Грег Айлс - Истинное зло

– Хорошо, я вам сообщу.

– Спасибо. До свидания.

Алекс сунула «глок» за пояс, одернула рубашку, взяла на руки Мэгги и вышла на автостоянку. В бассейне напротив ее номера не было ни души. Морс не отказалась бы поплавать, но она не захватила купальник и забыла купить его в «Вэл-марте». Здание приемной «Дейс инн», смахивавшее на особняк, было выстроено в том старинном южном стиле, которым в Натчес заманивали туристов. Дальше за одноэтажными домиками мотеля среди дубовых насаждений раскинулся большой теннисный корт. Алекс почесала Мэгги за ухом и направилась туда.

Сначала она хотела поселиться в гостинице «Эола» в южной части города, где обычно останавливалась в детстве, но цены там кусались. Номер в «Дейс инн» стоил пятьдесят девять долларов в сутки, включая надбавку за Мэгги. Автомобильная стоянка выходила прямо на Шестьдесят первое шоссе. Повернув налево, можно двинуть в Новый Орлеан; направо – в Чикаго… «Что-то я размякла, – вздохнула Алекс. – Ну-ка возьми себя в руки, черт тебя дери».

Она шагнула на мягкую траву старого теннисного корта и втянула в себя воздух. Пахло крепкой смесью зелени и благовоний: сырым лесом, прелым сосняком, цветущей азалией, экзотической кудзу, душистым османтусом. Откуда-то повеяло водой – настоящей проточной водой, а не стерильным бассейном за спиной. Наверное, по соседству из земли пробивался ручеек и прокладывал себе дорогу к западу, где всего в миле отсюда протекала большая река.

Алекс трижды бывала в Натчесе, но этого хватило, чтобы понять: он отличался от любого другого места на свете. Большинство американцев считали штат Миссисипи чем-то уникальным, однако Натчес был уникален даже в Миссисипи. На взгляд Алекс, этот городок слишком задирал нос, но у него имелись на то веские причины, по крайней мере в прошлом. Старейшее поселение на Миссисипи, Натчес фантастически разбогател еще до того, как расчистили речную дельту. Им по очереди правили англичане, французы и испанцы, и он последовательно впитывал в себя стиль, манеры и культуру разных государств, пока наконец не зазнался окончательно. В других частях штата на Натчес смотрели косо, но его богатые руководители, сколотившие состояние на хлопке, настолько мало заботились о мнении своих соседей, что во время Гражданской войны перешли на сторону янки и сдали город без единого выстрела. Алекс помнила, как в детстве кто-то из ее близких кривил губы при одном упоминании о Натчесе. Однако эта бескровная сдача оказала большую услугу городу, сохранив его нетронутым среди ужасов войны, подобно Чарлстону или Саванне. С тех пор Натчес остался замкнутым в себе мирком, наглухо изолированным от истории и как бы неподвластным общим переменам.

Когда плодородные почвы в дельте истощились, хлопковые плантации переместились на север, но городок остался жить. Через несколько десятилетий в него стали стекаться паломники со всего мира, желая вдохнуть неповторимый аромат старого Юга и насладиться упадочно-прекрасной атмосферой исторической жемчужины, чудесным образом выпавшей из потока времени (хотя на самом деле ее старательно пестовали множество местных энтузиастов). Даже твердолобые селяне-баптисты с угрюмым восхищением смотрели на речной рай, где ночные бары работали до утра, а чернокожие владели борделями, известными чуть ли не в самом Париже. Позднее под старыми хлопковыми полями обнаружили нефть, и город опять забурлил, празднуя возвращение процветания и жизни. В ранней юности Алекс попала в Натчес на парад конфедератов, и ее словно засосало живым вихрем, наэлектризованным новыми деньгами, старыми традициями и подспудно тлеющей расовой враждой. Но уже в следующий визит – вдвоем с подружкой по колледжу – город показался ей бледным подобием самого себя, точно выцвел, став маленьким и тусклым.

В последние дни, наблюдая по утрам за пробежками Торы Шепард, Алекс от скуки листала местную газету – «Натчес икзэминер». Судя по тому, что там печаталось, город все еще боролся с демонами прошлого. Бывшая столица плантаторского Юга, поделенная на черную и белую половины, никак не находила себе места в современном обществе. Алекс спрашивала себя, что могло вернуть Криса Шепарда, блестяще окончившего институт, обратно в родное захолустье. Очевидно, в этом городке таилось особое очарование, которое умели оценить лишь его уроженцы.

Она вернулась к бассейну и поставила Мэгги на землю. Пока кошка грациозно балансировала на бордюре и трогала лапой воду, Алекс вспомнила Шепарда в его белом докторском халате. После нескольких недель упорного расследования, ее судьба – и судьба Джеми – находилась в руках Криса. Алекс решила дать ему немного времени поразмыслить над сегодняшним визитом. В следующий раз она подбросит ему побольше фактов – достаточно, чтобы он проглотил наживку. В том, что первая порция зацепила его, Алекс не сомневалась. Да и как иначе? Она подсунула Крису настоящий триллер: Альфред Хичкок отдыхает. Проблема в том, что игра велась всерьез. На карте стояла жизнь Криса Шепарда. А игру вела его жена. В конце концов, ответ доктора будет зависеть от вещей, которых Алекс не могла предугадать, не то что изменить: каких-то тонких нюансов в отношениях мужа и жены, тайных побуждений и мотивов, наглухо скрытых от посторонних глаз. Но ситуация подсказывала Алекс, что доктор согласится помочь ей.

Морс уже пять дней следила за женой Шепарда и пришла к выводу, что Тора ведет двойную жизнь. Вероятно, в какой-то степени Крис об этом догадывался. Наблюдая за работой отца, Алекс накрепко усвоила одно правило: человек видит лишь то, что хочет видеть, и только тогда, когда готов это увидеть. Правда бывает слишком болезненной для многих глаз, особенно если речь заходит о любви. Здесь торжествуют страх, надежда, но главное – самообман. Отец изо всех сил старался вбить в голову дочери простую истину, но это было бесполезно, пока Алекс не познала ее на личном опыте.

«Доверяй только своей крови».

Алекс взяла Мэгги и зашагала обратно в номер. В нескольких милях к югу доктор Шепард, наверное, без сна лежал в постели и спрашивал себя, знает ли он женщину, которая спит рядом с ним. Морс сожалела, что перевернула его жизнь, но ей не в чем было себя винить. Оставшись в неведении, Шепард скорее всего не протянул бы и месяца. Взявшись за ручку двери, Алекс вдруг поняла, что приняла решение насчет квартиры в Шарлотте.

– Сайонара, [11] Прощай (яп.). – тихо произнесла она.

Морс закрыла за собой дверь и села к компьютеру. Джеми пока еще не вышел на связь. Часы показывали одиннадцать двадцать пять. Грудь и горло Алекс начали сжиматься, будто она надышалась ядовитым газом. Ей отчаянно хотелось спать, но она намеревалась дождаться Джеми. Алекс протерла глаза, достала из холодильника баночку с тонизирующим напитком, откинулась на стул и залпом опрокинула полбанки. Еще не закончив пить, почувствовала, как кофеин бодрящей струей впитывается в кровь.