Филипп Ле Руа - Последний Завет

– Я… умоляю вас… – жалобно проблеял он.

– Кто вы?

– Умоляю… Я хочу только согреться.

Пришелец опустил руки, обернутые пластиковыми мешками.

– Вали-ка ты, откуда пришел.

– Нет… Лучше сдохнуть.

– Ну уж.

Уилл снова прицелился. И сквозь прицел увидел взметнувшееся пламя. Это существо слишком приблизилось к печке. Мгновенно превратясь в огненный факел, оно с воем кинулось на улицу. Рендалл пытался погасить огонь, стремительно распространявшийся по хижине. Поздно. Пламя уже добралось до крыши. Браконьер, накрывшись медвежьей шкурой, выскочил. Нечто, напоминающее блуждающий огонек, подгоняемый вьюгой, исчезло во тьме.

Уилл даже не оглянулся на свой дом, где догорали его товары. У него на это не хватило смелости, да и времени тоже не было. В левой руке он сжимал ружье. В правой – ключи от своего снегохода.

Вся жизнь его сейчас зависела от этих ключей.

Кейт Нутак сделала рукой движение, как будто отодвигала невидимый занавес. На самом деле она пыталась разогнать снежную рябь, мешавшую ей ориентироваться в этой заброшенной части северного предместья Фэрбэнкса. Брэд Спенсер, сожитель медсестры, убитой в лаборатории, обитал в доме, наспех построенном в семидесятых годах в этом гиблом месте, где селились рабочие во время нефтяной лихорадки. Откочевавшие во время кризиса на юг эмигранты оставили пустые квартиры. В Фэрбэнксе судьба безработного незавидна, но здесь не было бездомных, ночующих под мостами.

Разговаривая с Брэдом по телефону, Нутак предложила встретиться у него дома, чтобы ему не пришлось мерзнуть, добираясь к ней. Друг Татьяны Мендес, музыкант, был родом из Британии. Он создал рок-группу «Муктук», зимой сочинял песни, а летом гастролировал, исполняя вперемежку собственные сочинения и хиты поп-музыки. Кейт однажды видела на сцене эту группу во время сельскохозяйственной ярмарки в Фэрбэнксе. В группе Спенсер был вокалистом и басистом. А также сожителем Татьяны Мендес.

Лифт оказался сломан. Хорошо еще, что музыкант жил на втором этаже. Кейт вытащила его из постели, хотя он был предупрежден о ее приезде. Лицо его едва проглядывало за взлохмаченными волосами, которые он отрастил до плеч. Он успел натянуть бесформенные штаны и старую футболку, возвещавшую, что «„Оазис“ самая клёвая группа на свете».

– Я с трудом отыскала вас, – сообщила Нутак.

– Я тоже, – сказал он, потирая плечо, похоже, ударился о дверную раму.

– На улице в двух шагах ничего не видно.

– Очень мило, что вы сами приехали, вместо того чтобы вызвать меня к себе.

– В доме есть еще жильцы?

– На первом этаже живет один старикан, вооруженный до зубов. Во всяком случае, жильцы не писают кипятком от моей музыки. И вы не рискуете получать жалобы на шум по ночам.

– Такие жалобы редко адресуют в ФБР.

– Да, верно.

Он поплелся в кухню. Она следом за ним.

– Чаю?

– Все равно что, лишь бы горячее.

– Тогда чаю.

Он включил чайник и вышел. А вернулся, яростно протирая глаза.

– Это правда? – спросила Кейт, пока он пытался избавиться от остатков сна.

– Что?

– Что «Оазис» – лучшая группа на свете.

Брэд наклонился, чтобы проверить надпись.

– Братья Галлахер – большое дерьмо, но потрясающе гениальны.

Брэд налил кипяток в не слишком чистые чашки, опустил в каждую пакетик «Липтона», закурил сигарету и стал смаковать ее.

– Не сердитесь на меня за такой скромный прием, но после убийства Татьяны я держусь на спиртном и на травке. Выпал в осадок на пару дней. А тут еще смерть Джо Страммера.

– Джо Страммера? Что-то я не помню такого в списке убитых.

– Ты меня поражаешь, – от удивления Брэд перешел на «ты».

– Кто такой Страммер?

– Лидер группы «Клэш». Умер только что от сердечного приступа.

– Ничего не понимаю. Кто такие Клэши?

– Ты откуда упала? «Клэш» – это группа, игравшая панк-рок в восьмидесятые годы. Страммер был солистом.

– Сожалею.

Его пальцы дисгармонировали со всем его обликом. Чистые, тонкие, точные, они за несколько секунд скручивали идеальную сигарету. Брэд опустил один конец к себе в чашку, а к другому поднес зажигалку, после чего выдохнул мощный клуб дыма.

– А вы не хотите? – поинтересовался он.

– Нет.

– Вы не против того, что я слегка вас отравляю?

– Нет.

– А если я включу музыку?

– Поступайте, как вам удобно.

Он встал и поставил диск в стереопроигрыватель.

«Somebody got murdered». Группа «Клэш». В память о Страммере.

– Татьяна была редкая шлюха, но я любил ее, – признался он, сев на свое место.

У Спенсера был весьма специфический взгляд на вещи. Кейт позволила ему окончательно проснуться, прежде чем задавать серьезные вопросы. После трех сигарет Брэд немного расслабился и начал исповедоваться. По его словам, Татьяна изменяла ему, но он не знал с кем.

– У нее это заложено в гормонах: она должна была перетрахаться со всеми качками планеты.

Брэд был арестован полицией за то, что избил одного из ее любовников, анестезиолога местного госпиталя. Побитому на месте оказали первую помощь, а жалобу по просьбе Татьяны он подавать не стал.

– А вы не подозревали докторов Гровена и Флетчера в сексуальных отношениях с нею?

– Нет, они слишком старые. У Тати были козыри, позволявшие ей получать то, что она хотела, а старые пердуны ей были без надобности.

Он достал ее фотографию из потрепанного бумажника. На ней Татьяна с отвращением отбрасывала гольца, которого только что поймала.

– Я сделал этот снимок в заливе Ледников. В тот день там никого не было, кроме нас. Во всяком случае, никого, с кем она могла бы изменить мне. Это был самый прекрасный день в моей жизни, самый наполненный. Даже когда вышел мой первый диск, я не испытал такого подъема. И это вам говорит музыкант. Нет, правда, я никогда не встречал такой классной бабы. Как говорится, не в обиду будь сказано.

Несмотря на длинные, всклокоченные волосы и запинающуюся походку, Брэд внушал Кейт симпатию, и она не могла представить себе, как музыкант врывается в лабораторию, чтобы прикончить свою подругу и ее коллег-прелюбодеев.

– Извините, что я опять возвращаюсь к этому, но не мог ли кто-нибудь из любовников Татьяны, как бы это сказать… устроить стрельбу из-за ее неверности?

– Единственный, кого я знаю, это хренов доктор, которого я помял в коридоре госпиталя.

Брэд сменил диск. «Californication» у «Ред Хот Чили Пеперс» прозвучало, как взлет реактивного самолета. Он схватил свою бас-гитару и взял несколько аккордов. Кейт смотрела на него. У Брэда было лицо ангела, скрытое бородой, грязными волосами и завесой табачного дыма. Когда песня закончилась, он уменьшил звук и сказал Нутак:

– На вашем месте я смотался бы в Калифорнию к Честеру О'Брайену.