Дин Кунц - Странный Томас

Единственное окно выходило на густые ветви растущих у дома кустов, которые затеняли большую часть солнечного света. Тем не менее его хватало, чтобы я мог с уверенностью утверждать, что ни в центре комнаты, ни в углах источника тусклого красного света не было.

Загадочная сила, которая радикально изменяла и контролировала эту комнату, отбрасывала меня в прошлое, потом переносила в будущее, более не давала о себе знать.

Вероятно, комната эта служила Человеку-грибу кабинетом. Всю обстановку составляли ряд бюро, каждое с четырьмя полками, стул с подлокотниками, серый металлический стол с ламинированной поверхностью под дерево.

На стене, противоположной той, где стоял стол, бок о бок висели три большие черно-белые фотографии, отпечатанные, похоже, на лазерном принтере. Портретные фотографии, на каждой — голова мужчины. У одного яростно горели глаза и губы разошлись в широкой улыбке. Двое других мрачно смотрели в объектив.

Все три лица показались мне знакомыми, но сразу я смог вспомнить имя только одного мужчины, того, что улыбался. Чарльз Мэнсон, [24] Мэнсон, Чарльз (р. 1934) — гуру общины хиппи, убийца Шарон Тейт, жены режиссера Р. Поланского, и шестерых ее друзей в Беверли-Хиллз в августе 1969 г. Вместе с тремя сообщницами приговорен к смертной казни, которую потом заменили пожизненным заключением. злобный манипулятор человеческими судьбами, чьи фантазии о революции и расовой войне вскрыли раковую опухоль в теле поколения цветов и привели к закату эры Водолея. Он вырезал свастику у себя на лбу.

Кем бы ни были двое других, они определенно не выглядели комиками из Лас-Вегаса или знаменитыми философами.

Возможно, сказалось мое богатое воображение, возможно — игра просачивающегося сквозь густые ветви света, но глаза всех сфотографированных мужчин отсвечивали серебром. Отсвет этот напомнил мне молочное сияние, каким в фильмах-ужастиках полыхают глаза ходячих трупов.

Для того чтобы убрать с глаз этот отсвет, я включил верхний свет.

Пыль и беспорядок, которые сразу бросались в глаза в других помещениях дома, здесь отсутствовали. Переступая порог кабинета, Человек-гриб, похоже, оставлял свою неряшливость в коридоре и становился чистюлей.

В ящиках бюро стояли аккуратные папки, наполненные вырезками из газет и распечатками из Интернета. Каждая из них представляла собой досье на серийного или массового убийцу. В ящиках нашлось место и Джеку Потрошителю из викторианской Англии, и Усаме Бен Ладену, для которого в аду уже приготовлен специальный «люкс». Тед Банди, Джеффри Дамер, Чарльз Уитман, снайпер, убивший в 1966 году 16 человек в Остине, штат Техас. Джон Уэйн Гейси. Ему нравилось одеваться клоуном на детских праздниках, однажды на каком-то политическом мероприятии он сфотографировался с тогдашней Первой леди, Розалин Картер, а расчлененные тела своих жертв он хоронил у себя во дворе или под домом.

В особо толстой папке лежала подборка материалов по Эду Гейну, который был прототипом как Нормана Бейтса в «Психо», так и Ганнибала Лектера в «Молчании ягнят». Гейн обожал есть суп из человеческого черепа и сделал себе пояс из сосков своих жертв.

Не познанные наукой опасности черной комнаты не остановили меня, но сейчас я имел дело с известным, совершенно понятным мне злом. По мере того как я просматривал папку за папкой, грудь у меня спирало все сильнее, руки начали дрожать, и в конце концов я задвинул очередной ящик с твердым намерением больше их не выдвигать.

Память, подстегнутая содержимым ящиков, подсказала, кто же изображен на фотографиях, подпиравших с флангов улыбающуюся физиономию Чарльза Мэнсона.

Справа от Мэнсона висел портрет Тимоти Маквея, которого признали виновным, приговорили к смерти и казнили за взрыв административного здания в Оклахома-Сити в 1995 году, повлекший за собой гибель 168 человек.

Слева — портрет Мохаммеда Атты, который направил один из захваченных самолетов в башню Всемирного торгового центра, убив тысячи людей. Я не видел в кабинете свидетельств того, что Человек-гриб симпатизировал радикальным исламским фашистам. Поэтому, как и в случае Мэнсона и Маквея, он, вероятно, восхищался Аттой за его жестокость, решительность и достижения на службе злу.

Так что комната эта была скорее не кабинетом, а храмом.

Увидев достаточно, даже слишком много, мне захотелось поскорее выбраться из этого дома. Я просто мечтал о том, чтобы вернуться в «Мир покрышек», вдохнуть запах резины, готовой к встрече с дорогой, и подумать о том, что же делать дальше.

Но вместо этого я опустился на стул с подлокотниками. Я не брезглив, но все-таки внутренне сжался, когда положил на них руки. Ведь раньше здесь наверняка лежали ладони Человека-гриба.

На столе стояли компьютер, принтер, лампа, перекидной календарь. Нигде, ни на одной поверхности, я не обнаружил ни пылинки.

Со своего насеста оглядел помещение, пытаясь понять, каким образом оно могло стать черной комнатой и как потом вновь превратилось в кабинет.

Не увидел огней святого Эльма сверхъестественной энергии, пляшущих на углах металлических бюро. И представители внеземных цивилизаций никак не проявили себя.

И тем не менее на какое-то время эта комната трансформировалась в… портал, дверь между Пико Мундо и странным и далеким местом, под которым я не подразумеваю Лос-Анджелес или даже Бейкерсфилд. Очень может быть, что этот дом служил пересадочной станцией между нашим миром и адом, если, конечно, ад существует.

А с другой стороны, если бы я добрался-таки до кроваво-красного фонаря в центре той черноты, то, возможно, оказался бы на планете в далеком рукаве Галактики, где правили бодэчи. Но пропуска у меня не было, нужного пароля я не знал, вот и перенесся сначала в гостиную и прошлое, а потом в гаражную пристройку и будущее.

Разумеется, проанализировал я и возможность того, что ничего этого в реальности и не было, а все мне привиделось. То есть я безумен, как лабораторная крыса, которой вводили психостимулирующие токсины, а потом заставляли наблюдать телевизионное «реалити-шоу», показывающее в мельчайших подробностях повседневную жизнь вышедших в тираж супермоделей и стареющих рок-звезд.

Время от времени я рассматриваю вариант собственного безумия. Однако, как и любой уважающий себя псих, всегда и быстро отметаю мысли о своем душевном нездоровье.

Я не находил доводов для поиска спрятанного переключателя, который мог бы вновь превратить кабинет в черную комнату. Логика подсказывала, что источник чудовищной силы, необходимой для того, чтобы открыть портал между мирами, находился не здесь, а по ту сторону портала, уж не знаю, где она могла быть.

Скорее всего Человек-гриб и не подозревал, что его кабинет служит не только хранилищем картотеки, которая подогревала его убийственные фантазии, но и терминалом, через который бодэчи попадали на праздник крови. Не обладая моим шестым чувством, он, возможно, мог сидеть здесь, работать с одним из своих мерзких досье, не ощущая ни трансформации комнаты, ни прибытия орд дьявольских отродий.