей. Как скажете. – Он снова поднял руки вверх. – И что мы будем делать?

Она разглядывала его, сжав губы, явно не зная, как быть. Ну, класс. Какое-нибудь: «Сейчас вы с поднятыми руками медленно пойдёте впереди меня наверх, чтобы я могла позвонить в полицию», – обычное во всех этих детективах, здесь явно не сработает, поскольку кабель её машинки не отпустит её дальше, чем на два метра.

Короче, надо было договариваться.

– Послушайте, – начал Маркус, – давайте поговорим. Просто поговорим. Мы не найдём решения, если не поговорим. А найти решение нам придётся, иначе мы до утра здесь простоим.

– Без фокусов! – прошипела она.

– Мне не до фокусов, поймите, – заверил её Маркус, с неприятным чувством осознавая, что приёмы риторики в разговорах с клиентами, которым его когда-то обучили, вполне могут рассматриваться как уловки и приёмы, да именно так и рассматривались самими профессионалами сбыта. – Скажите, а что могло бы убедить вас, что я, в сущности, безобидный парень? У меня нет при себе оружия. Если хотите, я сделаю шаг вперёд – с поднятыми руками, разумеется, – чтобы вы могли меня обыскать.

Гвоздебойная машина взметнулась вверх.

– Стоять на месте!

– Хорошо-хорошо, я не сдвинусь. – Плана действий у неё не было, это ясно. Ситуация была ей не по силам. – Тогда другое предложение: я назову вам свою фамилию. Меня зовут Маркус Вестерманн. Я мог бы показать вам свой паспорт; он у меня в нагрудном кармане куртки. Деликатное место, ясное дело. Но если я пообещаю шевельнуть только одной рукой и очень медленно…

В этот миг жужжанье смолкло.

Глаза её расширились.

– Черт!.. – взревела она.

– Не беспокойся, Берниче, – донёсся из коридора другой голос. – Можешь опустить своё орудие. Я этого парня знаю.

Берниче опустила гвоздобойник и обернулась, фыркнув от негодования. Про взломщика она, казалось, и забыла.

– Ты что, рехнулась, в твоём-то состоянии!.. В постель!

– Угомонись.

Маркус не верил своим ушам. Этот голос!

В дверях показалась рука с вилкой кабеля, а затем и обладательница этой руки.