Филипп Ле Руа - Последний Завет

– Чтобы обеспечить вашу безопасность.

Кейт прыснула со смеху.

– Уэйнтрауб послал вас сюда в няньки играть?

– Вот именно. Нам следовало вмешаться только в случае, если бы мистер Лав оказался в опасности.

– Черт-те что.

Натан пояснил:

– Приказ отдали выше. Уэйнтрауб всего лишь среднее звено. Так что он подчинился.

– Бюро боится за вашу задницу из-за фетвы, – заметила Кейт.

– Похоже, скоро придется навестить Максвелла.

– Можно нам выпрямиться? – взмолился один из агентов. – А то к капоту начинаем примерзать.

Натан разрешил и вернул им значки.

– Продолжайте выполнять ваше задание. Замените разбитое стекло и держитесь незаметнее. Завтра я уезжаю из города и направляюсь туда, куда вы не сможете за мной последовать. Так что поступаете в распоряжения агента Нутак.

– Но… – возразил было один из федералов.

– Предпочитаете, чтобы я сообщил Лансу Максвеллу, что вы провалили вашу дурацкую слежку?

Это положило конец пререканиям. Оба присмиревших агента залезли в свой внедорожник, а Кейт с Натаном присоединились к Карле и Брэду, сходившим с ума от беспокойства.

– А вы малость не перегнули палку? – обронила Кейт, снова устраиваясь за рулем.

– Слежку-то я заметил, но кто они – не знал. Если бы эти ребята оказались теми, кто приходил к Кармен Лоуэлл, справиться с ними было бы намного труднее.

Натан тотчас же отогнал от себя воспоминание об изуродованном теле молодой женщины. Через пять минут Кейт остановилась перед «Вестмарк-отелем», чтобы высадить там Карлу и Натана.

– Натан, а вы уверены, что эта прогулка на север имеет смысл? – спросила Кейт.

– Пока мы бредем на ощупь, полагаясь на интуицию. До логических заключений еще далеко.

– Все-таки поберегите себя. Не стоит слишком долго брести на ощупь в ледяном тумане. Некоторые там оставили не только пальцы.

– Постараюсь вернуться не с пустыми руками.

– Знаете, как у нас говорят? Если возвращаешься после охоты с пустыми руками, значит, природа недовольна.

– Навахо говорят то же самое. До скорого, Кейт. А вы, Брэд, присматривайте за ней.

– Как за своим басом, вождь!

Натан вылез из машины вместе с Карлой, украдкой бросив взгляд на «джип-чероки» с разбитым стеклом, остановившийся напротив, у кромки тротуара. Затем поспешно увлек свою спутницу в жарко натопленный гостиничный холл.

– Надеюсь, что природа завтра не выразит недовольства, – сказала Карла в лифте, намекая на слова Кейт.

– Если вернусь с пустыми руками, это будет означать по меньшей мере, что я вернулся живой.

– Я сегодня испугалась, Натан.

– Страх – сигнал тревоги. Его задача – приспособить человека к его окружению. Хорошая штука.

– Приспособить меня? Я же ничего не сделала, чтобы…

– Вам не представилось возможности. Вы испугались уже после того, как все закончилось. Это другая грань страха, и не такая безвредная, к ней вам приходится прибегать, чтобы подкрепить свое чувство безопасности.

– А вам самому было страшно?

– Только перед тем. Я предвосхитил развитие сцены, воспользовавшись своим страхом. Стрессом, если хотите. Химические вещества, выделяемые при страхе, подхлестнули мой мозг и позволили воспринимать все, что меня окружало, быть внимательным к любой информации, устранить малейшие теневые зоны и, следовательно, больше не испытывать никакого страха. Я боролся не против него, а вместе с ним. Я сам стал ситуацией. Страх уничтожил страх.

– Как-то уж слишком интеллектуально.

– Страхом руководит не интеллект, а отделы головного мозга – гиппокамп, гипоталамус – и вегетативная нервная система.

– Какая-какая система?

Перед озадаченной Карлой открылись двери лифта.

– Каждым из нас управляют две нервные системы, цереброспинальная, соединенная с корой головного мозга, на которую наша воля может влиять, и вегетативная, соединенная с внутренними центрами мозга. Она автономна. Сознательно на нее воздействовать нельзя. Она контролирует наши эмоции, обмен веществ, пищеварение, сон. Ее равновесие обеспечивает здоровье тела и духа.

Натан заметил, что Карла едва сдерживается, чтобы не зевнуть.

– Так мне продолжать лекцию по прикладной биопсихологии?

– После такого дня мне бы только поговорить с дочерью и завалиться спать.

– Я позвоню родителям.

Они вошли в номер Натана. На другом конце провода трубку взял отец и сразу же его успокоил. Дети отлично поужинали и не испытывают никакого желания идти в постель.

– Папа, можешь позвать к телефону Леа?

Он протянул трубку Карле. Она долго слушала свою дочь, потом выдала ей множество заранее заготовленных указаний.

– Они подружились с Джесси, – заметила она Натану, закончив разговор. – Вырезали куклу вместе с вашим отцом.

– Значит, все хорошо. Папа нашел наконец, кого обучить своему искусству. Смена ему обеспечена.

– Спасибо за ваше участие.

Она поцеловала его в щеку и вышла в коридор.

Несколько мгновений Натан гадал, как закончился бы вечер, если бы ему не надо было лечь пораньше? Он с сожалением закрыл дверь, бросил подушку на пол и сел в позе лотоса. Его дыхание вновь стало естественным. Долгий выдох, сильный и спокойный, выталкивающий воздух вниз, затем автоматический вдох. Он бессознательно контролировал эту пресловутую вегетативную нервную систему, о которой говорил Карле, недоступную для воли, веры или знания. С помощью дза-дзен Натан вновь обрел изначальный ритм своих биологических функций, мудрость тела, здоровье духа.

Потом в его тело проникла бесконечная энергия Вселенной.

Если занятие дза-дзен обеспечивало Натану подзарядку энергией, то сон этому тоже способствовал. Его клетки, сверхактивные днем, по крайней мере еще некоторую часть ночи оставались восприимчивыми к внешней жизни. Накопив таким образом достаточно сил, он мог даже обойтись без пищи. В такие моменты его слух становился более чувствительным. Что позволило ему в два часа четыре минуты ночи уловить некий звук. Легкий, да к тому же приглушенный, за которым последовали необычная тишина и движение воздуха.

Натан засунул подушку под одеяло и скатился на пол. Различил отблеск зазубренного клинка на стекле и его же тень на стене. Он еще до схватки знал, что имеет дело с одиночкой, охотником, польстившимся на награду, назначенную за его голову. Он отождествил себя с чужаком и, глядя его глазами, мысленно продвинулся вместе с ним в потемках по направлению к кровати. Нож взметнулся вверх и вонзился в набитую гусиным пухом подушку. В тот же миг Натан выпрямился перед своим противником и, развернувшись, нанес ему круговой удар левой ногой, уложивший противника на перину. Не убирая левой ноги с лица незнакомца, он подтянул через постель правую, ухватил обеими руками кулак с зажатым ножом и упал назад, на пол. Еще до своего приземления на ковер он услышал хруст локтя и вопль. Натан встал над гигантом, прижавшим к себе вывихнутую руку и хнычущим, как младенец. Подобрал нож, натянул штаны и рубашку, сел в головах у стонущего и извивающегося охотника. Тот был в хаки, в начищенных высоких ботинках. Волосы на затылке были стянуты в хвост. Лав прервал его горькие сетования: