Джон Гришем - Завещание

– Я – Нейт О'Рейли, – представился Нейт и добавил: – Из Вашингтона, – словно это могло помочь получше узнать его.

– Нам было очень приятно, что вы провели это утро с нами, – ответил Фил. Его большие глаза лучились за стеклами очков. Теперь, с близкого расстояния, были видны морщины вокруг его глаз, и Нейт понял, что священнику ближе к шестидесяти. Серых прядей в волосах было гораздо больше, чем рыжих.

– Я остановился на несколько дней в коттедже Стэффордов, – пояснил Нейт.

– Да-да, очень милый дом. Когда вы приехали?

– Сегодня утром.

– Один?

– Да.

– Тогда вы непременно должны с нами пообедать.

Такое гостеприимство смутило Нейта.

– Спасибо, но…

Фил расплылся в улыбке:

– Нет-нет, я настаиваю. Когда идет снег, моя жена готовит жаркое из ягненка. Оно уже на плите. Зимой у нас так мало гостей. Прошу вас, мой дом прямо здесь, за церковью.

Нейт оказался в руках человека, за воскресным столом которого обедали, наверное, в разное время сотни людей.

– Нет, поверьте, я просто проходил мимо и…

– Вы доставите нам большое удовольствие. – Фил уже тащил Нейта за руку обратно к кафедре. – Чем вы занимаетесь в Вашингтоне?

– Я адвокат, – ответил Нейт. Дать более подробный ответ было слишком сложно.

– Что привело вас в наши края?

– Это долгая история.

– Замечательно! Мы с Лорой обожаем длинные истории.

Будем обедать долго и рассказывать друг другу истории. Мы прекрасно проведем время.

Его энтузиазму было трудно противиться. Бедняга истосковался по новым людям. “Почему бы и нет?” – подумал Нейт. В коттедже есть было нечего, а все магазины, похоже, закрыты.

Пройдя мимо кафедры, они вышли через заднюю дверь.

Лора как раз выключала свет на крыльце.

– Это мистер О'Рейли из Вашингтона, – громко представил Нейта Фил. – Он любезно согласился отобедать с нами.

Лора улыбнулась и пожала Нейту руку. У нее были короткие седые волосы, но она выглядела минимум на десять лет моложе мужа. Если гость и застал ее врасплох, она ничем этого не выдала. У Нейта сложилось впечатление, что для них это вовсе не редкое событие.

– Пожалуйста, называйте меня просто Нейтом, – попросил он.

– Хорошо, Нейт, – сказал Фил, разоблачаясь на ходу.

Жилье пастора примыкало к церкви и выходило фасадом на боковую улицу. Они осторожно прошли по снегу.

– Как тебе понравилась моя проповедь? – спросил у жены Фил, когда они поднялись на крыльцо.

– Она была превосходна, дорогой, – ответила та безо всякого выражения. Нейт улыбнулся: видимо, Фил задавал ей этот вопрос каждое воскресенье в течение многих лет, на этом же месте, в это же время, и получал один и тот же ответ.

Все колебания Нейта относительно обеда у священника исчезли, как только он вошел в дом: густой чудесный аромат тушеного ягненка проник даже в гостиную. Пока Лора накрывала на стол, Фил ворошил раскаленные угли в камине.

В узенькой столовой, зажатой между кухней и гостиной, стол был накрыт на четыре персоны.

– Мы очень рады видеть вас у себя, – сказал Фил, когда они сели за стол. – Я предчувствовал, что сегодня у нас будет гость.

– А это место для кого? – спросил Нейт, кивая на пустой стул.

– По воскресеньям мы всегда накрываем стол на четверых, – ответила Лора, но прервала дальнейшие объяснения, поскольку все взялись за руки и Фил прочел короткую молитву, снова возблагодарив Бога за смену времен года и за пищу, которую он им послал, закончив словами:

– …и да не дай нам забыть о нуждах и желаниях других.

Эти слова пробудили в Нейте неясные воспоминания. Он слышал их много, много лет назад.

Передавая друг другу блюда, они вели обычную светскую беседу. О погоде: когда шла служба, термометр показывал около сорока градусов. О прихожанах: сегодня снегопад многим из них помешал прийти. О здоровье: на полуострове разразилась эпидемия гриппа. Нейт сделал комплимент по поводу прекрасного в своей простоте интерьера церкви. Хозяева поведали, что живут в Сент-Майкле уже шесть лет. Вскоре после начала обеда Лора сказала:

– Для января у вас прекрасный загар. Вы ведь не в Вашингтоне его приобрели?

– Нет. Я только что вернулся из Бразилии. – Его собеседники, перестав жевать, подались вперед. Приключение возвращалось. Проглотив полную ложку жаркого, густого и вкусного, Нейт начал повествование.

– Прошу вас, ешьте, – каждые пять минут говорила Лора.

Нейт брал в рот кусочек мяса, жевал, потом продолжал рассказ.

Рейчел в нем называлась лишь “дочерью клиента”. Штормы с каждой минутой становились все более жестокими, змеи удлинялись, корабль уменьшался, а индейцы оказывались все менее дружелюбными, а уж когда Нейт стал переходить из часовни в часовню, у Фила загорелись глаза.

Второй раз по возвращении Нейт рассказывал историю своих странствий. Если не считать небольших преувеличений, факты он излагал точно. Это был превосходный сюжет для рассказа, и хозяева получили его длинную и богатую подробностями версию.

Сменив посуду, Лора подала на десерт шоколадные пирожные с орехами. Нейт с Жеви как раз прибывали в первое поселение ипиков.

– Она удивилась, увидев вас? – спросил Фил, когда Нейт описал вышедшую им навстречу из деревни процессию индейцев, возглавляемую белой женщиной.

– Не очень, – ответил он. – Похоже, она знала, что мы появимся.

Нейт очень старался, описывая индейцев и их культуру, но ему не хватало слов, чтобы создать достаточно живописный образ увиденного. В паузах он съел два пирожных и подобрал крем с тарелки кусочком бисквита.

Потом пили кофе. Для Фила с Лорой воскресный обед был скорее возможностью поговорить, чем поесть. Интересно, кто был последним счастливцем, сподобившимся быть приглашенным к ним на угощение и беседу?

Смягчить подробности ужасной болезни было трудно, но Нейт постарался описать ее в шутливом тоне: пара дней в больнице, много лекарств – и вот он уже снова на ногах.

Когда рассказ был закончен, посыпались вопросы. Фил хотел знать о миссионерке все – ее вероисповедание, приверженность вере, особенности работы с индейцами. Сестра Лоры прожила пятнадцать лет в Китае, работала там в приходской больнице, и это стало новой темой для разговора.

Было уже почти три часа, когда Нейт собрался уходить.

Его хозяева с удовольствием сидели бы за столом или в гостиной у камина до самой темноты, продолжая беседу, но ему нужно было идти. Он поблагодарил их за гостеприимство, и когда, обернувшись на пороге, махал им рукой на прощание, ему показалось, что он знаком с ними много лет.

Понадобился час, чтобы обойти весь Сент-Майкл. Улочки были узкими, вдоль них стояли столетние дома. Все было на своих местах, никаких бродячих собак, пустырей и заброшенных зданий. Даже снег здесь сгребали по-особому аккуратно, чтобы проезжую часть и тротуары сделать идеально чистыми, но никому из соседей не создавать при этом никаких неудобств.