Патрисия Корнуэлл - Хищник

Мотель «Последняя остановка» представлял собой широкий фургон, разделенный на три помещения, где устраивались инсценировки преступлений. Каждое помещение имело отдельный вход, обозначенный с номером на двери. Комната 112 находилась посередине. Марино заметил, что ее окно задернуто, внутри работает кондиционер. Ни секунды не медля, он подошел к запертой двери и с ходу вышиб ее ногой, обутой в фирменный харлеевский сапог. Тонкая дверь с грохотом отлетела к стене. Джо сидел за столом – в наушниках, рядом стоял магнитофон, подключенный к телефонному аппарату. Удивление на его лине сменилось ужасом. Марино и Реба некоторое время молча смотрели на него.

– Знаешь, почему это место называют мотелем «Последняя остановка»? – нарушил тишину Марино, подходя к Джо и сгребая его в охапку, словно тот ничего не весил. – Потому что тебе конец.

– Отпусти! – завопил Джо.

Марино приподнял мерзавца над полом, так что их лица оказались на одном уровне, и резким движением притиснул его к стене.

– Отпусти! Мне больно!

Марино разжал руки, и он грохнулся на пол.

– Ты догадываешься, зачем она здесь? – Марино кивнул на Ребу. – Чтобы арестовать твою несчастную задницу.

– Но я ничего не сделал!

– Фальсификация протоколов. Крупная кража. Возможно, убийство. Ведь это ты украл ружье, из которого разнесли голову старухе. Добавь сюда мошенничество, – перечислял Марино, ничуть не заботясь о том, чтобы аргументировать обвинения.

– Ничего не знаю! О чем ты говоришь?!

– Прекрати орать. Я не глухой. Детектив Вагнер является свидетелем, верно?

Реба мрачно кивнула. Марино никогда не видел такого жесткого выражения ее лица.

– Я к нему и пальцем не притронулся, – сказал ей Марино.

– Абсолютно точно.

Джо был так ошеломлен, что, кажется, обмочил штаны.

– Может, скажешь, зачем ты стащил ружье и кому ты отдал его или продал? – Марино рывком вытащил из-за стола стул и, повернув его, сел на него верхом, положив свои огромные ручищи на спинку. – Или это ты снес старой даме голову, воплощая инсценировки в жизнь? Только у меня такого сценария не было. Ты, должно быть, украл его у кого-нибудь другого.

– Какая еще дама? Я никого не убивал! И не крал никакого ружья! Какое ружье?

– То самое, из которого ты стрелял двадцать восьмого июня в три пятнадцать дня. А потом подменил запись в компьютерном журнале.

Джо в изумлении открыл рот.

Марино вытащил из заднего кармана листок и, развернув, вручил его Эмосу. Это была фотокопия страницы журнала с записью о том, что Джо Эмос брал «моссберг», а потом якобы возвратил его.

Джо недоуменно уставился на документ. Руки у него дрожали.

– Клянусь Богом, я его не брал! Я помню, как все было. Я испытывал оружейный желатин, возможно, стрелял по нему. Потом пошел в лабораторию, чтобы испытать еще несколько новых блоков. Те, которые мы использовали для имитации пассажиров при авиакатастрофах. Я помню, Люси сбрасывала с вертолета фюзеляж, чтобы студенты могли…

– Ближе к делу!

– Когда я вернулся, ружья уже не было. Я решил, что Винс вернул его в хранилище. Был уже конец дня. Он, вероятно, запер его, перед тем как идти домой. Я просто кипятком писал от злости, поскольку намеревался еще пострелять.

– Теперь понятно, почему ты крадешь у меня сценарии, – заметил Марино. – У тебя нет воображения. Попробуй еще раз.

– Но я говорю правду!

– Ты хочешь, чтобы она надела на тебя наручники? – спросил Марино, большим пальцем указав себе за спину, там стояла Реба.

– У вас нет никаких доказательств!

– У меня есть доказательства твоего мошенничества, – возвысил голос Марино. – Может, поговорим о тех поддельных рекомендациях, которые ты представил, чтобы док взяла тебя на работу?

На минуту Джо онемел. Но быстро обрел дар речи. На лице его появилось прежнее нагловатое выражение.

– Это надо еше доказать!

– Все эти письма написаны на бумаге с одинаковыми водяными знаками.

– Это ничего не доказывает. – Он поднялся, потирая ушибленное место. – Я намерен подать на тебя в суд.

– Отлично. В таком случае я могу еще разок тебе врезать. – Марино сжал и разжал кулак. Зрелище было эффектным. – Может быть, даже сломать тебе шею. Детектив Вагнер, вы ведь подтвердите, что я его не трогал?

– Конечно, – подала голос Реба. – Если не вы взяли ружье, тогда кто? С вами был кто-нибудь в тот день?

Джо задумался. В его глазах появилось какое-то странное выражение.

– Нет, – ответил он. – Никого.

Заключенные, склонные к самоубийству, находились под круглосуточным видеонаблюдением.

Одним из таких был Бэзил Дженрет. Охранники неотступно следили за ним – как он спит, ест, принимает душ и оправляется. Они видели, как он, повернувшись спиной к камере, снимает сексуальное напряжение на своей узкой стальной кровати.

Он представлял себе, как они потешаются над ним и что говорят, глядя в свои мониторы, и все рассказывают другим охранникам. Он это чувствовал – по их ухмылкам, когда они приносили ему еду или выводили на прогулку. Иногда они не удерживались от комментариев. Или изображали, как он онанирует, смеялись и колотили ему в дверь.

Бэзил сидел на кровати, глядя в камеру, вмонтированную в противоположную стену. Он листал журнал «Поля и реки» и думал о своей первой встрече с Бентоном Уэсли. Тогда он совершил ошибку, правдиво ответив на один из его вопросов.

– У вас когда-нибудь появлялось желание причинить вред себе или другим?

– Я уже причинял другим вред, значит, такое желание у меня появлялось.

– А о чем вы думаете, Бэзил? Вы можете сказать, какие образы возникают у вас в голове, когда вы собираетесь причинить вред другим людям?

– Я думаю о том, что привык делать. Когда я вижу женщину, то чувствую непреодолимое желание втолкнуть ее в мою полицейскую машину, вынуть револьвер и жетон и сказать, что она арестована. А если будет сопротивляться или хотя бы дотронется до дверцы, то я ее застрелю. Все они обычно подчинялись.

– Значит, никто не оказывал сопротивления?

– Кроме двух последних. Потому что у меня сломалась машина. Так глупо вышло.

– А все другие верили, что вы полицейский и хотите арестовать их?

– Да, они верили, что я коп. Но довольно быстро соображали, что их ждет. Я хотел, чтобы они поскорей это поняли. Заводился с пол-оборота. Показывал им свой член, заставлял брать его в руки. Все они должны были умереть. Это так глупо.

– Что глупо, Бэзил?

– Так глупо. Я уже тысячу раз это повторял. Вы же слышали. Что бы вы предпочли: чтобы я убил вас сразу же в машине или отвез в укромное место, где мог бы делать с вами что хочу? Почему они позволяли мне отвозить их черт знает куда и связывать там по рукам и ногам?